Читать книгу "Рабыня страсти - Бертрис Смолл"

Все это звучало вполне разумно. И все же это подозрительно…Чересчур разительная перемена произошла в ней за одну ночь. Она умна — это онуже знал. Просто совершенно неопытна, и, похоже, в детстве ее не приучили к послушанию.Она привыкла быть своевольной, но, может быть, впервые наказав ее, он разомвыбил из нее упрямство? Ну-ну…

Они отправились в королевство Эрды. Старуха уже поджидалаих. Эрда была прекрасной банщицей, а Зейнаб способной ученицей. Она старательнокопировала действия Эрды, тщательно водила скребком по телу Карима, потомсполоснула его теплой водичкой… Подражая Эрде, она грациозно запустила ручку валебастровый кувшин с мылом, растерла ароматную жидкость по широкой грудиКарима, покрыв все его тело воздушной пеной. Ее нежные ладошки скользили по егомускулистой спине…

— Сегодня у меня все кости ломит, Зейнаб, — заохала Эрда. —Преклони колени, девочка, и вымой ноги Кариму-аль-Малике, но помни: каждыйпалец нужно мыть отдельно.

Когда Зейнаб справилась с заданием и подняла голову, взглядее неожиданно уперся прямо в его мужское достоинство. Ошарашенная, она лишьвопросительно взглянула на учителя.

— Действуй с нежностью. — В этом и заключался весьинструктаж, но его в сапфировых глазах плясали чертенята.

— Да, мой господин, — кротко ответствовала Зейнаб. — Вещьневелика, я справлюсь быстро, — прибавила она невинно.

Эрда даже крякнула, но старуху позабавила эта скрытаянасмешка.» Что-то между ними эдакое происходит, — думала она, — вот только чтоименно?«

Зейнаб тем временем намыливала член Карима-аль-Малика и его»тайник жизни» своими легкими пальчиками… Она нежно массировала член,зачарованно наблюдая, как он увеличивается в длину и ширину. Это и впрямь былоудивительно, но на прелестном личике девушки не отразилось ни восхищения, нистраха. Когда же член стал совершенно каменным и поднялся вверх, Зейнаб как нив чем не бывало встала и, протянув руку к ближайшей чаше, до краев наполненнойводой, сказала:

— Позвольте мне ополоснуть вас, мой господин, мыло, должнобыть, жжет нежную кожу…

— Зейнаб!!! — раздался предостерегающий крик старухи, нодевушка уже окатила Карима-аль-Малику с головы до ног. — Это же холодная!..

Долгое время было тихо — слышалось лишь мирное журчаниефонтана да звук падающих на мраморный пол капель…

— О Бо-о-оже… — тихо и растерянно протянула Зейнаб. Предметмужской гордости Учителя Страсти Карима-аль-Малики тотчас же съежился и скрылсяв потайных складках.

…Она сделала это нарочно, размышлял он. Ну конечно же! Этоотмщение за вчерашнее его рукоприкладство.

— О господин мой, простите! — молила Зейнаб. — Я уверенабыла, что в чаше теплая вода. Эрда всегда заранее все подготавливает. Я думала…

— Но, курочка моя, разве я не просила тебя это сделать? ??укоризненно воскликнула Эрда, указывая на кувшин с горячей водой. — Боюсь, тыпозабыла…

— Глаза мои были ослеплены мужской мощью моего господина.Ведь я всего лишь невежественная северная дева… — И, не тратя попусту слов,ополоснула все его тело, но на этот раз приятной теплой водицей.

…Еще бы! Разумеется, это злой умысел. Карим опасался, чтовсе-таки придется прибегнуть к порке — и в то же время уже был совершенноуверен, что это будет лучшая Рабыня Страсти, непревзойденная гурия, егогордость!..

Ласково улыбаясь, она за руку подвела его к бассейну.

— Вам уже лучше, господин мой? — заботливо спросила она.

— Рыжая хитрая лиска! — тихо произнес он.

— Да, мой господин… — столь же тихо ответствовала она.

— Ты схватываешь все на лету, — сказал он. — Ты прекрасноменя вымыла, совершив лишь один мелкий промах. Не повторяй впредь подобнойошибки, Зейнаб, иначе отведаешь моего кнута. Больше предупреждать не стану, мойцветочек…

— Как прикажет мой господин, — кротко прошептала Зейнаб,опустив золотые ресницы, но скромность была явно показной.

…Она объявляет ему войну. Тут он понял это совершенноотчетливо. Внешне она будет покорной, а душою не покорится никогда! Вызовброшен… Но Карима это лишь раззадорило. Он приручит ее, не сломив, однако, духадевушки. Ведь сломленная, она будет лишь одной из прекрасных ликом и теломжемчужин гарема, но долго там не протянет… Нет, она должна быть сильна, и в тоже время уметь склоняться. Полно, да возможно ли такое?..

Они воротились в свою спальню. Надевая верхнее платье, Каримсказал:

— Мне нужно в гавань — проследить, как идет погрузка товаровв трюмы «И-Тимад». Прикажи Оме принести тебе что-нибудь перекусить. Отдохнихорошенько — днем я ворочусь и мы продолжим уроки.

Проводив его, Зейнаб откинула крышку сундука с одеждой, нообнаружила, что он пуст.

— Ома! — позвала она.

Девушка тотчас же появилась из смежной комнаты. На ней былнадет странный чужеземный наряд, а другой, подобный ему, она перекинула черезруку.

— Донал Рай велел служанкам подогнать для нас по фигурекое-что из нарядов его матери. Это одеяние называется «кафтан», его носят всеженщины в Аль-Андалус. Господин говорит, что нам пора привыкать к мавританскомуплатью. Вот, надень. Ну не прелесть ли?

Кафтан был сшит из небесно-голубого шелка. Воротник оказалсядовольно высок, но грудь при этом оставалась почти открыта — странной формывырез был украшен серебряным шитьем, как и края длинных и необыкновенно широкихрукавов. Зейнаб надела платье через голову, вздрогнув от наслаждения приласковом прикосновении шелка к телу.

— Как красиво… — задумчиво сказала она.

— А теперь я принесу что-нибудь поесть, — засуетилась Ома.

— Давай-ка поедим на воздухе, в саду, — предложила госпожа,и служанка радостно согласилась.

Карим-аль-Малика сидел в своей каюте на борту «И-Тимад»вобществе своего верного товарища и тщательно обдумывал дальнейшие своидействия, необыкновенно забавляя этим Аллаэддина.

— Никогда прежде не было такого, чтобы женщина поставилатебя в тупик, тебя… — хмыкнул Аллаэддин. — Признаюсь, эти северные девысовершенно особенные. Малютка Ома, пусть и девственница, но уж никак недурочка!

— Они чересчур независимы, — медленно и задумчиво произнесКарим. — Не поручусь, что такая женщина вообще способна стать хорошей РабынейСтрасти. Никогда прежде не встречал такую… А что, если она вообще не поддается выучке?

— Она сопротивляется тебе? — с любопытством спросилАллаэддин.