Читать книгу "Племенной скот - Наталья Лебедева"

– Смотри-ка, – хмыкнул Данила, – дурак-дурак, а хитрый! Ну а сам-то? Кому стрелу отдашь?

– А я, – осторожно начал Иван, – в лесок пущу. Вон в тот, что с другой стороны, за холмиком. Потеряется там стрела, да и бог с ней. Пусть мне батюшка на стороне невесту ищет. Только я думаю, что после ваших-то выстрелов он поостынет и запирать меня не будет.

– От хитрюга! – Данила сипло расхохотался и так сильно хлопнул брата по спине, что Ваня стукнулся головой о стену. – Ладно! Давай! Зови отца.

В свете едва взошедшего солнца поле блестело, словно изумрудная мозаика, по которой щедрой рукой рассыпали бриллианты. Утро было прохладным, Иван мерз в парадном красном кафтане, надетом специально, чтобы порадовать впечатлительного отца, и, поеживаясь, смотрел на угрюмых, невыспавшихся братьев, на которых были лишь широкие рубахи. Тоненький пронизывающий ветерок шевелил легкую ткань на мясистых, округлых плечах. Братья хмуро проверяли, как натянута тетива, и поглядывали на стрелы, лежащие на парадной, из атласа сшитой подушке, которую держал вытянувшийся в струнку церемониймейстер. Царь восседал на переносном парадном троне, прикрыв ладонью глаза от солнца, и поглядывал то на сыновей, то на город.

Наконец все приготовления были окончены. Братья встали: Никита и Данила лицами к городу, Иван – к чахлой рощице, посреди которой в зарослях кустов была низина, во время дождей или весенней распутицы превращавшаяся в болотце.

Царь-отец достал из рукава белоснежный, украшенный кружевами платок и, прежде чем взмахнуть им, отер слезу, сбежавшую из уголка глаза по глубокой морщине прямо ко рту.

Иван спиной почувствовал, что братья натягивают тетивы, и сам стал прилаживать стрелу. Пальцы не слушались, зеленая нитка, привязанная к оперению, раздражая, щекотала запястье.

– Давай, – высоко и тихо крикнул отец, и Иван выстрелил.

Тетива зазвенела, стрела свистнула, и тонкая черточка ее мгновенно растворилась в слепящей лазури неба. Иван напряженно вглядывался: долетит ли до леска, не придется ли с позором подбирать ее посреди поля, но так и не увидел. Скосил глаз на отца, но тот, как оказалось, следил более за старшими сыновьями и едва не забрался с ногами на трон, чтобы увидеть, куда попали их стрелы. Ивану стало даже немного обидно, хоть и казалось сначала, что будет все равно.

– Чего? Как искать-то теперь? Бежать, что ли, надо за стрелами-то? – волновался отец.

– Да че? – деловито оглаживая лук, проговорил Данила. – Стрелы-то за стену залетели…

– Будто? – вклинился юркий церемониймейстер. – Точно ли? Мне так показалось, что…

– Точно, – вроде и с улыбкой, но как бы угрожая, сказал Данила. – Да чего там. Ща с нами в город пойдешь да сам и посмотришь. По улицам там пройдем, поглядим, че как.

– Да! Да! Идти, идти! – суетился отец, которому не терпелось узнать, чем окончилось испытание судьбы, и кто его будущие невестки.

И вот когда все уже были готовы спускаться с холма, царь вспомнил вдруг про младшего сына.

– Ну а ты, Вань, чего? Куда твоя-то делась стрела, а? Не углядел?

– Не углядел, – Иван виновато пожал плечами и вяло махнул рукой, указывая направление. – Кажется, вот туда куда-то, в лесок.

– Ну ты, Вань, сходи, посмотри, поищи – а мы уж в город. Там-то вернее невесты будут.

И царь, едва ли не приплясывая от нетерпения, поспешил с холма за сыновьями. Иван пожал плечами и направился в другую сторону. Сначала он шел просто так, безо всякой цели, а потом подумал, что неплохо было бы и в самом деле найти стрелу и предъявить ее батюшке, что вот, мол, не судьба пока. А там уж как сам знает: хочет, пусть ждет, а не хочет ждать – пусть засылает гонцов, ищет невесту. У Ивана не было девушки на примете, так что он был готов покорно выполнить родительскую волю.

Он нырнул в кусты, выставил перед собой руки, отводя от глаз хлесткие ветви. Выбрался на узкое открытое место и тут же наступил ногой в крохотный, почти неразличимый в траве ручеек. Чертыхнувшись, пошел дальше. Кусты росли густо. Иван сразу понял, как безнадежна была мысль о поисках стрелы. Но надо было хоть сделать вид, что искал…

Сначала он смотрел под ногами: раздвигал стебли высокой травы, даже сковырнул покрытую мхом кочку. Потом, сделав по рощице пару кругов, понял, что стрела могла запутаться в ветвях или даже лечь на них плашмя. Иван поднял голову и начал осматривать кусты. Стрела обнаружилась в самом центре зарослей. Она лежала на двух растопыренных, будто отрастивших длинные пальцы ветках, пригибая широкие листья, как до того лежала на подушке в расставленных руках церемониймейстера. Он потянулся было к стреле, свободной рукой отодвигая гибкие побеги от живота, но тут за кустом мелькнуло вдруг что-то большое, очертаниями напомнившее человеческую фигуру.

– Эй! Кто тут? – вздрогнув от неожиданности, окликнул фигуру Иван.

Существо промолчало, однако дернулось, будто хотело сбежать. Почувствовав его страх, Иван приободрился и сказал поувереннее:

– Эй! Выходи давай! – А сам тем временем поднял лук да наладил стрелу. Теперь ее острие смотрело точно в голову странного существа. Существо было зеленым и почти сливалось с кустом. Если бы оно не начало двигаться, Иван и не заметил бы его.

– Выходи! Стрелять буду! – строго прикрикнул Иван.

Он натянул тетиву, и существо поняло, что угроза реальна. Оно медленно двинулось, обходя куст, и заговорило. Иван вздрогнул от того, что голос, вопреки ожиданиям, оказался женским – бархатным и тихим:

– Не стреляй. Пожалуйста. Я выхожу.

Иван опустил лук. Из-за куста на него выходило странное существо. Оно было лысым, гладким и зеленым – того оттенка, какого бывает старый мох. Фигура казалась женской, угадывались грудь и бедра, но однако не было ни складочки, ни волоска, ни морщинки, ни прыщика. Она вроде и была голой, и одновременно не была. Ее огромные и будто подернутые пленкой глаза мерцали стрекозиным радужным блеском. Она вытянула к Ивану длинные руки, и он с отвращением увидел пальцы без ногтей, зеленые и гладкие, как и остальное тело.

– Ты кто? – спросил он.

– Я – Василиса, – она говорила торопливо и сбивчиво, словно боялась, что Иван снова поднимет лук. – Ты не бойся меня. Я – женщина. Простая, обычная, как все. Просто я такая – сейчас… На время. Ну даже не знаю, как объяснить! Вот ведь!..

И Василиса подняла к небу свою странную голову, похожую на зеленое пасхальное яйцо, – в ее жесте угадывалось отчаяние. Иван замер в раздумье: что же с ней делать? Отвращение она вызывала такое, что хотелось просто убить ее как мерзкую гадину вроде змеи или жабы и тем сразу решить все вопросы. Но тут же шевельнулось в его груди сомнение: а вдруг не зря его отец верит во все эти штуки с судьбой? Вдруг не просто так эта встреча, а плата за подстроенный с братьями обман, предначертание? Ведь говорят: Господь людей испытывает. Вдруг и тут испытание: сможет ли он жениться на гадине, коли уж нашла она его стрелу? Не откажется ли? Не нарушит ли данное родному отцу слово?