Читать книгу "Перекрестный огонь - Миюки Миябэ"

Допустим, любой подонок из шайки Асабы мог разделаться с Нацуко, чтобы она не выдала их. Но уж Асабу-то они убивать бы не стали. С другой стороны, враг Асабы вроде не должен был убивать Нацуко. Кто же мог желать смерти им обоим?

Если это подонок из шайки Асабы, где он скрывался все это время? Нацуко сказала, что Асаба удрал через окно один.

Опять же, откуда появился этот враг Асабы?» Словно отражая сумятицу в голове девушки, дым пожара клубился вокруг нее.

Дзюнко сняли с крыши по трапу пожарной машины. Пожарный закутал ее в одеяло с головой. Она притворилась онемевшей от ужаса.

— Кто-нибудь еще остался на крыше?

Ее спустили вниз прежде, чем спасатели обнаружили тела Асабы и Нацуко. На торопливый вопрос она только молча кивнула. Кто-то попытался подвести ее к машине «скорой помощи», но она вырвалась.

— Меня тошнит, простите, — пробормотала она и кинулась к обочине дороги.

Вокруг в тесном пространстве толпились пожарные и любопытные зеваки. Дзюнко, опустив голову, смешалась с толпой и потихоньку отдалилась от места происшествия. В конце улицы она оглянулась и бросила последний взгляд на «Сакураи ликере». Закопченный дом напоминал гигантский надгробный памятник.

Горький привкус поражения смешивался с невыносимой головной болью. Чтобы не упасть в обморок, Дзюнко заставила себя идти.

Да, она проиграла сражение. Пытаясь спасти двух человек, она стала свидетельницей их смерти, и загадка оказалась неразрешимой. У нее не осталось сил даже на то, чтобы ругать саму себя.

Она тащилась вперед. Словно солдат, бредущий с поля боя с именным медальоном погибшего товарища, она стискивала в руке гильзу.

9

Переговорив с сержантом Кинугасой в Управлении ГПТ, Тикако Исидзу направилась в полицейский участок Аракавы, чтобы встретиться там с детективом Макихарой, который тоже участвовал в расследовании массового убийства на берегу. До вечернего часа пик еще оставалось время, поэтому она решила взять такси. Покачиваясь в такт плавному движению машины, она мысленно вернулась на место событий на заброшенной фабрике в Таяме. Внезапно она услышала голос таксиста:

— Трудный день, госпожа?

Тикако вздрогнула и вернулась к действительности:

— У кого? У меня? — Она увидела в зеркальце заднего вида, как таксист улыбается ей.

— Вы ведь едете в полицейский участок? Вряд ли с добрыми вестями, разве не так? Сын что-нибудь натворил? В наши дни молодежь совсем распустилась.

Водитель был полный, небольшого роста мужчина примерно ее возраста, с плешью на макушке. Удивленная Тикако подумала, что именно как ровесник он и заговорил с ней столь непосредственно. Такое уже бывало, когда она моталась от участка к участку или ехала в следственный отдел. Водители явно не распознавали в Тикако полицейского, да еще в звании детектива. Однако впервые ее приняли за несчастную мамашу малолетнего правонарушителя, которую вызвали в полицию, чтобы она забрала сына. Это скорее позабавило, чем рассердило ее. По крайней мере, он проявил воображение — а может, у него были неприятности с какими-нибудь местными хулиганами? Мало ли чем вызвано его замечание. Тикако решила слегка подбодрить его. Она прибегла к проверенным клише:

— Да, с детьми трудно управляться в наше время. Они и пошустрее, и покрупнее нас, взрослых. Но дети есть дети, и они отнюдь не так умны, как о себе думают.

Водитель кивнул в знак согласия и посмотрел на Тикако в зеркальце маленькими беспокойными глазами:

— Прошлой ночью меня такие детки чуть не угробили.

Тикако поздравила себя с тем, что ее предположения оправдались. Она поддержала разговор:

— То есть на вас напали?

— Вот именно. Трое сели ко мне в такси. Так, мелкая шпана. Волосы дикого цвета, штаны с напуском.

— Где вы их посадили?

— Неподалеку от пивной в Синтоми. Знаете, где это?

— Приблизительно. В позднее время?

— Да не очень. По-моему, еще одиннадцати не было. Они велели мне ехать в Синдзюку, и я, помню, подумал, что у них явно водятся деньги, если они берут такси, когда еще ходят поезда.

Водитель описал, как парни, дав ему указания, куда ехать, принялись громко болтать между собой. У него создалось впечатление, что они все жили в районе Синтоми и решили поехать куда-нибудь подальше, чтобы немного развлечься. Он посетовал на их беспечных родителей:

— Я бы своему сыну не позволил болтаться на улице после одиннадцати, если бы он еще учился в школе. Уж отлупцевал бы его как следует, если бы он ослушался.

— И это правильно, — согласилась Тикако.

— Да еще в будний день! Но они, может, и не учатся в школе. — Водитель заводился все больше и больше. — Манеры у них отвратительные! Они задрали ноги — прямо в ботинках! — на спинку переднего сиденья! Когда я остановился на красный свет перед светофором, рядом стояло такси, и там сидела женщина. Так они открыли окно и принялись орать дурными голосами, приставая к ней. Они употребляли такие слова, какие и от бандитов-якудза не услышишь. Прямо уши вянут.

— Пьяные?

— В том-то и дело, что нет. От этого просто жуть брала. От трезвого человека такого никак не ожидаешь. Я сто раз пожалел, что посадил их. Мне хотелось прекратить все это и вышвырнуть вон, но их было трое. И я понял, что лучше промолчать. И вот когда мы доехали до перекрестка возле станции Кудансита… — Водитель рассказал, что они остановились рядом с такси, в котором ехала молодая девушка с двумя пожилыми мужчинами. — Когда эти недоумки увидели их, они просто спятили. Они заявили, что разделаются с этими старикашками, открыли окно и подняли крик. Пассажиры в соседнем такси, люди вполне приличные, явно испугались. Когда загорелся зеленый, такси рвануло с места, стараясь оторваться от нас. Тогда эти бездельники велели мне преследовать их. — Потрясенный таксист объяснял Тикако, что молодчики просто из себя выходили от желания догнать тех людей. — Они заявили, что их прикончить мало. Невероятно! Больше я не мог этого переносить и попросил их покинуть такси. Я заявил, что не намерен гнаться за теми людьми. Тогда они принялись за меня: «Кто он такой? Какой-то вшивый водила пытается нам приказывать?» Я посоветовал им следить за своей речью. Тогда эти трое с хохотом начали говорить о том, знает ли он, то есть я, с кем имеет дело. При этом в их лицах было больше от животного, чем от человека.

Их было трое, но я знал, что неподалеку от станции находится полицейский участок, и я не мог позволить им просто так уйти после всего. Я остановился возле участка, вылез наружу и выложил им все, что я о них думаю: «Вы что же о себе возомнили, сосунки? Вообразили себя хозяевами? Жить за счет родителей, швыряться их деньгами, оскорблять людей, которые сами зарабатывают себе на жизнь, сколько вам никогда не заработать? Да вы просто мразь. Вон из машины и валите прочь отсюда, чтобы глаза мои вас не видели!»