Читать книгу "Кабульский трафик - Сергей Соболев"

«Был министром, но на время отставлен, – подумал «пуштун». – Хотя возможностей после его ухода с официального поста их клан не потерял, наоборот. Старший брат Фарход со времен гибели Масуда слывет едва ли не самым авторитетным среди таджикского крыла. Карзаи – пуштуны, но и с другими считаться им приходится. Американцы, британцы и местные кланы бросили северянам жирный кусок: те со своими сородичами обеспечивают поставки героина через Таджикистан в Россию...»

– У него там дом? В том районе, где ты дежуришь?

– Да. Большой дом. Самый большой и самый красивый.

– Покажи. Отсюда должно быть видно, так?

– Деньги?

– Сначала информация!

Мужчина с опаской подошел к пустому оконному проему. Выглянул осторожно, остерегаясь чужого взгляда. Да и не очень полезно это для здоровья – в Кабуле – высовываться в пустой оконный или дверной проем...

«Пуштун» встал с другой стороны проема. Мужчина сказал:

– Ты знаешь, где находится блокпост?

– Да.

– Видишь его?

– Конечно.

– Четвертое от него здание. Вправо! Большой дом, похож на дворец!

«Пуштун» несколько секунд разглядывал хорошо видимые отсюда, с этой точки, окрестности района Вазир Акбар-Хан. Отсюда, от трущоб и руин «Маленького Пакистана» до ближайших особняков и посольских резиденций самого фешенебельного района афганской столицы – не более трех километров по прямой. Жахнуть бы из «безоткатки» или с ракетного станка... Но никому такое почему-то не приходило в голову. При короле Мухаммеде Захир-Шахе, при революционерах, при «шурави» и Наджибулле, при моджахедах, при талибах и при нынешней оккупационной власти Вазир Акбар-Хан всегда был самым спокойным районом Кабула. Все последние годы высокоразвитая молодая цивилизация методично раскатывала, вбивала Афганистан в пыль, в грязь, опрокинув в итоге большую часть местного люда в пещерный век вслед за еще более древним Ираком. Взлетали в воздух транспорты конвоев, летели пылающими факелами к земле военные и гражданские самолеты; кварталы и дворцы переходили из рук в руки, превращаясь в руины, в нагромождение камней... Но кварталы Вазир Акбар-Хан, расположенные там фешенебельные особняки и резиденции за все эти годы практически не пострадали. Здесь не было ни одного серьезного подрыва. Здесь ни разу, ни при какой власти, ни при кажущемся безвластии не велись уличные бои...

«Пуштун» и без оптики отлично видел то здание, на которое только указал афганский «мент». Фарход Шерали построил для себя едва ли не самый шикарный особняк среди всех «новоафганцев».

Они отошли от оконного проема вглубь пустующего жилья и продолжили разговор.

– Расскажи о втором из тех, кого ты узнал.

– Американец.

– Хорошо. Что еще можешь добавить?

– Хатарнак![27]– отрывисто сказал мужчина-афганец. – Сначала заплати!

«Пуштун», выждав еще время, передал наконец своему новоявленному информатору десять стодолларовых купюр.

– Как его зовут, этого американца? Ты слышал, как к нему обращались те, кто с вами совместно охраняет богачей.

– Да, слышал. Его зовут – босс.

– Ну это понятно.

– Он приехал в Кабул два года назад...

– Как его зовут?

– Он сначала был старшим охраны у «частников».

– Что у него написано на бэйдже? Ты должен был видеть. Охрана носит нагрудные «бэйджи»! Ты знаешь, что такой бэйджик?

– А потом он уехал... Или его перевели куда-то.

– Еще раз спрашиваю, брат: как его зовут?

– А месяц назад он вернулся... И стал совсем большим человеком! И опять уехал...

– Уехал?

– Да. Десять дней назад. Была как раз моя смена, когда машины проезжали через блокпост.

– Он служит в той же фирме, эмблемой которой является «кулак»?

– Не знаю. Я не видел его больше в форме и с оружием... Его охраняют свои – американцы. Но не военные. Он живет, кажется, у Шерали...

– Уверен?

– Видел, как туда ехали. Видел не раз, как они вместе выходили из машины и шли в дом. Красивый дом... Дворец, да. Говорят, там даже бассейн есть.

– Ты все еще не назвал мне его имя.

– Хатарнак! Он – гость больших людей, он равный с ними. Я неграмотный... На бэйдже у него были такие буквы...

Мужчина вновь опустился на корточки возле зеркала. И пониже прочерченных чуть ранее в пыльной патине букв вывел:

RICHARD DOCKINS

Затем, дав «пуштуну» возможность прочесть эти буквы, стер рукавом запись и остатки пыли на покрытой патиной поверхности зеркала.

...Спустя час после первого визита к дукану вновь подкатили машины. Наверное, «шурави» что-то забыли купить или примерить в первый свой визит, а теперь вот вспомнили. И вернулись.

Из «Лендровера», припарковавшегося почти вплотную к дверям дукана, выбрались двое мужчин. Пробыли в магазине они недолго по местным меркам. Минуту или две. Трое вышли из дукана, уселись в джип. Внедорожники покатили в сторону «родного» района Дар уль-Аман...

В тот же день вечером на стол главе Третьего управления ГРУ ГШ МО легло донесение из Кабула. С грифом и в одном экземпляре – «лично в руки». Генерал-майор тут же набрал телефон первого заместителя главы ГРУ. Информация о кабульских связях и возможностях Ричарда Доккинза, как и о его главном местном партнере «Седом», полученная в несколько приемов, представляла большую ценность.

Тревожило лишь одно: никаких следов пребывания Ивана Козака в Кабуле, равно как в местном филиале фирмы AGSM, обнаружить пока что не удалось.

ГЛАВА 10

7 января, Кабул.

Золотая клетка оказалась крепкой. Истекло ровно полмесяца, как сотрудника охраны Romeo перенесли на вертолете из ада в некое подобие Эдема... Козак все еще пребывал в неведении относительно того, зачем его сюда доставили. Он мог лишь гадать, каких ходов следует ожидать далее от Доккинза и тех больших шишек, кто решает судьбы таких маленьких человечков, как он. От тех, кто двигает фигуры, кто разыгрывает комбинации и устанавливает собственные правила.

Кроме странного и явно проверочного разговора «мажордома» и Жанны на фарси в самый канун Нового года, заставившего его изрядно понервничать, ничего чрезвычайного и просто даже мало-мальски интересного более на вилле не случилось, не произошло.

После совместной встречи Нового года под искусственной, но красивой елкой, после столь многообещающего знакомства, Жанна вновь дематериализовалась. Исчезла. «Уехала по своим делам, – сказал Юсуф, когда он поинтересовался настроением и самочувствием дамы вечером первого числа. – Она свободный человек... Ах да. Просила передать вам привет и благодарность за интересную компанию».