Читать книгу "Штрафники против асов Люфтваффе. "Ведь это наше небо..." - Георгий Савицкий"

А Александр Волин, пропустив над собой крылатую угрозу, резко взял ручку управления на себя. Як-9 выскочил вверх — точно в хвост головному «Церштереру» пары. Командир эскадрильи штрафников ударил снизу вверх, так он был прикрыт собственным фюзеляжем и раздвоенным хвостовым оперением «Мессершмитта-110» от огня его же оборонительной турели.

Огненные трассы пушки и пулемета прошили с близкой дистанции правый двигатель, он сразу же распустил за собой белый шлейф пара из разбитого водяного радиатора.

Пилот «Церштерера» завалил его на крыло, пытаясь на вираже дать возможность кормовому стрелку стрелять по находящемуся в мертвой зоне русскому истребителю.

Но Александру Волину такой маневр был только на руку. Капитан тоже ввел Як-9 в вираж и подтянул ручку управления на себя. В итоге более маневренный советский истребитель нацелился и на второй двигатель «Мессершмитта-110».

Они мчались над самыми гребнями волн по широкой дуге. Казалось, что еще немного, и они заденут воду консолями наклоненных в крене крыльев. Сверкающая очередь скользнула теперь уже по левому крылу «сто десятого». «Церштерер» кувыркнулся и рухнул в воду.

Второй, видя участь своего командира, поспешил уйти. А Волин и Мартыненко поспешили на выручку остальной четверке Як-9, ведущей тяжелый бой с превосходящими силами «воздушных эсминцев» люфтваффе.

«Мессершмитты-110» непрерывно атаковали строй отходящих после боя «яков».

Прямо на глазах командира штрафной эскадрильи и его ведомого разыгралась трагедия. Сразу четыре «Церштерера» взяли в «клещи» пару Як-9 — ураган огня носовой батареи из двух пушек и четырех пулеметов был страшен. Буквально на глазах у комэска два его летчика погибли, разорванные в клочья беспощадным огнем. И всего-то летчикам не хватило буквально пары метров, чтобы увернуться от смертельных сверкающих трасс… Хорошие ребята были.

Зарычав сквозь зубы, Александр Волин дал длинную очередь. «Мессершмитты-110» отвернули. Видимо, у них уже заканчивалось топливо. Такие же проблемы были и у советских «крылатых штрафников».

На своем аэродроме они приземлились с сухими баками.

Летчики выглядели удрученно: из-за откровенно плохо спланированной воздушной операции, совершенно не учитывавшей особенности самолетов и соответствие им боевой задачи, погибли два хороших летчика.

Наиболее полно по этому поводу выразил мысль Иван Мартыненко:

— Искупили, значит, кровью. Умирать, братцы-штрафнички, это наша работа.

Глава 13. СКВОЗЬ ОГНЕННЫЙ АД

Два дня спустя в эскадрилье летчиков-штрафников произошло радостное событие: вернулся из охваченного пламенем и захваченного врагом Новороссийска заместитель комэска Виктор Платов. Его Як-9 подожгли «Мессершмитты-109» над Цемесской бухтой, но отважный летчик спасся на парашюте.

Бледный, с сединой на висках, но довольный, старший лейтенант рассказывал в тесном кругу друзей о своих злоключениях, которые в итоге завершились счастливым возвращением.

— Раскрыл, я значит, купол. Смотрю: несет меня прямо на город, хотя практически весь Новороссийск был скрыт дымами пожаров. До него расстояние — порядком, но несет меня именно туда. Я в стропы вцепился и давай их тянуть! Так скольжением ушел в сторону. А по карте помню: в том районе — как раз наш плацдарм начинается, Малая земля, значит.

— Во, учите район полетов! — подал кто-то реплику.

На него со всех сторон зашикали.

— Ты, Витя, не слушай этого балабола — продолжай.

— Лады. Приземлиться, братцы-штрафнички, меня угораздило прямо на нейтральной полосе, между нашими укреплениями и немецкими окопами. А «ничейная земля» там узенькая, как талия у киевлянки! «Фрицы» увидели мой купол парашюта, и тут такое началось! Сначала — ударили по нейтральной полосе из минометов и пушек. А потом даже тройку «лаптежников» вызвали. Это самый настоящий кошмар — находиться под бомбежкой пикировщиков! Они-то мне седины и прибавили…

Вой, леденящий душу, раздирающий ее в клочья, казалось, не прекратится никогда. А затем — такой же страшный свист рушащейся на тебя стальной болванки, начиненной более чем двумя центнерами взрывчатки. Сам взрыв и удар после него приходили как избавление. А потом все начиналось снова. Израсходовав запас бомб, «лаптежники» на бреющем полете стали носиться над узкой полосой «нейтралки» и расстреливать все подозрительное из пулеметов. По краям старой, полуосыпавшейся воронки, где прятался сбитый старлей, заплясали пыльные фонтанчики, такие же пыльные дорожки пересекли вдоль и поперек нейтральную полосу. Порезвившись таким образом, «лаптежники» убрались восвояси.

А потом гитлеровцы открыли огонь из минометов и артиллерийских орудий по нашему переднему краю… Артподготовка длилась недолго, всего минут двадцать. Снова немцы пошли на штурм советских укреплений на Малой земле.

Серые, мышиного цвета мундиры скользили в пыли и дыму, взбитому взрывами снарядов. Они были почти неразличимы, передвигались короткими перебежками, молча.

Но вот один из них опрокинулся навзничь. Второй — будто бы споткнулся. Офицер с биноклем на груди получил пулю прямо в лицо и, разбрызгивая кровь, серым комом осел на землю. А потом серые фигуры стали падать одна за одной. Стоило гитлеровцу высунуться из-за какого-нибудь укрытия, как он тут же получал «русский гостинец» — «свинцовую таблетку» для лечения чувства расового превосходства.

Очередная атака гитлеровцев захлебнулась кровью. Невидимые, а оттого еще более страшные стрелки методично выбивали гитлеровских офицеров, пулеметные расчеты, просто — особо ретивых «фрицев». Те пытались отстреливаться, поливали окрестности беспорядочными очередями, но все без толку. Засечь советских снайперов им так и не удалось.

В панике гитлеровцы отступили, их наступление было напрочь сорвано сосредоточенным огнем русских снайперов.

А вскоре в воздухе появилась восьмерка штурмовиков Ил-2 под прикрытием двух звеньев истребителей. Блеснув алыми звездами на плоскостях, «крылатые танки» начали «утюжить» передний край гитлеровцев. С шипением и свистом срывались с направляющих реактивные снаряды, грохотали крыльевые 20-миллиметровые пушки, сыпались бомбы.

Навстречу «илам» ударили сверкающие нити очередей четырехствольных зенитных автоматов — «Флаксистем». Но даже 20-миллиметровые снаряды редко пробивали броню «цементных бомбардировщиков»[35].

Полуослепший и оглохший от артиллерийской канонады, налета гитлеровских пикировщиков, а теперь и советских штурмовиков Виктор Платов кое-как выбрался из воронки. Сориентировавшись, он пополз по направлению к передовой линии наших траншей. Гитлеровцам сейчас было явно не до него.

Где пригибаясь, перебежками, где по-пластунски Виктор Платов пробирался к заветной линии траншей. Все вокруг было затянуто серой пеленой пыли и гари. И внезапно из этой серой пелены материализовались такие же серые и неразличимые фигуры в просторных лохматых балахонах.