Читать книгу "Великолепная маркиза - Жюльетта Бенцони"

— Проводите госпожу де Понталек в ее спальню, Мари. Ей необходим отдых. Ах да, еще пару вопросов, если вы позволите, сударыня.

Анна-Лаура, уже взявшая за руку молодую актрису, обернулась:

— Сколько угодно. Я чувствую себя намного лучше.

— Счастлив слышать, но ограничусь только двумя. Хорошо ли вы ездите верхом?

— Полагаю, что да. В Бретани я много ездила верхом по лесу вокруг замка в Комере.

— Отлично. И второй вопрос — говорите ли вы на каком-нибудь иностранном языке?

— Я говорю на трех языках. Испанский я учила с детства. А по-английски и по-итальянски я говорю благодаря урокам герцога Нивернейского.

— Я даже не мог надеяться на такую удачу! Желаю вам спокойной ночи, сударыня, — барон церемонно поклонился.

Женщины ушли, а де Бац подошел к окну и прижался лбом к стеклу. С неба лились потоки воды, размывая контуры предметов за окном. Даже виноградники, окаймляющие поместье по периметру, скрылись в пелене дождя. Барон спрашивал себя, не пытается ли небо смыть всю кровь, что пролилась на улицах Парижа, напоминающих теперь кровавую трясину, со дна которой поднималось потерявшее разум человеческое отребье.

Несмотря на внешнюю невозмутимость, барон глубоко переживал ужасную смерть принцессы де Ламбаль, красивой женщины, полной противоречий. Она была набожной и фривольной, нежной и упрямой. Принцесса принадлежала к одному из знатнейших семейств Франции, никогда не была алчной до денег. Она пользовалась безупречной репутацией и никогда не вмешивалась ни в дела государства, ни в политику. Принцесса искренне любила королеву, а та променяла ее на графиню Жюли де Полиньяк, интриганку и карьеристку с ангельским взглядом небесных глаз. После бегства графини де Полиньяк принцесса Ламбаль вернулась из Лондона, чтобы разделить с королевой все тревоги и несчастья. Когда герцог Орлеанский попытался сблизиться с Марией-Антуанеттой, принцесса Ламбаль показала острые зубки, словно маленькая ревнивая собачка, почувствовавшая опасность. Она приложила все усилия, чтобы помешать этой встрече, и это обрекло ее на смерть. Принцесса заплатила ужасную цену за свою неосторожность. Но эта смерть должна была послужить уроком. Если новые хозяева Парижа убили такую титулованную особу, то что может помешать им казнить короля и его семью?

Скрип открывающихся ворот перекрыл шум ливня и оторвал Жана де Баца от тягостных мыслей. Спустя несколько минут в кабинет заглянул Анж Питу и объявил:

— Приехал Дево!

— Отлично! Сейчас мы узнаем новости!

Барон сбежал по лестнице вниз и, не боясь намочить и испачкать свой костюм, крепко обнял молодого человека в плаще.

— Я не думал, что вы появитесь сегодня ночью! — воскликнул де Бац, помогая приехавшему раздеться. — Вы из Кобленца?

— Да, я был и в Кобленце, и в Вердене, где сейчас находится король Пруссии. Герцог Брауншвейгский занял город без особого труда. Его войска, разорившие добрую часть Лотарингии, сеяли повсюду ужас. Солдат выводит из себя плохая погода, испортившаяся сразу, как они пересекли границу. Да, сто шестьдесят тысяч человек, которые обрушились на город, это вам не шутки.

— Значит, дорога на Париж открыта?

— Так оно и было бы, если бы генерал Дюмурье, назначенный командовать Северной армией, не вышел из Седана и не направился в район Аргонны. К этому времени он должен быть уже там. Я едва ускользнул от его разведчиков.

— Идемте со мной! Питу, друг мой, проследите за тем, чтобы Дево принесли поесть в мой кабинет. Он явно голоден.

— Еще бы! — ответил молодой человек со смехом. — Я уже сутки не ел.

— А потом приходите к нам, Питу! В своем кабинете барон вынул из шкафа карту и разложил на письменном столе. Один угол он прижал лампой, на второй положил пресс-папье, а на третий поставил чернильницу.

— Смотрите! Вот высокогорье района Аргонны с его лесами. Это естественная преграда, которая защищает Париж с востока. Высокогорье прорезают пять ущелий, дающих доступ к Северо-Французской низменности, где и расположена наша столица. Если их хорошо обороняют, то для того, чтобы выйти на Париж, необходимо сделать большой крюк. Либо к северу через Седан, либо к югу через Бар-ле-Дюк. А герцог Брауншвейгский задерживается в Вердене…

— Он только что туда прибыл, барон. Ему надо перевести дух.

— И дать возможность Дюмурье перекрыть все ущелья?

— Вы полагаете, что Дюмурье опасен? Помимо того, что осталось от армии короля, в его распоряжении двадцать тысяч плохо одетых, плохо вооруженных, полуголодных неопытных солдат. Скажите мне откровенно — неужели вы в самом деле хотите, чтобы прусские войска вошли в Париж?

Де Бац с силой опустил кулак на стол. Чернильница подпрыгнула, из нее пролилось несколько капель.

— Нет! Я этого не хочу. Но как иначе напугать народ настолько, чтобы он пошел против Дантона, Марата и Робеспьера, приказавших устроить такую бойню?

— Бойню?

— Да, со вчерашнего дня в Париже убивают, перерезают горло, режут на куски представителей знати духовенства, арестованных после 10 августа и запертых в тюрьмах. До королевской семьи, запертой в Тампле, еще не добрались, но этого осталось недолго ждать. А я больше всего хочу вырвать моего короля и его семью из рук палачей!

— Но как только пруссаки окажутся в Париже, их, вероятно, будет нелегко оттуда выпроводить? — предположил Анж Питу, входя в кабинет с подносом, заставленным тарелками с едой.

— У нас нет времени, так что приходится пользоваться тем, что предлагают. С другой стороны, у короля Пруссии Фридриха Вильгельма II нет ни малейшего желания править Францией. Он отлично знает, что его союзники-австрийцы этого не допустят. Мы просто должны будем возместить ему убытки. А что касается герцога Брауншвейгского, то он человек просвещенный, отличный солдат, я это признаю, но у него столько долгов!

— К несчастью, — вмешался Питу, — ходят слухи, что он ведет секретные переговоры с членами Национального собрания. Поговаривают и о том, что он действует по указке англичан. Не забывайте, что герцог приходится зятем королю Георгу III — он женат на его сестре Августе. Король — безумец, это верно, но его премьер-министр Питт в своем уме. И судьба нашего несчастного короля его нисколько не волнует. Совсем напротив. Питт так и не смог простить Людовику XVI, что он во время войны за независимость в Америке выступил против англичан…

— И к тому же, — продолжил за него де Бац, — Питт будет рад, если французский трон займет герцог Брауншвейгский. Мне это известно. Премьер-министр не забывает и о будущем, так как он планирует выдать дочь герцога за принца Уэльского. Но повторю, больше всего мне хочется спасти короля и увидеть, как Дантона, Марата, Робеспьера и всех их прихвостней повесят на деревьях вдоль Елисейских Полей.

— Но вы забыли об одном человеке, — вступил в разговор Дево, доедая последний кусок великолепного пирога с птицей.