Читать книгу "Легион Кэнби - Билл Болдуин"

Джорджтаун

Колумбийский сектор

Земля

В пятнадцать часов двадцать одну минуту Кэнби перешагнул порог „Прокуренной таверны“ в старом Джорджтауне В это время дня таверна пустовала. В расположенных возле стен кабинках негромко разговаривали несколько парочек, да за столиком возле стойки потягивали пиво двое обойщиков — один с повязкой на глазу, второй — со странными квадратными усиками. Заказав себе пиво, Кэнби уселся в кабинке с видом на дверь и начал ждать.

Наступила половина четвертого, а Немил Квинн все не появлялся. Так же, как и без четверти четыре. Двое обойщиков допили по Второй порции пива и вскоре после пятнадцати пятидесяти ушли. К этому времени Кэнби забеспокоился.

Почти в четыре в таверну вошел маленький угловатый человечек. Совсем лысый, он носил коричневый лыжный свитер из шерсти, мягкую кепку и широкие брюки защитного цвета. И хотя после стольких выступлений в средствах массовой информации не узнать этого посетителя было трудно, в жизни он показался Кэнби намного меньше ростом Оглядывая мрачноватое помещение, посетитель наконец остановился на кабинке Кэнби.

Тот кивнул, и Квинн через всю комнату подошел к его столику.

— Я ищу Гордона Кэнби, — произнес он резковатым басом.

Поднявшись, Кэнби почтительно протянул руку — Гордон Кэнби — это я, ответил он.

Квинн усмехнулся.

— Тогда присаживайся, дружище. Я закажу пару напитков, чтобы нам было легче общаться. Что будешь пить? — спросил гость, кивая в сторону наполовину пустого стакана Кэнби.

— На ваш выбор, — ответил тот, приятно удивленный тем, что канцлер казначейства намерен пить такой плебейский напиток, как пиво, — тем более угощать им незнакомца.

Кэнби наблюдал, как Квинн подошел к стойке, пошутил с барменом, пока тот наполнял новые стаканы, и с улыбкой вернулся в кабинку.

— Прошу, — произнес Квинн и через весь стол ловко толкнул стакан прямо к Кэнби. — За „DH98“!

Подняв стакан, Кэнби коснулся им стакана Квинна.

— За „DH98“, — повторил Кэнби, глядя ему в глаза, — и за воскрешение. Тот улыбнулся.

— Итак, Кэнби, — начал он, — что ты собираешься делать с четверкой „DH98“? Наверное, посадишь в них толпу своих бывших астронавтов, которые именуют себя „Легионом Кэнби“?

Кэнби почувствовал, как его сердце дрогнуло.

— Не понимаю, о чем вы говорите, канцлер Квинн, — солгал он, старательно хмурясь.

— Зови меня, как и все друзья, Немилом, — предложил Квинн. — И давай начистоту. Я знаю о тебе почти все. — Он засмеялся. — И для справки — я почерпнул эти сведения не от нашей толстозадой подружки Петерсон. Как канцлер я имею такие источники информации, которые тебе и не снились. Так что или доверься мне, или давай допьем пиво и не станем зря отнимать друг у друга время.

Ошеломленный, Кэнби некоторое время молчал, пытаясь собраться с мыслями. Наконец он кивнул и взглянул Квинну в глаза.

— Хорошо… Немил, я вам верю, — сказал Кэнби и улыбнулся. — Похоже, у меня не очень-то богатый выбор.

— Что правда, то правда, — согласился Квинн, тоже улыбаясь. — А теперь поделись своими видами на эти корабли. Я знаю, что все, кого ты завербовал, из бывших военных.

Кэнби нахмурился.

— Честно говоря, я почти не строил планов дальше получения пенсионных выплат и вытаскивания кораблей из парка, пока они не пошли на слом. — Он задумчиво приник к стакану. — Если вы серьезно говорили Петерсон о старых корабельных мастерских, тогда вы разрешите мою самую крупную на сегодня проблему — где их пристроить. Потом я, конечно, начну беспокоиться о том, где раздобыть несколько дисрапторов.

— Не все сразу, — с усмешкой вставил Квинн. — И еще мне хотелось бы знать, для чего ты собираешься использовать корабли. Ты так и не обмолвился об этом.

— То есть после того, как я доведу их до ума?

— Да.

— Ну, пожалуй, мы предложим обычные услуги по найму: будем выполнять грязную работу для тех, у кого нет своих кораблей. Именно это я обещал экипажам.

— А как насчет незаконных операций? — спросил Квинн, пристально глядя собеседнику в глаза.

— Смотря что вы считаете законным, — парировал Кэнби.

— Тогда что, по-твоему, законно? — не унимался Квинн. Немного поразмыслив, Кэнби улыбнулся.

— Все, что вы от нас пожелаете, Немил Квинн, автоматически является законным. То есть легально все, из чего мы можем выйти сухими из воды. Такое подойдет?

— Именно это мне и хотелось услышать, Кэнби, — заметил Квинн. — А о дисрапторах не беспокойся. Их не так уж трудно найти, если знаешь, где искать. Нам всегда нужны хорошие, верные наемники — разумеется, неофициально, — признался он и, взглянув на тусклый закопченный потолок, процитировал:

В тот день, когда падал рай,

В тот час, когда гибли земные устои,

Наемники, внемля призыву,

Забрали мзду и погибли.

— Узнаешь? — спросил Квинн.

— Нет, — сказал Кэнби. — Я не большой любитель поэзии.

Улыбнувшись, Квинн продолжал, не сводя глаз с потолка — как будто считывая строки с него:

На плечах их держалось небо.

Они встали — земные основы остались.

Защитили то, от чего отвернулся сам Бог,

И спасли все, что имело цену.

— Неужели никогда не слышал?

— Никогда.

— Написано почти семьсот лет назад, — пояснил Квинн, — поэтом по имени А.Е. Хаусман. Он назвал это „Эпитафией армии наемников“. — Квинн посуровел. — Насколько ты знаком с делом, которым собираешься заняться?

— Если я не забыл, как вести военный корабль и людей, мистер Квинн, начал Кэнби, внезапно тоже посерьезнев, — по-моему, я достаточно компетентен, чтобы справиться. И, — добавил он, прищуриваясь, — многие мертвые кирскианцы подтвердили бы это, если бы могли. Плюс очень немногие, которые еще живы.

— Извини. Я имел в виду историю дела. Людей, которые занимались тем же самым в прошлом. Я дам тебе четкое представление того, что ожидаю получить от нашего сотрудничества.

Кэнби набрал побольше воздуха.

— Кроме настоящих знаменитостей вроде Клера Чено и Норгарда Тимбера, я знаю только то, что мог услышать в Академии.

— Как насчет Карла фон Роузена? — поинтересовался Квинн. — Кто это?

— Вы о графе Карле Густаве фон Роузене? — уточнил Кэнби.

— О нем самом, — подтвердил Квинн, — одном из величайших главарей наемников двадцатого столетия. Судя по всему, самое основное тебе известно.

— Если только это имело отношение к политике, особенно в мирное время.

— Имело и не раз, — заметил Квинн. — Не раз спасалось „все, что имело цену“ для нанявших наемников властей, когда вмешательство внутренних военных организаций оскорбило бы закон между доминионами или мораль» Или когда слабое, запуганное правительство не могло позволить себе воспользоваться собственными военными силами.