Читать книгу "Три сердца и три льва - Пол Андерсон"

— Что же мне делать? — беспомощно спросил Хольгер. — Куда мне идти?

— Не знаю… Разве что… Искать меч Кортану. Он выкован из той же стали, что и Жуаез, Дурандаль, Эскалибр. По преданию, он освящен кем-то из отцов церкви. В руках правоверного владельца Кортане надлежало охранять христианский мир. Но меч был украден. Говорят, подданными феи Морганы. Она не в силах уничтожить его, но с помощью язычников-дикарей где-то спрятала.

— Я должен его найти?

— Это опасно, мой юный друг, это опасно. Однако больше мне в голову ничего не приходит. Знаешь что? — Мартинус хлопнул Хольгер а по колену. — Мы сделаем вот что! Моих сил и знаний — кстати, некоторые утверждают, что они весьма значительны — хватит на то, чтобы узнать, где спрятан меч. Да, да, так мы и поступим. Это будет наилучшим решением.

— Я безмерно тебе благодарна, — сказала Алианора.

Опасности были для нее пустым звуком. Главное, Хольгер задерживается в этом мире на неопределенный срок.

— Боюсь, что у меня тесновато, — сказал Мартинус. — Но в городе есть постоялый двор, где вы найдете все, что пожелаете. Передайте заодно хозяину, что я не забыл о его долге… Мда… Кстати, кстати… Может быть, ты хотел бы, рыцарь, избежать встречи с этим сарацином? У меня найдется все для полного преображения — по умеренной цене.

— С каким сарацином? — удивился Хольгер.

— Как? Я тебе не сказал? Ах, дырявая голова! Нужно записывать, все записывать. Так вот, тебя ищет какой-то сарацин. Он тоже сейчас в городе.

Глава 16

Мартинус порылся в своих фолиантах и развел руками: вернуть Хольгеру память он оказался не в силах. Зато с помощью нескольких пассов и вонючего дыма он снабдил датчанина новой внешностью. Взглянув в зеркало, Хольгер увидел, что кожа его лица потемнела, волосы и борода стали черными, а глаза из голубых превратились в карие.

— Раньше ты мне больше нравился, — вздохнула Алианора.

— Когда захочешь вернуть свой естественный облик, — сказал Мартинус, — воскликни: «Белгор Меланхус!» Или, возможно, Кортана сам развеет мои чары.

— Неплохо было бы поработать и над моим конем, — заметил Хольгер. — Он слишком бросается в глаза.

— Но-о-о… — запротестовал было Мартинус.

— Ну пожалуйста, — подлизалась Алианора.

— Ну, хорошо, хорошо. Введите его сюда. Но чтобы он вел себя тут пристойно.

Папиллон заполнил собой всю переднюю. Но в результате из дома вышел конь каштановой масти. Махнув рукой, Мартинус сам предложил изменить, по выбору Хольгера, и герб. Хольгер вспомнил Айвенго, и его щит тут же украсило вырванное дерево.

— Приходите завтра, и я сообщу все, что сумею узнать, — попрощался с ним волшебник. — Но не раньше, не раньше полудня. А то вы, странники, думаете, что если солнце уже взошло, то день, почитай, скоро кончится.

Они покинули дом чародея в сумерках. Темнота быстро сгущалась, и искать путь к постоялому двору им пришлось чуть ли не на ощупь. На пороге дома их встретил улыбающийся толстяк.

— Вы ищете ночлег! Прекрасно! У меня есть покои, в которых останавливались даже коронованные особы!

— Нам нужны две комнаты, — сказал Хольгер.

— Я могу спать на конюшне, — небрежно обронил Хуги.

— Две комнаты!

Толстяк кивнул. Они спешились. Алианора подошла к Хольгеру и тихо спросила:

— Зачем нам две комнаты? У костра мы спали бок о бок.

Ее волосы пахли солнцем.

— Здесь я не доверяю себе, — буркнул он.

Она захлопала в ладоши.

— Но это здорово!

— Что?!. Ну, нет! К черту! Две комнаты!

Хозяин опять кивнул и улыбнулся, но, улучив момент, когда на него никто не смотрел, выразительно постучал пальцем по лбу.

Он проводил их в комнаты, меблированные только кроватями, но довольно опрятные. До сих пор Хольгеру как-то удавалось обходиться без денег, но сейчас он с ужасом подумал о том, как он будет расплачиваться с хозяином. Алианору, разумеется, финансовые проблемы не интересовали. И еще об одном подумал Хольгер с тревогой. Каждая собака в этом городишке, разумеется, уже знала о его приезде. И все знали, конечно, что прибыл блондин, а у Мартинуса превратился в брюнета. Эти сведения с легкостью дойдут до сарацина. Он снял доспехи и переоделся в свою лучшую тунику. На всякий случай нацепил меч. Вышел из комнаты и наткнулся на Алианору. — Пойдем поужинаем? — неуверенно предложил он.

— Пойдем, — глухо ответила она и неожиданно схватила его за руку. — Хольгер! Я совсем не нравлюсь тебе?

— Да нет… Ты мне нравишься…

— Я знаю, я дикая и некрещеная… Дикая птица… Но я могу с этим проститься, Хольгер! Я могу стать обычной женщиной… дамой!

— Видишь ли… Ты прекрасно знаешь, Алианора, что я должен вернуться домой. Что ни говори, а это не мой мир, и в нем нет для меня места.

— А если тебе не удастся вернуться? — горячо прошептала она. — Если тебе придется остаться?

— Тогда… тогда это будет совсем другая история…

— Я не хочу, я не желаю, чтобы ты возвращался! Нет, нет, я буду, я буду изо всех сил помогать тебе, потому что ты… — Она отвернулась. — Почему жить так непросто? — пожаловалась она.

Он взял ее за руку, и они спустились по лестнице.

В обеденном зале постоялого двора пылал камин. Зал был узким и длинным, с низким и темным потолком. За большим общим столом сидел только один человек. При появлении Хольгера он вскочил и воскликнул: «Ожь!..» — но осекся.

— Простите, я обознался, благородные господа, — поклонился он. — Я принял тебя за другого, рыцарь. Еще раз прошу прощения.

Хольгер подвел Алианору к столу. Вероятно, это был тот самый сарацин, который искал его. Среднего роста, худощавый и гибкий, он выглядел весьма элегантно в своих просторных белых одеждах и красных башмачках с загнутыми носками. На поясе — кривая сабля, на голове — тюрбан с изумрудом и страусиным пером. Темное узкое лицо, орлиный нос, короткая аккуратная бородка и золотые серьги в ушах. Он двигался легко и гибко, как кошка, а говорил мягко и вежливо, но было понятно с первого взгляда, что в бою он мог оказаться опасным противником…

— Мы охотно извиняем тебя, — галантно ответил датчанин. — Осмелюсь представить тебе госпожу Алианору… де ля Форе. А я… хм… сэр Руперт из Граустарка.

— Боюсь, что ничего не слышал о твоих владениях, рыцарь, поскольку прибыл я с далекого юго-запада и в этих краях только гость. Сэр Карау, — представился он. — Некогда король Мавритании, к вашим услугам. Не соблаговолите ли разделить со мной трапезу?

— Охотно, сэр Карау, — без промедления согласился Хольгер. Король, готовый оплатить счет, был весьма кстати.