Читать книгу "Вперед, в СССР - 2 - Максим Калашников"

По сути дела, это вторая индустриализация России. Предположим, что президент-диктатор со своей единственной партией решил сделать упор на тяжелое машиностроение, крупнотоннажную химию, на производство энергии, на индустриализированное, высокопроизводительное сельское хозяйство.

«Да! Да! – восклицает тоталитарный читатель. – Именно так! И тогда русские смогут сделать то, о чем вы сказали вначале: снова стать сверхдержавой и прорваться на растущие рынки Востока!»

Но погашу горящий взор патриота. И этот путь для нас закрыт, запечатан наглухо историческим обвалом. И тому есть несколько причин.

Прежде всего, этот путь неимоверно труден и запредельно дорог. Техническая культура Советского Союза, как у всякой иной великой страны, хрупка. Господство варваров, длившееся с 1991 года, прошлось по ней смерчем разрушений, сапогами вандалов. Оказались разорванными множество производственных цепей, в запустение пришли многие заводы и фабрики, утрачены сотни технологий, потеряны навыки и знания миллионов человек. Чтобы восстановить все это, нужно полтора триллиона долларов и много лет работы без прибыли. Придется закупать огромное количество нового оборудования, вновь готовить миллионы рабочих и инженеров.

Нам не хватит ни денег, ни времени. У нас уже нет больших запасов минеральных ресурсов, выгодных для разработки, легкодоступных. Все «сливки» в виде обильных месторождений либо сняты за прошлые годы, либо оказались за рубежом с расчленением СССР. Сельское хозяйство русских развалено: надо очень много в него вложить, чтобы обеспечить хотя бы собственные нужды. К тому же сельское хозяйство в России нерентабельно по мировым меркам: мы не можем снимать четыре урожая в год, как во Вьетнаме или Южном Китае. Или даже два, как в Южной Корее. Сельское хозяйство Америки, Южной Канады (на широте Узбекистана), даже Германии и Франции – гораздо продуктивнее нашего в силу более мягкого климата. На мировой рынок, и так переполненный продовольствием, нам уже не выйти.

Новой индустриализации понадобится много энергии. Но электроэнергетика изношена: она не выдержит резкого роста энергопотребления. Примем мы реформу по Чубайсу или нет – все равно нужно вложить десятки миллиардов долларов в ее спасение.

Да и не успеваем уже к сроку. Пока мы будем поднимать новые индустриальные гиганты, сидя на хлебе и воде, Китай уже развернется со своими машиностроением и металлургией.

Есть тут и вторая причина. Она – в том, что индустриальная эпоха уходит в прошлое. Пытаясь воспроизвести 1930-е годы в 2000-х, мы неминуемо проиграем странам, которые развивают наукоемкое производство, индустрию будущего. Оно гораздо прибыльнее тяжелой индустрии. Мы, конечно, должны перевооружить унаследованные от СССР и еще работающие производственные комплексы. Но нельзя кидаться в прошлое, когда нужно прорываться в грядущее.

Стало быть, и советский экономический путь невозможен.

Тогда возьмем вариант третий – японо-корейско-китайский (по нему еще идут, например, Бразилия, Индия или Вьетнам).

Начинаем с массового производства товаров, которые не относятся к наукоемким. Иными словами, начинаем шить трусы и лифчики, штаны и рубашки, клепать кастрюли и миксеры, собирать видеомагнитофоны и автомобили (из импортных частей). Развернемся на ниве бытовой электроники. Все это поставляем на внешний рынок и зарабатываем деньги, укрепляем свои промышленные корпорации.

Переходим на позиции развивающихся промышленных стран Второго мира. Постепенно начинаем развивать малотоннажную химию, микроэлектронику, биотехнологию, производство компьютеров. И только потом совершаем рывок в Первый мир – в экономику производства высочайших технологий, идей, ноу-хау, становимся одним из мировых игроков на финансовых рынках.

Вроде бы вот – наш путь. Даже военная диктатура в сию схему ложится: как в Чили, так и в Южной Корее. Греет даже пример Китая: тот, намного отставая от Россиянин по части свободы слова, приватизации и акционирования, не имея никакой частной собственности на землю и «свободных выборов», только за счет жесткого, обеспечивающего порядок режима привлекает в свою экономику в десятки раз больше частных инвестиций, нежели либерально-демократическая Россияния.

Идею пути в Первый мир через Второй можно отыскать даже в экономической программе центра Германа Грефа. Сам Греф публично говорил, что мечтает о превращении России в подобие Бразилии. Если же продраться сквозь три сотни страниц его программы, то в общем замысел ясен: к станции «Вторая Америка» (лет через 100-200) – через промежуточную станцию «Бразилия».

Хорошо– то хорошо -да только такой путь русским заказан начисто.

* * *

Чтобы стать страной нового индустриального мира, последовав по догоняющей траектории, по уже старому индустриальному пути, России нужно соответствовать сразу нескольким факторам.

Помимо жесткой власти, которая обеспечит единство и страны, и действующих на ее территории законов; еще надо иметь:

1. Дешевую и квалифицированную рабочую силу, способную довольствоваться малыми деньгами, но делать вещи на мировом уровне качества.

2. Дешевые и доступные природные ресурсы.

3. Мягкий климат, который позволит не тратить сумасшедшие деньги на отопление цехов и на разгребание снега.

4. Удобную транспортную инфраструктуру: так, чтобы товары и комплектующие не пришлось перебрасывать по суше более чем на две-три тысячи верст, незамерзающие гавани, чтобы эти товары по свету на кораблях развозить.

Что мы из этого имеем? Ничего.

Дешевая рабочая сила в России? Да, она дешевая – но она дороже, чем у стран-конкурентов. Ведь при поставках массового товара на мировой рынок нам придется соревноваться с такими государствами, как Индия, Китай, Бразилия, Вьетнам, Пакистан, Мексика, Таиланд и Тайвань, Малайзия и Филиппины. Знаете, как иногда эти страны называют? Странами «тропического капитализма». Сколько там рабочие получают? Как американские сто лет назад – по сорок пятьдесят долларов в месяц. Сотня долларов в месяц считается очень приличным заработком. И неудивительно: в тех странах работягам не нужны ни валенки, ни шапка, ни телогрейка. Им можно жить в картонно-фанерных домиках, не тратя ни цента на отопление дома – там зимы-то нет. Побывайте в Пекине, в этом сравнительно северном, по азиатским меркам, городе. Там зимой пару раз, бывает, снежок легкий порошит – так там в большинстве домов просто нет центрального отопления. А у нас сотня долларов с носа улетит только за жилищно-коммунальные услуги.

При этом, читатель, в промышленности южных стран используется самая экономичная техника, самое современное западное оборудование. То же самое, на которое может рассчитывать и Россия, вздумай она пойти по пути Китая или Тайваня.

Однажды мы беседовали с вице-президентом «Газпрома» Петром Родионовым. С человеком, так сказать, реального дела, а не с оторванным от жизни кабинетным «экономистом». Родионов показал расчеты, сделанные специалистами Академии наук. Оказывается, самая холодная страна западного мира – это Канада. Однако если в России завести такую же передовую технику, как и в Канаде, если так же экономно расходовать тепло – все равно затраты на преодоление тяжелого климата у русских окажутся в полтора раза выше, нежели у канадцев. Почему? Потому что вся масса народа, промышленности и сельского хозяйства Канады сосредоточена в южных штатах, на широтах Узбекистана и южной Украины. И то Канаде приходится на мировом рынке туговато: промышленность там развивается плохо.