Читать книгу "Императрица Орхидея - Анчи Мин"

Пока мы ожидали паланкин Его Величества, я расспрашивала Ань Дэхая, какие оперы популярны в Запретном городе.

— Пекинские оперы, — не моргнув глазом, ответил тот. — Их основные мелодии взяты из опер Кун и Чжан. Стилистика опер со временем меняется, но либретто остаются неизменными, преимущественно Кун.

Я спросила, есть ли у императорской семьи любимые оперы, надеясь услышать хоть одно знакомое название.

— «Любовь весной и осенью», — начал перечислять Ань Дэхай, загибая пальцы. — «Красавица Шанской династии», «Литература мирного времени», «Чудесный мальчик, который выдержал императорские экзамены», «Сражение железных знаменосцев»... — Всего набралось около тридцати.

Тогда я спросила, какую оперу, по мнению евнуха, будут ставить сегодня. Он предположил, что «Сражение железных знаменосцев».

— Это любимая опера императора Сянь Фэна, — сказал он. — Его Величество не слишком жалует классику. Она кажется ему скучной. Он предпочитает спектакли, в которых много акробатики и боевых поединков.

— А у великой императрицы те же предпочтения?

— О нет! Ее Величество обожает хорошо поставленные голоса и тонкую игру актеров. Она и сама берет уроки оперного искусства и считается большим знатоком пения. Поэтому есть вероятность, что императору Сянь Фэну захочется ублажить свою матушку. Я слышал, что Нюгуру старается так направить мысли Его Величества, чтобы он постоянно стремился к выполнению своего сыновнего долга. Вполне возможно, что труппе дан приказ сыграть сегодня любимый спектакль Ее Величества «Счастье на десять тысяч лет».

Упоминание Ань Дэхаем имени Нюгуру рядом с именем императора Сянь Фэна немедленно вызвало во мне приступ ревности. Мне не хотелось быть малодушной, но своих чувств я сдерживать не могла. Интересно, а как другие жены справляются со своей ревностью? — думала я. Или им уже посчастливилось разделить постель с Его Величеством?

— Ань Дэхай, расскажи лучше, какие у тебя мечты, — попросила я. Меня как громом поразило внезапное осознание того, что все пути для меня закрыты. От отчаяния, которое окатило меня, словно горячей волной, я едва не упала в обморок. У меня перехватило дыхание, как будто я оказалась в душной комнате. Ведь это неправда, что человек может чувствовать себя счастливым, раз у него набит желудок. Я же женщина, мне присущи все женские чувства, и я хочу жить и любить. Пребывание во дворце давало мне все, что угодно, кроме этого.

Евнух бросился передо мной на колени и начал молить о пощаде.

— Мне кажется, вы чем-то расстроены, моя госпожа. Неужели я сказал что-нибудь плохое? Накажите меня, потому что иначе гнев разрушит ваше здоровье!

То, что у моих ног во прахе пресмыкалось еще более несчастное и униженное существо, чем я сама, вернуло меня к действительности. Мое отчаяние моментально улетучилось, перешло в грусть. Разве я смогу отсюда уйти? А между тем я могу сделать попытку «вырастить томаты в августе», пусть это слишком поздно — так шептал мне мой внутренний голос.

— Ничего плохого ты не сказал, — улыбнулась я Ань Дэхаю. — Давай же послушаем, какие у тебя мечты.

Убедившись, что я не сержусь, евнух сказал:

— У меня две мечты, моя госпожа. Но шансов на их осуществление столько же, сколько на то, чтобы выловить живую рыбку из кипящей воды.

— Описывай свои мечты.

— Первая мечта — вернуть обратно мой член.

— Член?

— Мне прекрасно известно, кто владеет моим пенисом и где он его держит. — Говоря это, Ань Дэхай словно преобразился. Я никогда не видела его таким воодушевленным: глаза его заблестели, щеки раскраснелись. В голосе появилось нечто незнакомое, решительное и отважное. — Человек, оскопивший меня, уже собрал много пенисов. Он держит их в кувшинах со специальной консервирующей жидкостью и ждет, когда мы добьемся в жизни успеха. Тогда он продаст нам наши пенисы за хорошие деньги. Когда я умру, я хочу, чтобы меня похоронили целиком, моя госпожа. Все евнухи этого хотят. Если меня похоронят не целиком, то в следующей жизни я буду увечным.

— Неужели ты в это веришь?

— Верю, Ваше Величество.

— А какая у тебя вторая мечта?

— Вторая моя мечта — выразить почтение своим родителям Я хочу им показать, что достиг успеха в жизни. У них было четырнадцать детей. Восемь из них умерли от голода. Бабушка, которая меня вырастила, ни разу в жизни не могла наесться досыта. Я даже не знаю, увижу ли я ее когда-нибудь снова.. Она серьезно больна, и я очень по ней скучаю. — Он попытался улыбнуться, чтобы скрыть навернувшиеся слезы. — Вот видите, моя госпожа, я просто хорек с амбициями дракона.

— Именно это мне в тебе и нравится, Ань Дэхай. Вот было бы хорошо, если бы мой брат Гуй Сян имел такие же амбиции, как у тебя.

— Вы мне льстите, моя госпожа.

— Надо полагать, что мои мечты тебе тоже хорошо известны.

— Разве что чуть-чуть, моя госпожа. По крайней мере, я осмеливаюсь это предположить.

— Они столь же недостижимы, как твои, не правда ли?

— Вера и терпение, моя госпожа

— Но император Сянь Фэн не желает пока меня «осчастливить» в своей постели. И мне остается только страдать и стыдиться. — Я даже не пыталась скрыть текущих по щекам слез. — В Запретный город я смогла проложить себе дорогу, но тут у меня возникло чувство, что дистанция между мной и постелью Его Величества стала еще длиннее, еще непреодолимее, чем раньше. И теперь я не знаю, что делать.

— Вы худеете с каждым днем, моя госпожа. Меня тревожит, что за обедом вы почти не притронулись к еде.

— Ань Дэхай, скажи, как ты себе представляешь, во что я превращаюсь?

— Разве не в цветущий пион, моя госпожа?

— Так было раньше. А теперь я чахну, моя весна скоро пройдет, пион умрет.

— Можно посмотреть на это по-другому, моя госпожа

— Как же?

— Ну по-моему, вы не мертвый цветок, а скорей верблюд.

— Верблюд?

— Разве я не говорил вам множество раз, моя госпожа, что «мертвый верблюд — это больше, чем живая лошадь»?

— Что это значит?

— Это значит, что у вас все равно больше шансов, чем у простых людей.

— Но ведь на самом деле все эти шансы — ничто.

— Да, но у вас есть я. — Не поднимаясь с колен, он подполз ко мне ближе и заглянул в глаза

— Ты? Но что ты можешь сделать?

— Я могу узнать, какие наложницы уже были призваны в постель Его Величества и как они этого добились.

8

Первое, что бросилось мне в глаза в Великом оперном театре Шанги, был вовсе не император Сянь Фэн и не его гости, а прекрасные декорации и костюмы актеров. А потом — Нюгуру. На голове у нее красовалась диадема из жемчуга, кораллов и павлиньих перьев, которые составляли иероглиф «шу» — долговечность. Чтобы удержать на лице улыбку, мне пришлось отвернуться.