Читать книгу "Звездный билет - Василий Аксенов"

– …почему ты ей не напишешь? Старики очень обижены натебя из-за этого. Только из-за этого. Слушай, я через месяц, может быть, приедук тебе в отпуск. Старик…

– … в полном порядке. Тебе ни пуха ни пера. Защищайскорее.

– Что?

– Защищай скорее.

– Крепись, старик. Все будет в порядке, – сказалВиктор.

– Да все и так в полном порядке, – пробормоталДимка, но их уже разъединили.

***

– Хочешь честно, Крамер? – спросил Иванов-Петров.

– Только так, – сказал Алик и сломал сигарету. Онибродили вдвоем по Вышгороду.

– Понимаешь, в общем-то все это просто смешно. Так же,как твоя борода и все прочее. Смешно и очень любопытно. В общем-то это здорово,что ходите вы сейчас везде, смешные мальчики. Очень я рад, что вы ходитеповсюду и выдумываете разные штуки.

– Очень любезно с вашей стороны. Спасибо от именисмешных мальчиков.

– Ты не сердись. Я уверен, что ты будешь писателем.

– Без дураков?

– Точно.

– А что для этого нужно? Посоветуйте, что читать.

– Черт! Что читать? Вот этого я не знаю. По-моему,нужно просто жить на всю катушку. И ничего не бойся.

– Я и не боюсь.

Они остановились на краю бастиона над Паткулевскойлестницей.

Иванов-Петров обнял Алика за плечи.

Внизу в улицах сгущались сумерки, а черепичные крыши домов ибашен все еще отсвечивали закат. Церковь Нигулисте, разрушенная во время войны,стояла в строительных лесах.

– Камни, – прошептал Иванов-Петров, – завидуюкамням. Их можно уничтожить только бомбами.

– В наше время это нетрудно сделать, – откликнулсяАлик.

– Очень трудно. Невозможно. Погасли розовые отсветы. Вузких улочках зажглись лампы. Это было похоже на подводный город из какой-тостарой немецкой сказки.

***

– Остановитесь здесь. Я дальше хочу пешком.

– Галочка, дождь ведь может пойти.

– Ну и пусть.

Галя побежала по дороге. В темноте мелькало ее белаякофточка. Долгов, улыбаясь, пошел за ней. «Как это мило все, это оченьмило!» – сказал он себе, думая с тревогой и тоской, что отпуск кончается.

Галя, пританцовывая и напевая, бежала обратно. Она былачуть-чуть пьяна. Она теперь каждый вечер была чуточку пьяна. И каждый вечертанцы и разговоры об искусстве, о современной сцене, и тонкие намеки, тонкиешутки, и все такое вкусное на столе а почему не выпить «несколько капельсолнца»?

Долгов протянул руки, и она оказалась в его объятиях.

***

Огромный «Икарус» с ревом пронесся мимо них. Казалось, землязадрожала.

Автобус неистовый, грузный, неудержимый, с воем летел вкромешную тьму. Шум затих, а он уходил, освещенный, все дальше и представлялсякосмическом кораблем.

– По-моему, он свалится а кювет, – сказал Долгов.

– А по-моему, врежется в луну, – сказала Галя. Вотбы быть там!

Мчаться в темноте! Там играет радио. Шофер включает, чтобыне заснуть за рулем. Играет тихо, но на передних сиденьях слышно. И все дрожит,и все гудит, и никто не знает, доедет ли до конца.

– Григорий, буду я когда-нибудь играть Джульетту?

– Уверен, Галчонок.

– А ты будешь Ромео.

– Нет. Это сейчас не мое амплуа.

Часть третья - Система «Дубль-ве»

Глава 9

Я не мог на нее налюбоваться. Она была роскошна. Вероятно,очень приятно было бы держать ее в руках, но я не беру ее в руки. Каждый раз ягляжу на нее, когда сажусь к своему столу. Она лежит на нем, темно-коричневая,толстая, тяжелая, – это диссертация, А рядом с ней синенькая тетрадке. Этото самое «просто так». Я сажусь по-американски – ноги на стол, –закуриваю и смотрю на эти две вещи. Я словно взвешиваю их на ладони. Чтоозначает каждая из них для меня и что они значат вообще?

***

Диссертация – это кандидатская диссертация, темукоторой мне подсказал наш гениальный шеф. Это мой голос, усиленный микрофоном:«Уважаемые члены ученого совета». Это рукопожатия, цветы и дьявольская выпивка.Все, как полагается. Звонки друзей, а ночью шепот Шурочки: «Милый, я таксчастлива!»

Это моя подпись, черт побери, под всем, что ни напишу:«Кандидат наук В.

Денисов». Это лишних пятьсот рублей в месяц. Это бессонныеночи и молоток в голове. Если все книги, что я прочел для того, чтобы написатьее, свалить в этой комнате, мне придется ночевать на крыше. Это мой труд, этомоя надежда.

Это мой путь, трудный, но верный. Путь, уготованный мне ссамого детства.

«Будешь разумным мальчиком, станешь профессором». Менявоспитывали на разных положительных примерах, а потом я сам стал положительнымпримером для Димки.

А Димка взял и плюнул на мой пример. В общем-то он простосмешной романтик.

Он думает, что он какое-то исключение, необычайно сложноеявление в природе.

Все мы так думали. Меня тоже тянуло тогда куда-то уйти. Менятянуло, а он ушел.

А я 28 лет сижу в своей комнате и смотрю на билет, пробитыйзвездным компостером. Что там сегодня? Кажется, хвост Лебедя. Надо бы мне примоей профессии лучше знать астрономию. Романтика! Вот она снова пришла ко мне.Я смотрю в окно, и бывают минуты, когда я уверен, что этот билет все-таки предназначендля меня.

***

Синенькая тетрадочка – это моя собственная мысль. Этомой доклад, который я сделаю через неделю или через две. В кулуарах уже идутразговоры.

Простите, а кто он такой? Имеет ли степень? Вам не кажется,что это несколько… э-э… невежливо по отношению к Виталию Витальевичу? Хе-хе,молодежь! Почему бы ей и не задрать хвост?

Это мой голос, усиленный микрофоном: «Вот все, что я хотелсообщить уважаемому собранию». Это тоже рукопожатия, но это и кивки издалека, анекоторые, должно быть, перестанут со мной здороваться. Это мой труд, мой.