Читать книгу "Что было, что будет - Элис Хоффман"

— Ты пропустил срок оплаты, поэтому из квартиры тебя вышвырнули. — Генри разложил перед собой бумаги. — И еще одно. В мой офис позвонили из музыкальной школы и попросили, чтобы ты туда не являлся, пока не уладишь свои юридические дела.

— Ну и черт с ними.

Уилл заказал еще одну чашку кофе, хотя наличности при себе у него не было. Все равно кто-нибудь оплатит счет, так почему бы не заказать заодно и круассан.

— Всегда он так, — сказал Генри Эллиот, обращаясь к Мэтту. — И в школе был такой же. Спишет у меня домашнюю работу и в результате получает на балл выше, чем я.

Этой осенью Мэтта наняла жена Генри, Аннет, для разбивки японского сада, который, по мнению семьи, должен был понравиться той жуткой старой даме, бабушке Генри, Сисси. На участке жило много пчел, что считается знаком удачи. Мэтт никогда не опасался укусов: пчелы не обращали на него внимания, всегда предпочитая брата, смертельно их боявшегося из-за своей аллергии. Мэтту даже нравилось, что пчелы гудят вокруг, пока он трудится.

Для сада Эллиотов он использовал природные камни и песок, натасканный с пустоши, он посадил бамбук в каменные ямы, но глава семейства Эллиот из-за своего ходунка с трудом преодолела каменную тропу. Когда она все-таки до него добралась, то презрительно фыркнула, увидев бамбук.

«Это сорняк, — объявила она. — Пусть его привезли из самого Китая, но все равно это сорняк».

Сисси Эллиот возненавидела сад, и теперь, как рассказывал Генри, он единственный, кто там бывал; уходил туда, чтобы отвлечься от мирских забот. Вероятно, и сегодня вечером, вернувшись домой, он сразу отправится туда.

— Думаю, нам придется нанять детектива, — объявил Генри братьям Эйвери — Вдруг он найдет то, что проглядела полиция. По крайней мере, пусть поищет, может, у кого был хоть какой-то мотив. В твоих же интересах обелить собственное имя, — обратился он к Уиллу, начавшему скучать. — Ни одна живая душа не верит этой ерунде, будто твоя дочь рассказала тебе, что жертва скоро погибнет.

— Он это заявил в полиции? — спросил Мэтт. Генри Эллиот мрачно кивнул. — Вот идиот.

— Перестаньте разговаривать обо мне так, словно меня здесь нет. Я здесь и все слышу. Это Стелла так сказала полицейским, не я. Но если хочешь нанять детектива, то пожалуйста…

Генри взглянул на Мэтта. Уилл, видимо, не понимал, что это мероприятие потребует денег.

— Конечно, действуй, — сказал Мэтт, таким образом согласившись оплатить счет. — По-моему, это разумная идея.

— Кто-нибудь меня подвезет? — спросил Уилл, когда пришла пора уходить.

У Генри была назначена встреча, поэтому подвезти брата взялся Мэтт. Они подошли к грузовику.

— Так ты ездишь на этой развалюхе? — рассмеялся Уилл, сразу заметив и ржавчину, и вмятины. — Старина Мэтт. Никаких «БМВ» для тебя.

Он намекал на то, как потратил свою долю наследства. Получив деньги, он перешел на неполный рабочий день, свозил Дженни с ребенком в Париж, где они не переставая ругались, и купил чертову тачку, «БМВ», а потом перевернулся на ней, когда носился по пляжу в Даксбери, накачавшись коктейлями, с какой-то бабой, чье имя даже не мог вспомнить. Кажется, оно начиналось с буквы «К» — Карлотта, возможно, или Каролина, или, господи помилуй, Кэтрин, как звали его мать. Кончилось тем, что Уилл продал за гроши побитую машину и потом еще долго сожалел о поездке в Париж. Зато Мэтт, думал он, пристроил свою половину материнских сбережений мудро, и теперь он вполне обеспечен, хоть и ездил на проржавленном грузовике. Кроме того, за ним остался дом, который за одиннадцать лет удвоился в цене. Сейчас у этого скряги-холостяка, наверное, хранится в банке кругленькая сумма — ведь ему не на кого тратить свои денежки.

— Куда? — спросил Мэтт, вливаясь в ряд машин.

Он успел заметить, что в Бостоне водители то и дело сигналили ему. Но ничего, через несколько минут он избавится от братца, хотя бы на какое-то время, так что можно сдержаться и не проявлять характер.

— Мальборо-стрит, — усмехнулся Уилл — Когда везде облом, всегда остается Дженни.

Ехали молча. Хотя Мэтт не бывал в этих краях с того ужасного Нового года, он помнил дорогу. Да что там, он мог бы проехать по ней с закрытыми глазами, во сне, связанный веревками. Он прекрасно помнил, во что была одета Дженни в тот вечер: черный свитер, украшенный блестками и жемчужинами, и красная юбка. «Не слишком нарядно? — спросила она у него перед началом вечеринки. — Я не выгляжу как рождественская елка?» Он подумал, что в жизни не видел никого прекраснее. «Нет. Оставайся в этом», — ответил он, и она не стала переодеваться. «Оставайся в этом», — сказал он тогда, хотя на самом деле ему хотелось ее раздеть прямо там же, в гостиной, когда гости уже были на пороге.

— Не зайдешь? Ради прошлого? — предложил Уилл, когда они подъехали к дому. — Отдохнешь немного, прежде чем возвращаться в родные края.

Мэтт покачал головой. Он ни за что туда не пойдет.

— Да, кстати, — добавил Уилл, — я никогда не обижался, что мать завещала дом тебе.

— Она думала, он тебе не нужен. Поэтому ты получил большую часть денег.

— Разве? — удивился Уилл. — Ты хочешь сказать, мне досталось больше?

— Я был душеприказчиком. Мне ли не знать. Она хотела, чтобы все было по справедливости.

— По справедливости, — удивленно повторил Уилл.

Он на самом деле так ничего и не узнал о своей матери, о чем она думала, как продолжала его любить, несмотря на все его эгоистичные выходки.

— Погоди, сам догадаюсь, — сказал Мэтт, — У тебя ничего не осталось от твоей доли.

— Если хочешь думать обо мне самое плохое — пожалуйста.

— Просто скажи, как обстоят дела.

Мэтт вдруг почувствовал, что имеет право на что-то. Если не на Дженни, если не на жизнь, то, по крайней мере, на признание. Но он его так и не получил. Уилл так и не произнес: «Да, признаю, мне досталось больше. В очередной раз я получил кусок пожирнее». В кабину грузовика залетела пчела и начала биться о ветровое стекло.

— Господи, — запаниковал Уилл, — прогони ее.

Уилл имел все основания бояться пчел, поэтому Мэтт выпроводил непрошеную гостью с помощью газеты. Это была инстинктивная реакция — в очередной раз защитить Уилла, любой ценой, с любыми последствиями.

— Теперь ты в безопасности, братишка. Только один вопрос. И на этот раз я хочу услышать ответ. — Мэтт подавил в себе желание посадить пчелу на руку брата. — Почему ты думаешь, что она тебя примет?

— Дженни?

Уилл выбрался из кабины, затем повернулся и произнес в открытое окно:

— Это в ее характере.

Повсюду расцветали магнолии — и на федеральном шоссе, и на Бикон-стрит, и здесь, на Мальборо; любой клочок земли мог стать домом огромному цветущему дереву. Даже свет менялся, когда распускались эти цветы, — он становился розоватым, радостным, ярким.