Читать книгу "Дуэт влюбленных - Долли Нейл"

Удивившись, Никос выключил воду, за подбородок приподнял ей голову, заглянул в глаза.

— Ну, ну, успокойся! Тебя кто-то обидел?

В ответ Маджи еще пуще заплакала.

— Мадж, — прошептал Никос. — Будь умницей, расскажи, в чем дело, если, конечно, ты мне доверяешь.

Доверие? Вот в чем беда. Она никогда не доверяла ему. В эту секунду Маджи поняла: что бы он сейчас ни сказал ей в ответ — она поверит Никосу.

— В тот день, когда я увидела тебя в проклятом салоне… Он ведь не принадлежал тебе?

Никос окаменел, его пальцы с силой сжали ее плечи.

— Ну и что?

— Почему ты не сказал мне правду, не опроверг моих обвинений?

— Зачем? Это ничего не изменило бы.

— Еще как! Неужели ты не понимаешь? Если бы я знала, что ты не имеешь к проклятому салону отношения, мне не пришло бы в голову винить тебя в смерти Шейлы и других ужасных грехах, оскорблять и строить коварные планы, как побольнее отомстить. Все было бы иначе, и наш брак ничем бы не омрачился.

— Все и так чудесно, моя милая Маджи, — протяжно произнес Никос. Его сильные руки скользнули по спине, обхватили ягодицы жены и прижали к полыхающему жару мужской возбужденной плоти. — Лучше не бывает, — хрипло прошептал он, впиваясь поцелуем ей в губы.

— Подожди, Никос, — взмолилась Маджи. — Я хочу объяснить. — Ей просто необходимо признаться в своей глупости, на коленях просить о прощении.

Никос чуть отстранил Маджи от себя и долгим, изучающим взглядом окинул ее с ног до головы. Она даже не представляла, насколько была ему желанной: припухшие от слез зеленые глаза, обвисшие, мокрые рыжие кудри, грудь и бедра, покрывшиеся от холода пупырышками, — все в ней казалось бесконечно трогательным и прекрасным.

— Нечего тут объяснять, Маджи, — сдавленным грудным голосом пробормотал Никос.

— Да есть же, — застонала она. — Аспасия рассказала о своем брате — позоре семьи и о его «Клубе здоровья». Если бы я только знала!

— Если бы только… — фыркнул Никос неожиданно. — Неужели, Маджи, мы будем объясняться в сослагательном наклонении? — Он потянулся за полотенцами. Одним обмотал себе бедра, другое, глянув довольно хмуро, бросил ей. — Хочешь поговорить? О'кей, поговорим. Вытирайся сама — если я прикоснусь к тебе еще раз, никакого разговора не получится. — И он вышел из ванной комнаты.

Маджи торопливо вытерлась, закрутила пушистое полотенце на манер сари и последовала за ним.

Он сидел на краешке кровати. Вид у него был невеселый.

— Ну? Или ты опять передумала?

Она остановилась как вкопанная в шаге от него. Испугалась, что объяснение ничего не даст. Недаром же он напомнил ей собственные слова о том, как она «передумала» стать ему женой. Но все-таки отважно набралась духу.

— Почему в нашу первую брачную ночь ты ничего не сказал, когда я обвинила тебя в?.. Ну ты знаешь, в чем.

— Потому, Маджи, что не посчитал это важным. Мне лучше других известно — кто я и что собой представляю. Оправдываться или разоблачать чужие заблуждения не в моих правилах.

— Ты не захотел сделать исключение даже для жены? Мы ведь только поженились?

— Верно, но свидетельство о браке не давало мне права рассказывать о сомнительных делах моих родственников.

Какой же слепой я была, мучительно размышляла Маджи. Злобно била по его самолюбию, а он терпел оскорбления и хранил молчание, взяв вину на себя во имя сохранения фамильной чести и достоинства! Маджи впервые поняла всю глубину, твердость и благородство его натуры. Она порывисто шагнула к нему, запустила пальцы во влажные волосы, потом наклонилась и поцеловала, вложив в поцелуй все свое сердце.

— За что такая награда? — пробормотал он и упал спиной на постель, увлекая жену за собой.

— Ни за что… Я люблю тебя, дурачок. — Маджи громко, радостно рассмеялась. — Люблю, несмотря на твое самодовольство и апломб, мой деспот!

— Дурачок и деспот? — с нескрываемым удовольствием отозвался Никос. — Это гораздо приятнее мерзавца, сутенера и тому подобного. «Деспот» вполне терпимо.

В мгновение ока Маджи оказалась под ним. Вихрь захватил их обоих. От любви и счастья у Маджи кружилась голова. В ней не было места ни прежним сомнениям, ни чувству предательства по отношению к подруге. Ее измученная душа раскрепостилась, расцвела. И Маджи ощутила себя свободной, свободной, свободной…

Притянув к себе его голову, она тихо прошептала:

— Я полюбила тебя, как только увидела, и буду любить всю, всю жизнь.

Он вопросительно посмотрел, словно сомневался в ее искренности. Но глаза, улыбка, тело красноречиво подтверждали слова, только что произнесенные ею. Она вся шла навстречу ему.

Не было нужды в предварительной любовной игре — ее разгоряченное и жаждущее тело само призывало к более мощному и глубокому мужскому вторжению. Сгорая от нетерпения, она движением бедер, распахнутых до предела, подгоняла его ритм, со стоном встречая одну волну страсти за другой, пока бурное содрогание не потрясло их обоих.

— Боже, какое блаженство, — наконец едва слышно произнесла Маджи. — Я всегда наслаждаюсь тобой.

Никос поцеловал уголок ее рта.

— А я уже начинаю думать, что до конца жизни мне будет мало. Даже во сне я хочу тебя. И сейчас… опять снова.

— Я не против, — озорно ответила Маджи, растрепав ему шевелюру.

— Я тем более, — в тон ей ответил Никос и вздохнул. — Однако нас уже заждались. Мама с Аспасией, наверно, давно на пристани.

— На пристани? А что они там делают?

— Я разве не сказал тебе? Сегодня на яхте пожалует дюжина друзей и моих деловых партнеров.

— Вот поросенок! Даже не предупредил.

— Тебе не о чем беспокоиться. Катерина со всем справится. У нее есть опыт.

— Значит, ей ты доверяешь больше. — Маджи ощутила нечто похожее на обиду.

— Только по кулинарной части, дорогая, только по кулинарной, — отшутился он. — Пойдем примем душ вместе. Но на этот раз постараемся не забыть, что пришли сполоснуться. У тебя и так синяки под глазами, а я хочу, чтобы за обедом ты была неотразимой.

Маджи спускалась по лестнице, опираясь на руку Никоса. У нее было ощущение, будто она парит в воздухе.

Никос выглядел блестяще. Белый смокинг очень шел к его загорелому лицу. Она знала, что тоже смотрится превосходно. Свои рыжие волосы Маджи подобрала на макушке, оставив несколько локонов, дразняще ниспадающих на обнаженные плечи. На ней отлично сидело кремовое шелковое платье без бретелек, оттенявшее золотистую кожу. Оно едва доходило до колен, оставляя напоказ ее стройные ноги, обутые в изящные босоножки на высокой шпильке. На шее красовалось то самое бриллиантовое ожерелье, которое Никос подарил ей в Афинах.