Читать книгу "Мистерии Осириса. Великое таинство - Кристиан Жак"

Значительно улучшившееся самочувствие привело к тому, что жена Медеса и думать забыла о своих тяжких грехах, которые раньше терзали ее совесть. Теперь ей нечего было поведать доктору Гуа и незачем было нарушать обещание хранить молчание, данное мужу.

— Да ты, похоже, прекрасно себя чувствуешь! — с удивлением воскликнул Медес через неделю.

— Доктор Гуа — это мой добрый гений. Ты будешь гордиться своей женой, мой милый! Я так на это надеюсь. Наш дом нуждается в значительных улучшениях, и теперь я этим наконец займусь.

— Поздравляю тебя, дорогая. Употреби свою власть и не давай никому спуску. Слуги только и думают, как бы обворовать хозяев.

Мечтательно улыбаясь, Медес вышел из дома и направился к визирю.

Агент Собека, подставной писец, внедренный в его управление, должно быть, прочел анонимное письмо, которое Медес специально подсунул в пачку конфиденциальных папирусов. Этот писец-стражник оставался в помещениях последним и шнырял повсюду. Такая важная находка станет ему прекрасной наградой за долготерпение!

Теперь он, конечно же, ждет, как будет реагировать Медес.

Если он скроет факт письма или умолчит о нем, то это будет свидетельствовать о том, что секретарь Дома царя заодно с Сехотепом и участвует в заговоре…

Войдя в помещения управления визиря, Медес сразу почувствовал, что атмосфера там царит подавленная.

— Мы обеспокоены здоровьем Хнум-Хотепа, — сказал Медесу один из ближайших сотрудников визиря. — Мы даже думали, что потеряем его из-за серьезной болезни. К счастью, доктор Гуа сумел помочь ему.

— Теперь визирь немного отдохнет?

— К сожалению, он и думать об этом не хочет. Входите, он вас ждет.

Медес каждое утро приходил к первому министру получать приказания.

Сегодня, войдя в комнату, Медес поразился перемене во внешности Хнум-Хотепа. Он похудел, щеки впали, лицо стало землисто-серым, дыхание — прерывистым.

— Не мне вам советовать, — начал Медес, — но, может быть, вам следует несколько облегчить свои обязанности? Ваши занятия сейчас вам не по силам!

— Разве ты забыл, что работа называется «каф» и что именно она дает нам наше КА — ту самую энергию, которая необходима для нашей жизни? Умереть за работой — это самый прекрасный способ уйти из жизни.

— О, не говорите о таком несчастии!

— Давай смотреть правде в глаза. Сам доктор Гуа отказывает мне в возможности выздороветь. Ну что ж. Меня заменит другой подданный Сесостриса, который так же верно станет служить нашей стране.

Секретарь Дома царя изобразил на своем лице озабоченность.

— Знаете, на мое имя пришел странный документ. По всей видимости, это одна из ниточек лживых слухов, которые ткутся во дворце. Это анонимное письмо чернит имя одного из членов Дома царя. Я засомневался, следует ли его уничтожить. Оно меня рассердило, но я предпочел отнести его вам, чтобы вы с ним ознакомились сами.

Медес передал письмо визирю.

— Действительно, меня следовало предупредить, — согласился Хнум-Хотеп.

Сехотеп провел восхитительную ночь в объятиях молодой женщины, уже довольно опытной в любовных утехах. Она была не только хороша собой, но и искусна в любви, шутила и не утруждала себя какими-либо запретами. Она отрицательно относилась к браку и стремилась испытать все удовольствия молодости. А уж потом можно подумать и о том, чтобы взвалить на свою спину тяжкую ношу семейных забот.

Любовники, вкусно и обильно позавтракав, расстались в чудесном настроении. Отдав себя в руки цирюльника, Сехотеп принялся обдумывать свое выступление на Великом совете. Он намерен был рассказать о том, как продвигается строительство различных сооружений на территории страны.

Но когда он прибыл во дворец, офицер стражи отвел его не в зал заседаний членов Дома царя, а в кабинет Сесостриса.

Каждый раз, встречаясь с монархом, элегантный Сехотеп не уставал восхищаться этим гигантом, который не знал усталости и не отступал ни перед какими опасностями. С высоты своего роста он взирал на свое время и свой народ, за которых отвечал перед богами.

— Ты ничего не хочешь мне рассказать, Сехотеп?

Начальник всех строительных работ фараона недоумевал.

— Я должен вам сделать свой доклад в частном порядке?

— Не относишься ли ты отрицательно к деятельности Собека?

— Он, правда, не так давно обманывался насчет Икера, но в целом я считаю, что он — прекрасный начальник стражи.

— А не ты, мой друг, отправил ему ларец из акации с магическими фигурками?

Сехотеп обладал хорошей реакцией и живым умом, но тут он сначала даже не нашелся, что ответить.

— Конечно нет, Великий царь! Кто в отношении меня мог так чудовищно пошутить?

— Эти фигурки, оживленные извращенным, злобным умом, попытались убить Собека. Он истекал кровью от множества ран. Сейчас мы считаем, что его здоровье уже вне опасности, но следует установить и наказать того, кто замыслил и осуществил это преступление. Облегчив нам эту задачу, преступник сам подписался под своим преступлением. И его подпись — это твое имя, Сехотеп!

— Это невозможно, Великий царь!

— Взгляни на этот папирус.

Сехотеп, содрогаясь, прочел текст на куске папируса в пятнах крови, найденном рядом с телом несчастного Собека.

— Я не писал этих строк.

— Но ты ведь узнаешь почерк?

— Сходство поразительное! Кто мог сфабриковать поддельный текст такой высокой степени сходства?

— Тебя обвиняет и другой документ, — продолжал фараон. — В одном анонимном письме ты назван главой террористической организации Мемфиса, решившей убрать меня. Чтобы снять с себя возможные подозрения, ты выдумал фантом Провозвестника, на что тебя вдохновили воспоминания об одном сейчас уже мертвом бандите.

Сехотеп был просто раздавлен свалившимися на него обвинениями и не находил слов.

— Адъютант Собека и высшие офицеры стражи требуют твоего ареста, — сказал Сесострис. — Этого папируса им кажется вполне достаточно, чтобы подать на тебя жалобу визирю.

— Не кажется ли вам, что нападки на меня сработаны довольно грубо? — нашелся наконец Сехотеп. — Если бы я действительно был таким чудовищем, как обо мне здесь пишут, я вряд ли бы допустил такую глупость и подписал свое имя под совершенным злодеянием! Ну а что до анонимного письма, то они нашим правосудием, хвала богам, к рассмотрению не принимаются.

— И тем не менее Хнум-Хотеп считает, что обязан изучить касающуюся тебя жалобу и на это время отстранить тебя от дел.

— Великий царь… Вы во мне сомневаетесь?!

— Разве в этом случае я так говорил бы с тобой?

Радость блеснула в глазах Сехотепа. Пока царь ему верит, он будет сражаться. Но как понять, кто автор подложного письма?