Читать книгу "Вирус хаоса - Мария Симонова"

Он что, и вправду Гений?..

— Ты хоть понимаешь, в каком мы находимся положении? — задала она чисто риторический вопрос, но следующий получился конкретнее: — Зачем тебе это надо?..

— А у тебя необычные глаза — сиреневые… сиреневатые. Не могу понять, ты носишь контактные линзы?

Мэри тяжело вздохнула, закатив предметы столь пристального внимания. Вздохнул и он, сметая со стола ладонью несуществующие крошки:

— Ты можешь сказать, когда это закончится?

— Но я действительно не знаю… — ответила она.

— Допустим, не знаешь. Предположим, что ты внезапно, ничего не зная и не ведая, поменялась местами с Мышкой, а потом с Машкой. Я правильно излагаю? Так вот. Ты же не забилась со страху под кровать в ожидании, когда представление закончится? Ты вряд ли соображала, в каком положении находишься и кто тебя в это положение поставил, и все же рискнула принять участие, верно? Как тебе мой вопрос — а зачем?

— Но я оказалась одна! Я хотела разобраться и… — она чуть не ляпнула «найти мужа» — …ну, и как-то вернуть все на свои места, — пробормотала Мэри.

— Извини, но мы теряем время, — сказал Гений. — Считай, что я предпринимаю собственную попытку вернуть все на свои места. Ты, кажется, хотела пойти в ванную? Давай, приводи себя в порядок и все такое, поешь, кстати. А я займусь делами. Да, и если решишь исчезнуть, хотя бы свистни, чтобы я на тебя не рассчитывал. — Он подмигнул и улыбнулся.

— Если успею, — пообещала Мэри без тени усмешки.

А если действительно происходит обмен? Тогда никакой свист не поможет, просто Гению придется налаживать контакт с другой Марией. И он, надо думать, справится: при всех отличиях в мирах имелись и некие постоянные — такие, например, как солнце в небе и неравнодушие Ветер к Смеляковым. В этой связи ее главным образом занимало, где оказалась Мышка: по всему выходило, что у нее в доме. Мэри даже представить не бралась, как для несчастной сложилась ситуация; ясно только, что Ген не мог принять ее за жену — это исключено! Но если — чисто теоретически! — между ними что-то сложилось, то… то…

В дверь ванной постучали, сквозь шум воды донесся голос Гения:

— Мэри, я должен отлучиться часа на три. Надеюсь по возвращении найти тебя.

— Хорошо!

— …то иссохшая от любви Мышка получила за ее счет немного счастья, а Смелякову не пришлось переживать из-за исчезновения жены. Почему-то ни то, ни другое не вызвало в Мэри особого восторга.

В джакузи она не полезла — ох, и не до того сейчас, чтобы нежиться в пенных струях! — а ополоснулась в душевой камере, «простирнула» ионным душем одежду, оделась в нее и вернулась в кухню-бар.

Пистолета на столе не было — прибрал, значит, от греха. Да ведь в случае чего здесь наверху целый арсенал, о чем сам же он ей и проговорился. А чай все еще стоял, как и легкая, наскоро приготовленная закуска — простенький завтрак чужих, похитителей ваших, дорогие хозяева, жизней. Пусть невольных, пусть временных — кому от этого легче? Никому — и нам в том числе.

Поразмыслив немного, Мэри выбрала из батареи на полке бутылку вермута, налила себе с полстакана, выпила и заела ветчиной. Для храбрости. А потом отправилась в комнату-спальню, оправдываясь про себя тем, что все-таки не мешало бы убедиться в его словах.

На черном квадрате под наполовину сбившимся одеялом лежал человек. Было похоже, что он спит, только дыхания совсем не было слышно.

Осторожно ступая, словно боясь — да в самом деле боясь! — разбудить, Мэри подошла и чуть наклонилась вперед, разглядывая его, хотя, едва увидев, не сомневалась, что это Смеляков. Во сне он стал больше похож на ее Гена — лицом, потому что в теле — Мэри вздохнула — наблюдалась изрядная разница. Запустила она своего Смелякова, так что с неженатыми двойниками его объединяла, похоже, только общая конституция скелета, впрочем, спрятанного в Гене так глубоко, что практически не прощупывался. И еще чуть вытянутая родинка величиной с копейку под левой грудью. Она едва заметно вздымалась и опадала.

«Значит, дышит», — с облегчением подумала Мэри, любуясь разворотом его плеч. «Все-таки хорошо, что мы вчера не…» Хотя теперь, когда он спал, было немного жаль. Однако смутные сожаления развеялись при мысли о том, что где-то тут поблизости всю ночь прятался Гений и подглядывал. Должно быть, он парализовал Евгения еще спящим. Нельзя сказать, что такой поступок выглядел честным, но… Гений оказался втянут в ту же непостижимую игру, где почему-то для каждого из них были определены свои правила. А если джентльменов не устраивают правила, то они их меняют. Он устранил Евгения, временно заняв его место, тем самым попросту встал с нею на равных — получил возможность жить чужой жизнью и без зазрения совести пользоваться чужими привилегиями.

Но все, что делала до сих пор Мэри, — это честно выполняла свалившуюся на нее работу за своих пропавших двойников. А вот что за авантюру задумал этот гениальный Смеляков?.. Впрочем, ответ на этот вопрос, в отличие от многих других, более глобальных, был не за горами.

Когда Гений вернулся, Мэри экспериментировала на кухне с футуристической суперплитой, пытаясь зажарить яичницу. Попытка была уже не первой и даже не третьей, но Мэри не сдавалась, в ней проснулся азарт: до взрыва пока не дошло, а яиц в холодильнике было много, ветчина, правда, скоро кончилась.

— Будешь завтракать? — бодро спросила она вошедшего Смелякова: новая яичница вовсю пузырилась и выглядела перспективной.

Он лишь мельком глянул на ее художества, прошел к окну, встал возле него и спросил:

— Ты здесь выглядывала в окна?

— Нет, я готовила завтрак. А надо было?

— Иди сюда.

Вздохнув над подающей напрасные надежды яичницей, она послушалась. Гений кивком указал наружу:

— Видишь его?

— Кого?

Мэри глядела вниз: земля была далековато. Люди-насекомые бродили по ней туда и сюда. Кого из этих клопиков он имел в виду?..

— Бери выше.

Она подняла взгляд. И увидела «его».

В просвете меж двух высоток, словно в раме, красовалась широкоплечая фигура на стеле. Памятник.

— Знаешь, кто это?

— Разумеется! — возмутилась Мэри, прежде чем поняла, почему он об этом спрашивает. — У нас он тоже есть. Был… В общем, ему стоит такой же памятник.

— Рад за вас.

— А у вас что… — Она подумала — зачем все это и к чему? Может быть, он только сегодня узнал, что где-то уже полетели в космос?

— И у нас с этим все в порядке, — заверил Гений. — Он тоже стоит на площади своего имени, и у его ног лежит шар, символизирующий орбитальный спутник. И очень немногие знают, что это действительно спутник — тот самый, настоящий, в котором состоялся первый выход человека в космическое пространство. Знаешь, сколько он сейчас может стоить?