Читать книгу "Мегрэ и мертвец - Жорж Сименон"

— Ну, дозвонилась?

Она торопливо вошла в спальню и увидела, что муж сидит на постели.

— Что, до сих пор занято? — с самым серьезным видом посочувствовал он.

Эти слова произвели на г-жу Мегрэ любопытное действие: она испугалась, уж не бредит ли ее супруг.

— Разумеется, дозвонилась. Еще почти три часа назад.

— Что ты несешь? — недоверчиво вскинулся комиссар. — Который теперь час?

— Без четверти пять.

Мегрэ даже не заметил, как снова заснул, хотя собирался лишь подремать, пока она звонит.

— Где были скачки?

— В Венсене.

— Что я говорил! — возликовал комиссар. Он, правда, никому ничего подобного не говорил, но столько думал об этом, что большой разницы тут не было. — Соедини меня с улицей де Соссэ, два нуля девяносто. Попроси кабинет Коломбани.

— Что ему передать?

— Ничего. Я сам поговорю с ним, если только он уже не выехал.

Коломбани был еще на месте: его всегда отличала привычка опаздывать на встречи. Он проявил учтивость и согласился навестить коллегу дома, а не ехать к нему в уголовную полицию.

По просьбе мужа г-жа Мегрэ приготовила ему чашку крепкого кофе, но и этого оказалось недостаточно, чтобы побороть сонливость. Комиссар столько недосыпал, что у него покалывали воспаленные веки. Ему казалось, что кожа у него слишком натянута. Он так и не набрался решимости одеться, а только влез в брюки и шлепанцы, набросив халат прямо на ночную рубашку с воротом, украшенным красной вышивкой крестом.

Они с Коломбани удобно устроились в столовой за графином кальвадоса, а прямо против них на белой стене по ту сторону бульвара виднелась надпись черными буквами: «Лот и Пепен». Они были знакомы слишком давно, чтобы тратить время на лишние слова. Коломбани, низкорослый, как большинство корсиканцев, носил обувь с высокими каблуками, галстуки яркой расцветки и перстень с бриллиантом — настоящим или фальшивым — на безымянном пальце. По этой причине его порой принимали не за полицейского, а за одного из тех, кого он ловил.

— Я послал Жанвье по ипподромам, — сказал Мегрэ, пыхнув трубкой. — Где сегодня скачки?

— В Венсене.

— Как и в прошлый вторник. Я все думаю, не в Венсене ли истоки истории с Маленьким Альбером. Расследование мы начали именно с ипподромов, хотя и без ощутимых результатов. Но тогда нас интересовал только бывший официант. Сегодня — другое дело. Задача в том, чтобы выяснить в разных кассах, особенно в дорогих, где ставки от пятисот до тысячи, не состоит ли их постоянным клиентом сравнительно молодой человек с иностранным выговором.

— Может быть, его засекли инспекторы, обслуживающие ипподромы?

— Кстати, он, по-моему, ходит туда не один. Два с половиной миллиона за пять месяцев — это много.

— На самом деле сумма куда крупнее, — поправил Коломбани. — В своем донесении я привел только бесспорные цифры. Это деньги, безусловно попавшие в руки бандитов. У погибших фермеров были, похоже, другие тайники, секрет которых они выдали под пыткой. Не удивлюсь, если общий итог составит миллиона четыре с гаком.

На что тратили деньги голодранцы с улицы Сицилийского Короля? На одежду? Ни гроша. Они никуда не ходили, довольствовались тем, что пили и ели. А чтобы даже впятером проесть и пропить миллион, нужно время. Тем не менее экспедиции следовали одна за другой в том же темпе.

— Главарь наверняка набирал себе львиную долю.

— Интересно, почему остальные безропотно подчинялись?

Были и другие вопросы, которые Мегрэ задавал себе с такой настойчивостью, что бывали минуты, когда он уставал думать и, проведя рукой по лбу, уставлялся на какой-нибудь предмет, например на герань в дальнем окне. Несмотря на все усилия, комиссар даже дома не мог оторваться от расследования, в котором словно увяз, и его ни на минуту не оставляло беспокойство о том, что происходит в Париже и окрестностях. Он еще не переправил Марию в Санте. Устроил так, чтобы дневные газеты сообщили, в какой больнице она помещена.

— Наверное, послал уже инспекторов в засаду?

— Четырех, не считая постовых. В больнице хватает дверей, а сегодня приемный день.

— Полагаешь, рискнут? — Не знаю. Они все сходят по ней с ума. Не удивлюсь, если кто-нибудь сыграет ва-банк. О том, что каждый из них вправе считать себя папашей, уже не говорю. Отсюда неудержимое желание повидать ее и ребенка. Но это опасная игра. И не столько по моей милости, сколько из-за них самих.

— Не понимаю.

— Они убили Виктора Польенского, верно? А почему? Потому что он рисковал их засветить. Если они увидят, что еще кто-нибудь из них может угодить к нам в руки, сомневаюсь, что его оставят в живых.

Мегрэ задумчиво попыхивал трубкой. Коломбани, раскурив сигарету с золотым ободком, заметил:

— Сейчас для них главное — разыскать главаря, особенно если деньги на исходе.

Мегрэ уставился на собеседника, потом глаза его посуровели, он вскочил, грохнул кулаком по столу и рявкнул:

— Идиот! Трижды идиот! Как я не подумал об этом!

— Но ты же не знаешь, где он живет.

— Вот именно! Ручаюсь, они тоже не знают его адреса. Субъект, запустивший такую машину и командующий этими животными, не мог не принять мер предосторожности. Что мне сказал притонодержатель? Что этот тип приходил инструктировать их на улицу Сицилийского Короля перед каждой поездкой. Вот так-то. Теперь понимаешь?

— Еще не совсем.

— Что мы о нем знаем или хотя бы о чем догадываемся? Мы ищем его на ипподромах. А они, по-твоему, глупее нас? Ты совершенно прав: сейчас он позарез им нужен. Может быть, для того, чтобы потребовать денег. Во всяком случае, чтобы информировать его, попросить совета или указаний. Готов поручиться, ни один из них не провел прошлую ночь в постели. Куда они кинутся?

— В Венсен.

— Более чем вероятно. Если они умышленно разделились, значит, пошлют туда одного. Если разделились, не сговариваясь, значит, наверняка сойдутся там снова. У нас был случай взять их, даже не зная в лицо. Засечь в толпе парней с такой внешностью — легче легкого. Подумать только, Жанвье там, а я не дал ему распоряжений на этот счет! Человек тридцать инспекторов на поле, и мы схватили бы голубчиков за шиворот.

Который час?

— Слишком поздно. Последний заезд кончился еще полчаса назад.

— Вот видишь! Обо всем надо думать заранее. Когда в два часа я прилег, мне казалось, что сделано все возможное. Наши проверяют платежные ведомости Ситроена, трясут набережную Жавель. Больница Лаэннека оцеплена. Просвечиваются все кварталы, где может скрываться публика вроде этих чехов. Задерживают бродяг и клошаров. Обшаривают меблирашки. Мере наверху у себя в лаборатории изучает вплоть до последнего волоска все, что найдено на улице Сицилийского Короля. А тем временем эти молодцы уже успели, конечно, перемолвиться в Венсене со своим хозяином.