Читать книгу "Тамбовский квартет. Побег из Шапито - Сергей Панарин"

Басня всем понравилась, хотя мало кто знал, что такое ТВ и микробы.

А рыжую артистку уже сменил Колючий с гитарой.

– Песня о нелёгкой доле жителя зоопарка, – объявил свой номер ёж. – Шансон посвящается всем, кто сидел.

Граждане начальнички, я не виноват.

Зря меня поймали вы, я уже не рад,

что гулял я по опушке,

пел весёлые частушки

и попал в тиски ловушки аккурат.

Небо в клетку и кормёжка по часам.

Я скучаю, я страдаю по лесам,

мне на волюшку охота,

я гляжу на бегемота

и набить хочу я морду страусам.

Эх, на воле братцы ягод нажрались.

Ну а взаперти, ребята, жизнь не жизнь!

И всё же очень здорово,

ах, как же типа здорово,

как здорово, что все мы здесь сегодня собрались.

Старания Колючего были вознаграждены аплодисментами и одобрительными грустными возгласами с мест. Тема заточения в зоопарк волновала тамбовчан, потому что совсем недавно лесник Прохор в очередной раз водил по округе каких-то любопытных людей в очках и показывал им, кто где селится. Обычно такие экскурсии оканчивались облавами.

Ёж сжал лапку в кулак и потряс ею, мол, крепись, братва!

Стоило Петеру встать с места, как его стали упрашивать исполнить арию, которую он пел на прошлом концерте. Сладкоголосый петух не дал себя долго уговаривать и повторил «Скажите, курочки…».

Овации продолжались несколько минут. Растрогавшийся Петер признался в беззаветной любви к тамбовской публике, за что был объявлен королём сцены.

– Серёга, дружище! – Лисёна уткнулась в плечо волка и разрыдалась в бесконечном умилении. – Как же божественно он поёт, мой Петер-петушок! В такие минуты я просто не представляю, как я смогу его съесть. А я обязательно его съем, Серёженька. Я не я буду, если его не съем!

Волк прорычал ей что-то в ответ, но его слова потерялись в шквале зрительских восторгов.

Потом оказалось: иноземцы приготовили сюрприз. Гуру Кен, немного стесняясь, заявил, что сейчас экзотический квартет подарит гостеприимным россиянам частушки. Эм Си витиевато посвятил их волку, лисе, ежу и медведю. Скунс попросил птиц помочь аккомпанементом и под хлопки да трели задвинул первый куплет:

Ну и что, что неказиста

и вдобавок рыжая?

Но зато хитра, речиста,

да к тому ж бесстыжая!

Звери упали со смеху, а Лисёна взбесилась, поэтому Гуру Кен смягчил накал страстей:

Я не знаю, как в Тамбове,

но у нас в Австралии

за такие вот приколы

морду бить не стали бы.

Петер выступил вперёд и вывел следующую остроту:

Если долго покумекать,

сильно поднатужиться,

то и в песенках ежа

смысл обнаружится!

Эм Си подхватил эстафету:

Отдохнуть решил Серёга

и грибов поел немного,

кривоногий и хромой,

сам весёлый и хмельной.

Кенгуру проехался по Михайле:

На медведя я, друзья,

смело выйду снова,

если с ломом буду я,

а медведь без лома.

Губернатор не смолчал, вставил классическую отпевочку:

Против лома нет приёма,

если нет другого лома!

И напоследок четвёрка певцов вывела хором:

На окошке два цветочка —

голубой да аленький.

Ни за что не поменяю

лес большой на маленький.

– Всё, на сегодня концерт окончен! Всем спокойной ночи! – объявил Михайло. – А то эта… Как её? Вах, ханалия начнётся.

Народ ещё долго не расходился, хлопая друг другу и распевая частушки, но звери постепенно покинули овраг, хотя циркачи ещё долго слышали во тьме вопли вроде «Я не знаю, как в Тамбове…».

– Знаете, мне вдруг захотелось обратно, в цирк… – вздохнул скунс.

– Мне есть тоже немножечко хотеть цурюк, – признался петух.

Кенгуру всхлипнул в знак солидарности.

У Ман-Кея была другая точка зрения:

– Эй, братья, бросьте ерундой страдать, я с вами не согласен, ответ ясен – цирк ужасен, опасен, хотя и притворно прекрасен. Вспомните песню Колючего, ничего не слышали круче вы о зоозастенках и воле или хотите выступить в роли мальчиков для битья? Нет, не с вами я.

Поразмыслив, актёры согласились, что цирк мало отличается от зоопарка. Тюрьма, она останется тюрьмой, как её ни назови.

Глава 3

Спозаранку, ещё до первых криков Петера, Ломоносыч созвал малый совет: Лисёну, Серёгу и Колючего. Обычно медведь не очень полагался на ежа и считал его откровенно незрелым для серьёзных дел, но, невзирая на трения при знакомстве с послами, шпанёнок как-то удачно нашёл с ними общий язык. Опытный губернатор отлично видел, что ёж симпатичен пришлым в большей степени, чем волк, лиса, да и он сам. Поразмыслив, Михайло пришёл к выводу, что Колючий – единственный нехищный зверь в «комитете по встрече» плюс первый, кто контактировал с иноземцами. Серёга и Василиса доверия не внушали. Один угрюмый, вторая постоянно облизывается на петуха. А он, Ломоносыч, старый дурак, ради веселья поступился правилами дипломатии и вырубил австралийского спортсмена.

Значит, пусть Колючий общается с послами больше, пусть исполняет их прихоти…

Так размышлял медведь, сидя под осиной и дожидаясь тамбовскую троицу.

Сначала появились волк и ёж.

– Ой, Серёга-Серёга, кривомордый немного… – напевал Колючий, в шутку задевая зевающего друга.

Санитар леса вяло отмахивался и громко клацал зубами, захлопывая пасть. Шпанёнок понимал, что это не всерьёз, и не отставал.

– Доброе утречко, – сказал Михайло.

Серёга и Колючий ответили на приветствие.

Поболтали о вчерашнем концерте. Сошлись во мнениях – было здорово. А тут и Лисёна припылила. Ломоносыч перешёл к сути:

– В общем, я собрал вас, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие.

– К нам едет ревизор? – ухмыльнулась рыжая.

– Нет. Тут впору нам самим когти рвать, – задумчиво проговорил волк.

– Молодец, Серёга! – похвалил Михайло. – Я как раз об этом и думал вчера, до концерта. И вот что вырисовывается. Мы пошли на поводу у иностранцев. Сначала они залихватски убедили нас, что надо воевать с браконьерами, потом попёрлись в деревню… Короче, сейчас к нашему лесу будет приковано внимание десятков людей, а для нас, как известно, хуже человеческого внимания никакой напасти нету.

– И что это значит? – спросил Колючий.

– Это значит, что в нынешней обстановке я решил объявить эвакуацию. Мы отойдём в глубь леса. Сейчас все кому не лень полезут искать кенгуру с обезьянином. Житья от людей не будет. Поэтому – эвакуация. А позже, когда переполох уляжется, вернёмся.