Читать книгу "Золотой Лингам - Сергей Юдин"

– Если речь идет о каком-то криминале, так вы не по адресу, – нахмурился Горислав. – Я, знаете ли, ученый-востоковед, а не детектив.

– Нет, нет! – улыбнулся Шигин. – Мы заинтересованы в вас, натурально, как в специалисте по сакральным тайнам Востока, но…

– Так какое ко мне дело, Иван Федорович? – с долей нетерпения перебил его Костромиров.

– Дело архиважное. Можно сказать, государственное. Думаю, и с профессиональной точки зрения оно вас заинтересует. Даже убежден. Потому как связано с неким-м… религиозным артефактом из Индокитая. Но пока вся информация – под грифом «совсекретно». Отсюда вопрос: как вы отнесетесь к тому, если я попрошу вас продолжить этот разговор в другом месте. Скажем, в моем кабинете.

– Можно и в кабинете. Только хотелось бы сразу внести некоторую ясность. Я ученый. Ученый, а не частный детектив. И отсюда у меня к вам тоже вопрос: какая роль мне отводится?

– Консультанта. Разумеется, вы можете и отказаться, и мы обратимся к другому специалисту, – тут Иван Федорович развел руками, как бы с сожалением. – Мне, откровенно говоря, этого не хочется. Ввиду того, что имею многие основания полагать, что лучше вас не справится никто. Да и время поджимает… Но, как говорится, на «нет» и суда нет. Однако вы должны понимать, что раскрыть суть вопроса я смогу, только заручившись предварительно вашим согласием.

Горислав Игоревич мгновение рассматривал Председателя ФАС, но, видимо, любопытство в конце концов взяло вверх, пересилив естественные сомнения.

– Хорошо, – кивнул он. – Я готов вас выслушать. Только уговор такой: решение приму после беседы – в зависимости от существа проблемы. Вдруг вопрос вообще за пределами моей компетенции? А соблюсти приватность обещаю в любом случае. Идет?

– Идет, – согласился Председатель ФАС после легкой заминки.

– Мне надо принять душ.

– Обязательно. Я буду ждать вас в машине у входа – черный «порше кайен турбо» с маячком.

Несмотря на то что Федеральная антисектантская служба была ведомством молодым, ей выделили целое здание – особняк на Комсомольском проспекте. На входе стояла пара молодцев в черном камуфляже с нарукавными нашивками в виде белого голубя. Еще двое секьюрити, с такими же шевронами и при оружии, встретили их в приемной руководителя.

– Однако! – заметил Костромиров, усаживаясь в предложенное кресло. – Охрана у вас, гляжу, преизрядная. Кстати, ваша Служба к какому министерству относится? К Минюсту или Минкультуры?

– Мы находимся в прямом подчинении Председателя Правительства, – ответил Шигин, значительно поджав губы. – Но вы правы, инициатива создания ФАС исходила от обоих этих министерств. Разумеется, мы работаем в тесном контакте с правоохранительными органами. А также имеем полное понимание со стороны Московской Патриархии. Пользуемся, так сказать, духовной поддержкой. Полагаю, не нужно объяснять, почему. А что касается повышенных мер безопасности, им есть свое объяснение. Позже вы сами это поймете.

– Ого, раз подчиняетесь напрямую Премьеру, значит должность ваша, считай, министерская, так? Я и не предполагал, что наше Правительство придает такое значение работе с религиозными объединениями.

– Не с объединениями, – поправил его Шигин, – а с сектами. И не работе, а борьбе. Мы созданы именно с этой целью – для борьбы с сектами. Разумеется, речь идет лишь о тоталитарных сектах деструктивной направленности.

– Давно пора, – согласился Горислав. – А то множится эта нечисть, как поганки после дождя.

– Рад, что встретил в вашем лице единомышленника, – серьезно заметил Председатель Федеральной службы. – Чай, кофе?

– Не отказался бы от рюмки коньяку.

– Извините, Горислав Игоревич, – развел руками Шигин, – но спиртное на моем корабле под безусловным запретом. Как и табакокурение.

– Тогда кофе, – вздохнул ученый, с сожалением пряча обратно в карман длинную пенковую трубку с янтарным мундштуком.

Иван Федорович распорядился по селектору. Костромиров тем временем огляделся. Кабинет руководителя ФАС имел прямоугольную форму. Главенствующее положение в интерьере занимал, естественно, рабочий стол – массивный, приземистый, темного дерева. По периметру стояли стулья, числом двенадцать, с высокими прямыми спинками и жесткими, неудобными сиденьями. Имелся еще книжный шкаф с девственно пустыми полками; лишь одна книга в толстом кожаном переплете сиротливо пылилась в его недрах. Вся мебель имела какой-то подержанный, казенный вид. Единственная более-менее комфортная вещь – кожаное кресло, на котором сейчас сидел Горислав, находилось напротив стола Председателя. Сам хозяин кабинета довольствовался простым стулом, столь же мало приспособленным для сидения, как и остальные двенадцать его собратьев.

Легкое оживление в этот почти казарменный интерьер вносили две иконы по углам – современные списки с Владимирской иконы Божьей Матери и «Троицы» Рублева, да еще портрет, висевший за спиною начальника. Горислав пригляделся. Судя по характеру письма и состоянию полотна, картина старинная, начала XIX века. А изображен на ней был почтенный старец в кафтане допетровского покроя, безбородый и безусый, с лицом мертвенного цвета, на котором ярким пятном выделялись красные, влажные губы. Старик этот странным образом напоминал хозяина кабинета. Не внешним обличьем, а застывшим на лице выражением: та же мрачноватая, почти скорбная мина, тот же цепенящий взгляд угольных глаз из-под кустистых, сурово нависающих бровей. Роднило их лица и еще нечто… нечто трудноуловимое… какая-то загадочная харизма, что ли? По низу полотна церковно-славянской вязью шла надпись: «Иже исказиша сами себя царствия ради небеснаго. Могий вместити да вместит».

– Предок ваш? – догадался Костромиров, кивая на картину.

– Пра-пра-прадед, – подтвердил Шигин, оглядываясь через плечо. – Хотя в числе «пра» могу и обсчитаться. Купец первой гильдии, к слову сказать. В Бархатную книгу был записан.

– Сурьезный старик. Какое лицо – волевое, властное…

– Точно! Людишек своих вот так держал, – Председатель сжал поднятую руку в кулак. – Это у нас, Шигиных, в крови. Натурально.

Через минуту в кабинет вошла плечистая дама лет тридцати – тридцати пяти, в синем деловом костюме, но без кофе. Строгая униформа не могла скрыть пышных (на вкус Горислава, даже чрезмерно), кустодиевских форм; роскошные белокурые волосы были заплетены в толстую косу и убраны на манер кокошника.

За ее спиной возвышался один из камуфлированных охранников с подносом, на котором дымились две чашки.

– Познакомьтесь, – Иван Федорович указал на фигуристую женщину, – мой заместитель Копейко Ольга Ивановна. Она в курсе и будет присутствовать.

– Очень приятно, – Костромиров привстал и пожал даме руку. – Горислав Игоревич.

– Профессор, член-корреспондент РАН и кавалер ордена Почетного легиона, – добавил Шигин, беря на себя роль герольда.

– Взаимно, – отвечала Ольга Ивановна низким грудным голосом, задержав ладонь Костромирова в своей чуть дольше необходимого. – Знаете, мне до сих пор не случалось встречаться с обладателем стольких громких титулов… Если не секрет, за что вам присвоили звание кавалера?