Читать книгу "Предпоследняя правда - Елена Колина"

— Андрюшонок! Нам необходимо расставить точки над «и». Это для ее же блага…Нина! Ты хочешь, чтобы все знали, что твоя мама пила? Чтобы к тебе относились как к дочери, уж извини, алкоголички?…Что ты так смотришь, — растерянно спросила Ольга Алексеевна, поймав странный взгляд, изучающий, неожиданно недетский.

— Я читала мамин дневник, — тихо сказала Нина.

— Ну, многие дети ведут дневники… когда я была ребенком, я тоже вела дневник, — осторожно ответила Ольга Алексеевна.

— Я читала ее взрослый дневник.

Ольга Алексеевна зажмурилась. Какая злокозненная девочка! Притворяется тихой, а сама строит злые козни!.. Что же теперь, обратно ее везти?.. Документы на удочерение будут готовы в понедельник, — для Андрея Петровича все делается мгновенно.

— И что твоя мама написала в дневнике? — обреченно спросила Ольга Алексеевна.

— Что она всю жизнь любила моего отца. Она его потеряла, поэтому она пила, — застенчиво прошептала Нина.

«Слава богу», — подумала Ольга Алексеевна.

Она не злокозненная, просто ничего не знает, — не знает, но пытается судить, разобраться своим умишком…

— Перестань нести эту слезливую чушь… Любит, не любит… не твоего ума дело. Это же просто… грязно! — брезгливо сказала она. — Все, хватит об этом…Нина, я не предлагаю тебе забыть твою маму. Несмотря ни на что, она твоя мама. Я предлагаю тебе никогда не говорить вслух, кто ты и откуда. Поняла?…Скажи, ты поняла?.. Нина, мы договорились?

Нина тяжело, как будто не гнулась шея, кивнула.

… В мамином дневнике упоминались два имени — Ольга и Андрей. В дневнике было много пропусков, помарок, многоточий, но она поняла главное: мама и Ольга любили одного человека, Андрея. Ольга вышла за него замуж, а маму выгнала из дома и из Ленинграда.

У Нины, прожившей все свои одиннадцать лет в поселке, в полуразвалившемся доме с веселыми пьющими соседями, конечно, имелся четкий ответ на вопрос «откуда берутся дети». Когда мужчина и женщина выпивают, веселятся, ложатся на кровать и делают ЭТО, ЭТО бывает прилично, когда мужчина лежит на женщине, а бывает неприлично, как делают собаки. Но доскональное бытовое знание только увеличило ее недоумение — неужели мама делала ЭТО с Андреем Петровичем? Неужели мама всю жизнь любила этого человека с животом и тяжелым взглядом? Нина думала, что он похож на артиста Ланового с открытки, такой же красивый, необыкновенный.

Ее забрали, потому что она дочь Андрея Петровича. Он заставил Ольгу Алексеевну забрать ее. Она не хотела ее забирать, она и переночевать у них не хотела, даже присесть отказалась. Брезгливо морщилась, кривилась, когда открыли шкаф, чтобы достать вещи, а оттуда вывалились бутылки. Но ведь это она во всем виновата! Из-за нее мама пила!

«Ненавижу, ненавижу… — твердила про себя Нина. — Буду жить у них и ненавидеть, а потом отомщу…»

ПОТОМ отомщу… Никто не станет вступать в прямую конфронтацию, если ты еще не взрослый и от всех зависишь.

— Как она пойдет?! Без приглашения! Без платья! — перечисляла Алена.

Андрей Петрович притянул к себе близнецов, посадил на колени и, поманив рукой Нину, — и ты иди сюда, неловко пристроил Нину между коленей и обнял сразу всех троих.

— Алена! Смотри у меня, Алена! — притворно строго сказал он. — Три сестры Смирновы — это звучит гордо. Ты меня поняла, кисонька?

— Мяу! — свирепо ответила Алена.

* * *

Андрей Петрович дремал на диване в гостиной, Ольга Алексеевна сидела рядом, проверяла курсовые работы, изредка взглядывала на мужа — лицо усталое, даже во сне…

… Бедный Андрей Петрович, за что ему все это?.. 12 лет назад он сразу сказал: «Катькин хахаль — плесень!» Спекулянт, фарцовщик — плесень.

Катька была студентка, он старше Катьки, лет тридцати, слишком хорошо одетый, слишком свободный. Представился инженером. Катька жила дома, с ними, иногда ночевала у него. Сожителя ее Андрей в дом не пускал, но Катьку же не выгонишь!..

Андрей вел себя идеально, хотя Катька и не его сестра. Сказал — если он тебя бросил, мы ребенка вырастим, но если не бросил, чего не женится? Катька умничала, кривлялась, — вы не понимаете, у него сейчас дело государственной важности. Девочку он, правда, признал, дал ей свою фамилию. Катька все пела над ребенком: «Нина Кулакова, Нина Кулакова».

Как-то вечером Катька оставила ребенка Андрею и через час примчалась домой счастливая — за ребенком. Сказала, что он забирает их к себе. Ушла, но через день вернулась домой. Его задержали на улице, на глазах у Катьки. Катька подбежала, но ее не подпустили. Она видела, как из его кармана достали пачку денег.

Андрей по своим каналам узнал: в момент задержания в кармане Кулакова Н.С. находилось 34 тысячи рублей — зарплата за двадцать лет работы инженером.

…После того как началась кампания в прессе, в один день появились статьи в «Ленинградской правде» и в «Вечернем Ленинграде», Андрей ночью вывез Катьку с ребенком в деревню. Катька упиралась, хотела идти на суд — черт его знает, что бы эта сумасшедшая там вытворила!.. Чтобы не рисковать, — чтобы им не рисковать, ей нужно на время спрятаться. Катьке-то было все равно, что она теряла — институт? Да плевать ей было на институт! Слава богу, Катька не была его женой или официальной сожительницей, осталась в стороне. Если бы они были женаты, Андрею Петровичу — все, каюк. Родственник-крупный валютчик — это не только с поста вылететь, а из партии.

…Андрей Петрович вел себя на пятерку, убеждал Катьку, объяснял: «Ты только представь, он валюту лапал, доллары, а потом ЭТИМИ РУКАМИ твоего ребенка трогал…» Катька тонким голосом отвечала: «Подумаешь, доллары… я его люблю».

Всю дорогу от Ленинграда до подмосковной деревни Катька твердила: «Я не верю, что его расстреляют, я буду ждать».

Они отправили Катьку в деревню, а вернуть забыли…

Нет!.. Они не подличали, не лишали Катьку жилплощади в их общей квартире, Андрей ездил к ней, уговаривал вернуться, но Катька отказывалась, и так все пошло потихоньку уже без нее. Когда райком дал им квартиру в Толстовском доме, нужно было сдать старую квартиру, и Катьку пришлось выписать. Получилось, что они лишили Катьку и Нину ленинградской прописки, лишили возможности передумать, обрекли на жизнь в этом жутком поселке, но квартира в Толстовском доме не могла ждать!..Это не была подлость, просто житейское дело.

Книга «Диалектический материализм» 1954 года издания, десять глав и заключение, выучена Ольгой Алексеевной наизусть. «В произведении „Материализм и эмпириокритицизм“ В.И. Ленин разоблачил нелепые приемы, употреблявшиеся идеалистами… Идеализм вопреки науке и здравому смыслу объявляет первичным сознание, а материю, внешний мир считает вторичным, производным от сознания…» Марксистское решение основного вопроса философии является всесторонним, материя первична, сознание вторично, но Катька как будто вернулась, как будто все время рядом… сидит здесь, в гостиной первого секретаря райкома, и тонким голосом заявляет: «Подумаешь, доллары»…