Читать книгу "Защитник Отечества - Юрий Корчевский"

Я пошарил по боковым стенкам – пусто, запустил руку вниз. А это что такое – небольшой деревянный выступ. Повернул – не удаётся, нажал – внутри что-то щёлкнуло, и обе дверцы приоткрылись.

Секрет Полишинеля!

Это уже интересно – бумаги и пергаменты с записями, на некоторых видны следы сломанных сургучных печатей. Ну-ка, ну-ка, посмотрим. Я вытащил бумаги из верхнего отделения, подошёл к окну. Пожар и суматоха продолжались. Так – подушная перепись крестьян, дарственная от государя на землю, закладная, вексель, расписка дворянина Ильина. Ничего интересного.

Сложив бумаги в прежнем порядке, начал просматривать документы второго отделения. Здесь поинтереснее – письмо от датского конунга, принца Cаксонского и прочее, прочее, прочее. Стоп, в тексте какой-то бумаги упоминается Ливония. Времени разбираться в записях при неверном свете пожара просто не было. Я сунул бумагу за пазуху, скрутив её трубочкой, остальные бумаги снова вернул на прежнее место. Прикрыл дверцы, еле слышно щёлкнули пружины потайного замка. Оглядел бюро, вроде всё в порядке, ничто не привлекает внимания. Я усмехнулся, хорошо, что в средние века не знали о дактилоскопии.

Высунул голову в коридор – пусто, вышел из комнаты. Теперь так же уйти, совсем было бы хорошо. Спустился на первый этаж – добротная лестница, ни одна ступенька даже не скрипнула. Постоял минутку, вспоминая, откуда вошёл в дом. Не хватало выйти через стену при публике.

Надо поторапливаться, пожар уже угасал, лишь в углу ещё полыхало, но холопы под чьим-то руководством шустро таскали воду из колодца и плескали на огонь. Нефть тем и хороша, что водой её не очень-то потушишь.

Сориентировался и прошёл через стену, выйдя почти в прежнем месте. Несколько быстрых шагов, и я почти у забора. Оглянулся – ко мне нёсся огромный пёс, лохматый, с зелёными горящими глазами. Я рванул сквозь стену, и через мгновение услышал, даже больше – почувствовал, как зверюга ударил лапами в забор и разочарованно взвыл. Уф, пронесло.

Вдоль забора тихонечко вышел в проулок, обошёл дом, и по дороге стал подниматься на пригорок. С каждым метром пройденного пути крики становились глуше, но я стал мёрзнуть. Ночью мороз усилился, а на мне был тонкий суконный кафтан. Я ускорил шаг, потом побежал. Стало теплее.

Вот и деревня, где мы останавливались. Чёрт! В темноте все дома одинаковы. Не заходить же в каждый дом, будя хозяев. От одного из тёмных заборов отделилась тень, я схватился за нож.

– Атаман, ты?

Я перевёл дух:

– Я!

Молодцы парни, подстраховали.

Зашли в тёплую избу. Хорошо! Я уселся на лавку; в тепле, да после испытанного напряжения нахлынула какая-то опустошённость.

– Иди, атаман, ложись, я посторожу.

Голос Сергея. Молодцы, уже и выучка сказывается, как в боевом походе – не все спать завалились, часового поставили. А то бегал бы я по деревне, замерзая, дурак дураком.

Утром, довольно рано, на голодное брюхо выехали. Надо было убираться скорее. Вдруг кому-то умному придёт в голову, что пожар не случаен. В первую очередь начнут выяснять, были ли в соседних деревнях незнакомцы.

Быстро, за полдня, добрались до Москвы. Я расплатился с возчиком и расстался со своей командой. Прямиком, не заходя домой, направился в Кремль, к Адашеву.

Тот же дьячок проводил в прежнюю комнату. Торопливо вошёл Адашев. Я молча протянул свёрнутую бумагу:

– Это единственная вещь, где упоминается…

Адашев меня прервал:

– Тихо! И у стен бывают уши. – Он развернул бумагу, быстро пробежал глазами. – Нет, это не то. Других бумаг не было?

– Нет, были закладные, подушевая перепись и прочее.

– Верю. А пожар зачем было устраивать?

– Без переполоха было не проникнуть, тем более, всё осталось на своих местах: никто из холопов меня не видел, никто не ранен и не убит. А пожары, ну что ж, случаются.

Адашев улыбнулся.

– Хорошо! Мы никак не могли проникнуть в дом, ты первый. Это о многом говорит: ты не только дерзок, но и умён. Похвально.

Адашев достал из-за пояса мешочек с серебром, бросил мне. Я взвесил на ладони, ухмыльнулся:

– Нас ведь четверо было.

В конце концов я решил придерживаться личины дерзкого, наглого и любящего деньги.

Адашев оценивающе поглядел на меня:

– Лошадей надо купить, ещё кое-чего, как я думаю – это ведь не последнее поручение?

Алексей молча достал ещё один мешочек, ловко бросил мне в руки, повернулся и вышел. Я пожал плечами, не поймёшь, доволен или нет, но какое моё дело, поручение я выполнил.

По дороге домой зашёл к Сергею – как раз было по пути из Кремля – предупредил, чтобы все ребята с утра были у меня.

Шёл домой и думал. Вот что было интересно – Адашев знал о пожаре, не я ему сказал. В дороге нас никто не обгонял, из деревни выезжали без посторонних. Люди – на конях или пешком – стали встречаться значительно дальше от деревни. Стало быть, всё-таки кто-то за нами следил и доложил, как обстояло дело. Очень впечатляет! Интересно, Алексей Адашев случайно проговорился о пожаре или намеренно, выказав тем самым, что мне не доверяли и следили за исполнением? Или всё это – не более чем проверка? А умён, чертовски умён, по повадкам и делам – прямо выпускник школы ФСБ или ЦРУ. Надо держать с ним ухо востро. Выглядит он простовато, но голова соображает, да по-иному быть и не может. Простолюдин, не князь, а вот поди ж ты – советник царя. Наверное, его голову не я один оценил.

Придя домой, расцеловал Дарью, спросил, есть ли что покушать, с утра во рту маковой росинки не было. Дарья начала метаться по кухне, накрывая стол. Я выложил мешочек серебра. Дарья вопросительно на меня взглянула, я кивнул. Она развязала мешочек, оттуда серебристым ручейком потекли монеты – свежеотчеканенные, ещё блестящие, не затёртые множеством рук. Дарья ахнула.

– Юрий, ты, никак, ограбил кого-то? – И испуганно прижала ладонь ко рту.

– Тьфу на тебя, разве я похож на татя? За работу, поручение одного видного человека исполнял.

– А, тогда хорошо. А что мы с деньгами делать будем?

– Думаю, в дело вложить надо. В какое – обдумаем, хватит деньги в хлебное вино вкладывать, нельзя все яйца класть в одну корзину.

Дарья подошла, прижалась тёплым боком.

– Любый, а ты уже придумал? – Под одеждой моей ощутила плотный бугор. – А это что?

– Ещё мешочек, но это для моих ребят и на дело: лошадей покупать надо, не пешком же по делам бегать.

– И то правда; делай как знаешь, ты у меня хозяйственный.

Во как! Я уже «у неё». Ладно, не стоит цепляться к словам. Я и вправду «у неё» – в доме, в делах, сплю с ней, нравится она мне, возвращаюсь ровно к себе домой, ну чем не жена?

С утра, едва встать успел, вся моя тройка в сборе уже стучала в ворота. Пошли на торг. Я лично в лошадях ничего не понимал, зато мои орлы словно родились в седле, лошадей знали, покупали со знанием, осматривали копыта, смотрели зубы, до хрипоты спорили с продавцами о цене. Всё-таки купили себе по коню, кому какой понравился, и сообща выбрали мне. После настала очередь сёдел, упряжи и много чего ещё: сумок чересседельных, попон. Мешочек мой после покупок изрядно похудел, но треть осталась.