Читать книгу "Любовная соната - Мэри Бэлоу"

– Я еще, кажется, не водил тебя на холм? – Джеральд указал рукой в сторону дома и поросшего лесом холма, который служил северной границей парка. – Это утомительная прогулка, Присс, но с вершины открывается великолепный вид. Сходим туда?

– Да, – согласилась она. – Это было бы чудесно.

– После ленча, – сказал он, направляясь к дому. Он продолжал обнимать ее за талию. – Я скажу, чтобы на кухне нам снова собрали корзинку для пикника. Пойдем со мной наверх, Присс. Я тебя хочу.

– Да, – отозвалась она, и он теснее прижал ее к себе.

Этот медовый месяц длился полныхдве недели. Погода была на их стороне: днем на небе обычно не было ни облачка. Легкие дождики имели любезность выпадать по ночам. Соседи тоже были на их стороне, оставив их в покое, примирившись – хоть и не без осуждения – с тем, что сэр Джеральд Стейплтон желает проводить свои дни в обществе молодой особы, которая живет в его доме в нарушение всех приличий.

Присцилла всегда немалую часть жизни отдавала работе воображения. Возможно, именно это помогало ей отличать иллюзии от реальности. Она понимала, что те чувства, которые испытывает она сама, и те, что испытывает Джеральд, не будут постоянными и неизменными. Мужчины не влюбляются беззаветно в женщин, которых взяли из публичного дома. Он слишком горд, чтобы это допустить, и слишком проникнут условностями светского общества. Но даже если бы ему захотелось забыть об условностях, общество ему этого не позволит. И общество обязательно одержит победу. Так бывает всегда.

Она сделала свой выбор, когда приняла у мисс Блайд своего первого клиента и отдала ему свою девственность. И она не позволит себе бесполезно и глупо сожалеть по поводу этого решения. Тем более теперь, когда она знала, что, если бы ее жизнь сложилась по-другому, она не познакомилась бы с Джеральдом.

Дела обстоят так, как они обстоят. Пока, в этот момент времени – сколько бы он ни продлился (но он, конечно же, не продлится долго), – они любят друг друга. Конечно, она сама полюбила Джеральда на все времена. Но даже он – и это не было с ее стороны пустым самообманом, – даже он в этот момент времени любил ее, хоть и не говорил ей ни слова о своих чувствах.

И они стали любовниками. Страстными, великолепными любовниками. Во время своих встреч со столь многими, разными мужчинами у мисс Блайд и во время всех своих свиданий с Джеральдом Присцилла даже и помыслить не могла о том, что половой акт, который бывает таким отвратительным и даже уродливым, может оказаться настолько прекрасным и… Она не находила нужных слов. Благородным? Да, он был благородным. С Джеральдом он был благородным. Именно так все и должно происходить между мужчиной и женщиной. Именно так это должно было происходить между ними.

Она отдавалась наслаждениям их медового месяца, прекрасно зная, насколько опасно вот так ослаблять бдительность. Она знала, что медовый месяц неизменно заканчивается, что рано или поздно реальность снова дает о себе знать. И ей оставалось только надеяться на то, что в их случае это произойдет поздно.

С момента отъезда графа Северна прошли две недели. Две недели и три дня любви.

Она увидела тот момент, когда все вдруг закончилось. И она приняла это, поспешно замкнув сердце, чтобы не впустить в него безнадежность и отчаяние. У нее был медовый месяц – ее две недели и три дня рая. Многим женщинам не выпадает такого за всю их жизнь.

Она была у озера – ушла туда, пока Джеральд занимался неизбежными делами со своим управляющим. Она сидела на невысоком каменном парапете моста и смотрела на воду и дальний берег. Она не захватила с собой книгу. В эти дни, пока его не было рядом, ей хотелось просто сидеть и грезить.

Она увидела, как он идет между деревьями: его шаги были стремительными, на лице сияла улыбка. Она почувствовала, как любовь волной поднялась в ее душе, и ответила на его улыбку. Когда он подошел к мосту, она протянула к нему руки.

– Я ждала тебя здесь, – сказала она. – Я знала, что ты меня найдешь.

И он вдруг остановился. Улыбка на его лице постепенно теряла свою теплоту – и за минуту полностью исчезла. В течение этого времени он не шевелился и не произнес ни слова. А когда он заговорил, медовый месяц закончился.

Она поняла это… опустила руки и примирилась с этим.

Он глубоко и совершенно осознанно полюбил. Наверное, он с самого начала был в нее влюблен – так он теперь предполагал. Он был влюблен в ее миниатюрное и нежно-женственное тело, в ее темные сияющие локоны и милую красоту, в ее живое подвижное лицо и теплую улыбку, в ее негромкую рассудительность и практичность, в ее неизменную доброту.

Но он никогда ей не доверял. Он познакомился с ней, когда она была опытной шлюхой, прошедшей обучение у Кит Блайд, которая имела репутацию одной из лучших наставниц Лондона – если не самой лучшей.

Профессия Присс требовала, чтобы она воплощала в себе все те черты, в которые он влюбился: именно так она зарабатывала себе на жизнь. И она очень неплохо устроилась. Жизнь в качестве его содержанки, несомненно, давала ей больше роскоши, а требовала от нее гораздо меньше, чем жизнь у Кит.

Или, можетбыть, он не доверял не ей, а себе. У него никогда в жизни не было хороших отношений. Нет, конечно, была его дружба с графом Северном. Но любовных отношений не было. Он был не в состоянии внушить любовь отцу, а любовь матери закончилась вместе с его ранним детством. Так будет и с Присс: если он позволит себе расслабиться и привязаться к ней, она может предать его.

Конечно же, она его подведет! Он ведь просто мужчина, который платит ей за услуги.

Он всегда держал ее на расстоянии, приняв решение получать от нее только физическое удовлетворение – и даже не позволяя себе слишком привыкать и к этому. И он всегда планировал избавиться от нее раньше, чем станет слишком поздно. Он всегда рассматривал окончание срока аренды лондонского дома как время, когда он рассчитается с ней и начнет получать временное утоление желаний у других женщин.

Он больше никогда никого не возьмет на содержание. Никогда.

И тем не менее он сделал то, чего старался не допустить многие годы, что боялся испытать. Он сделал это бессознательно, не подумав о своем страхе. Он потянулся к ней, чтобы утешить ее – чтобы дать, вместо того чтобы получать. На мгновение он забыл о том, что руку, которая протягивается для оказания помощи, неизменно отталкивают. Он дал ей нечто.

И только после того, как он стал дающим здесь, на берегу озерца, он понял, что именно дал. Он дал частицу себя. И он понял, что, давая, получил нечто в ответ. Он получил настоящее чудо любви, всю ту близость с другим человеческим существом, которая была намного глубже, чем простое соитие двух тел, и не нуждалась в словах.

Он глубоко и осознанно полюбил. И принял ее любовь к нему… Она не была наигранной – он ни за что в это не поверит!.. Он принял ее любовь к нему и свою к ней как драгоценный дар.

И тем не менее он ничего ей не сказал. В этом не было нужды – и это было одной из причин его молчания. Любовь между ними была очевидной, настолько явной, что даже посторонний человек не мог этого не заметить. Майлз не собирался уезжать так скоро, как он это сделал, потому что увидел это. А второй причиной было то, что Джеральд не знал подходящих слов. Он никогда не умел подбирать правильные слова или быстро соображать. Он не в состоянии был облечь в слова то, что было у него в сердце и в мыслях, во взглядах и в движениях – и что он видел в ней, как в зеркальном отражении.