Читать книгу "Хватайся за соломинку. Жар бабьего лета - Марина Серова"

Возможно, именно это обещание подкупило ее: перстень – вещь дорогая.

А кроме того, я не дала ей опомниться и вывалила все, что произошло с нами в последние три дня.

– Я просто уверена, что это работа Шлюпкина и его подручных. Я права? Вы можете не волноваться. Никто и никогда не узнает о нашем с вами разговоре. Я честно открыла свои карты.

Она вздохнула и достала из кармана носовой платочек. Промокнула им внезапно навернувшиеся слезы и прошептала:

– Я не знала, что люди могут так сильно меняться, когда начинают рваться к власти. Не зря Андрей в последнее время так категорично был настроен против него. Он – непорядочный человек.

Лед тронулся, господа присяжные заседатели, как говаривал сын турецкоподданного Остап Ибрагимович.

– Значит, я все же права? Они вам угрожали?

Она кивнула.

– Перстень – семейная реликвия Кирюшиных. Андрей ведь выходец из дворянской семьи. Он этой вещью гордился. Шутил иногда, что, мол, возьмет да и, как Лукреция, подсыплет своему врагу яд в вино, – Маргарита Сергеевна грустно улыбнулась.

Как я и думала для себя, перстень оказался с секретом, то есть под камнем имелся резервуар, в котором вполне могла уместиться микропленка с компроматом.

– Если они узнают, что я с вами разоткровенничалась, мне несдобровать.

– Ну что вы! Если я даю слово, я его обязательно держу. Чего бы мне это ни стоило.

– Верю. Мне приходилось слышать о вас. Именно поэтому я и поверила вам. Думаю, Таня, мой муж имел компромат на Шлюпкина и хотел его продать Мурляеву.

– Вот как? – Я сделала удивленное лицо, хотя не скажу, что была очень сильно удивлена. Я ведь предполагала нечто подобное. – Почему вы так считаете?

– Я однажды совершенно случайно услышала обрывок разговора мужа по телефону. Он в тот момент сказал, что за такой материал Мурляев охотно выложит круглую сумму.

Вот, собственно говоря, все и встало на свои места. Все очень ясно и понятно. О том, что у Кирюшина есть компромат на Шлюпкина, узнали люди Луки Ильича. Как? Откуда мне знать. Но точно знаю, что у людей такого ранга есть своя разведка. Ведь следили же за Кирюшиным «близнецы», когда он вез материал. Но Костя-Петр этот материал похитил, не ведая, что впутывается в игру со слишком крупными ставками.

От Федорыча «близнецы» узнали о краже в джипе. От своих людей в милиции они получили информацию о том, что перстень похитил некий мошенник Жданкин, выискивающий жертв по элитным кафе. А дальше дело техники. Армия «близнецов» отправляется по элитным кафе. Двум приятелям повезло – они вышли на Костю-Петра. И вместе с ним на нас, ни в чем не повинных.

Откуда они знали, где спрятан компромат? Догадались, так же как и я. Ведь, по словам Маргариты Сергеевны, многие знали о секрете перстня с бриллиантом. Тем более что именно перстень похитили. Люди Шлюпкина не могли знать, что похититель – человек совершенно посторонний, не подозревавший о начинке перстня. И сделали однозначный вывод: перстень украли не случайно.

Все логично. Стройная версия. Дело за малым – отыскать перстень. А потом – как карта ляжет.

* * *

Где Костя-Петр мог спрятать перстень? Дома? Вряд ли. Где-то у него есть лежбище. И его мне надо отыскать, чего бы это ни стоило. Поскольку перстень может быть именно там. Не в квартире, где Жданкин прописан и где живет его мать, а «на дне», куда парень забирался после удачно проведенных «операций». Но мать может знать это лежбище.

На трех подъездах девятиэтажного дома, в котором проживает Нина Петровна Жданкина, мать Петра Андреевича, впутавшего нас в дрянную историю, не было табличек с номерами квартир. Так в каком же из этих трех находится нужная мне квартира?

Я приблизилась к дворнику, орудовавшему снеговой лопатой. Рядом с ним крутилась пестрая маленькая собачонка с лисьей мордашкой. Тут же около дома на газоне несколько девчонок лепили снеговика.

– А скажите, пожалуйста, где проживает Нина Петровна Жданкина?

Я не успела получить ответ. Из ниоткуда выскочил конопатый пацан в расхристанной куртке. Он пулей бросился к игравшим малышкам и ногами уничтожил шедевр скульптурного искусства. Те дружно разревелись, обзывая шкодника дураком. Мальчишка показал девчушкам язык и предупредил, что все равно не даст им играть под окнами его квартиры.

Дворник замахнулся на хулигана лопатой, ворча:

– Ах ты, ирод. Я вот уши-то тебе пообрываю.

Тот отскочил на безопасное расстояние, снова показал язык, запустил в собачонку камнем. Бедное животное, совершенно не ожидавшее подлости, жалобно взвизгнуло и поджало хвост.

– Ну, проклятый…

– Дядя Паня – нянька тараканья! Мэ-э, – мальчишка опять показал язык.

Не люблю несправедливости в жизни. Если оставлять зло безнаказанным, то человек постепенно убеждается в том, что ему все можно. А если чувство безнаказанности появляется еще в детском возрасте, то еще хуже – может вырасти отпетый мерзавец.

Короче, через пару минут я за ухо привела шкодника на место преступления, заставила извиниться перед девчонками, перед дворником.

– И снеговика поможешь им слепить. Через полчаса проверю. Ты сам сказал, где живешь. Не выполнишь – пеняй на себя.

Мальчишка молчал, надув губы, и потирал раскрасневшееся ухо.

– Ты понял?

– Понял, – недовольно пробормотал безобразник.

– Вот и отлично. Можешь приступать.

За всей этой кутерьмой я и забыла, что хотела спросить у дворника номер квартиры Жданкиных, а сразу направилась к одному из подъездов, надеясь наугад попасть в нужный. Подходя к лифту, я услышала голос:

– От какие дети пошли, это ж наказанье господне. Вы меня подождите, милая девушка. Я ж как раз тоже на последний этаж, как и вы.

Дворник, только что убравший инвентарь в подсобку, вошел вместе со мной в лифт, держа свою псину на руках.

– Нина Петровна-то – соседка моя. Бог знает, сколько друг друга знаем. А вас я что-то раньше не видел. Вы не родственница, часом, ее?

Я отрицательно покачала головой и улыбнулась. Любознательный дедушка. Что ж, начнем прояснять обстановку.

– Павел… – я остановилась, вычислив из выкриков маленького негодяя во дворе имя дворника, но не зная отчества.

– Семеныч, – подсказал он.

– Павел Семенович, а вы Петра Жданкина давно в последний раз видели?

– Так вы к нему?

– В общем-то да.

– Его сейчас нет. Да он тут и не живет, можно сказать.

– А где живет, случайно не знаете?

– Да кто ж его знает, где живет. Он мне не докладывал.

Глаза дедка стали хитрыми. Мне показалось, что если его потрясти как следует, то кое-что можно вытянуть.