Читать книгу "«Скат» принимает вызов - Сергей Зверев"

– Что так слабо? – поинтересовался Доронин, высыпая содержимое себе в рот под язык, чтобы быстрее всасывалось.

– Вы проверенные, а у ребят может быть аллергическая реакция, – ответил Торин.

– А что это? – спросил Горбачев.

– Биостимулятор, – пояснил Привалов, высыпая в рот свой пакетик, – будешь теперь бегать, как наскипидаренный.

– Первые час или два прислушивайтесь к своим ощущениям, – велел Торин Горбачеву и Веденеевой, – если почувствуете дыхательные спазмы, что трудно глотать, болезненные ощущения на коже, зуд – сразу скажите.

– И что тогда? – быстро спросила Веденеева.

– Тогда вам придется делать укол с сильным противоаллергическим средством. Будете возвращаться к катеру и ждать указаний, – пояснил Торин. – Это наш последний цивилизованный отдых до окончания операции. Спать больше не придется, остановки будут очень короткими. Если перенесете пробную слабую дозу стимуляторов, то дальше будут инъекции.

– И сколько на них можно продержаться без сна и отдыха? – удивленно спросил Горбачев.

– Трое суток запросто, – ответил Доронин, – даже без еды.

– Нет, питание отменять не будем, – возразил Торин, – чтобы не лечить потом ваш желудочно-кишечный тракт. Хотя Дмитрий прав, на таких стимуляторах можно эффективно продержаться несколько дней, но это крайнее средство. А теперь подъем!

Горбачев бежал в середине группы и с опаской прислушивался к себе. Очень не хотелось парню прослыть слабаком и аллергиком. Он, конечно, понимал, что его возможности не сравнить с возможностями других, но все же ослабить группу было крайне стыдно.

Торин постоянно бежал первым. Он хорошо ориентировался в горной местности. К тому же он единственный представлял себе, где может находиться и какой дорогой пойдет караван. То место, где сейчас бежала группа, напоминало пастушью тропу, по которой местное население гоняло стада на высокогорные пастбища. Это еще ничего не означало, потому что тропа могла на этих пастбищах и оборваться, а группе нужно было перевалить через хребет. Под ногами попадался старый засохший помет животных, а Торин искал свежий, вчерашний или позавчерашний. Его очень беспокоило то, что он мог увести группу в сторону, пытаясь срезать угол и быстрее выйти на следы каравана.

Тропа вывела на небольшое предгорное плато. Здесь стали попадаться более сочная трава и зеленые кустарники. На взгляд определить, где может оказаться проход, было трудно. Это могла быть и большая расщелина, и горный уступ, и каменистая тропочка шириной в сорок сантиметров.

– Дима, Володя, – позвал Торин на бегу бывших морских спецназовцев, – пройдите спиралью на рысях справа и слева от нас хотя бы на километр. Ищите свежий ослиный навоз или следы стоянки. Они могли пройти только через эту равнину.

Спецназовцы кивнули и разбежались вправо и влево от группы. Торин не сбавлял скорости и бежал, внимательно осматривая поверхность перед собой и по сторонам. То, чего он опасался, не надо было знать Горбачеву и Веденеевой. Он слышал вертолеты и стрельбу где-то далеко на побережье. Это могло означать, что армейские подразделения напали на место разгрузки субмарины. Пираты могли успеть передать сигнал своему главарю, который ушел с караваном. Тогда, если разгром базы на побережье для главаря пиратов не тайна, вполне резонно предположить, что тот догадается и о преследовании. Это означает, что надо опасаться как минимум «растяжек». По крайней мере, Торин бы на месте пирата свой отход заминировал.

Прошел еще час. В душу Торина стали закрадываться сомнения. Если Доронин и Привалов в ближайший час не обнаружат следы каравана, то группа упрется в скалы. Наконец по радио пришло сообщение от Привалова о найденных следах. Торин посмотрел вправо, где метрах в трехстах находился спецназовец. Привалов высоко подпрыгивал и радостно махал руками.

– Дед, это Рэмбо, – послышалось неожиданно по радио, – у меня тоже следы. Здесь у них была стоянка.

– Что, два каравана? – спросила Веденеева, прерывисто дыша.

– Скорее всего мы пересекаем их путь, – ответил Торин, – идите к Привалову, мы вас догоним.

Сам Торин побежал к Доронину. Спецназовец порадовал его своей наблюдательностью. Следы остановки каравана были хоть и наспех, но замаскированы. Доронин все же разглядел присыпанные землей и мелким камнем следы костра, ослиные и человеческие фекалии.

– Они, – подтвердил Торин.

– А если не они, если другие шли в противоположную сторону?

Торин походил вокруг, затем присел, что-то рассматривая на земле.

– Иди, посмотри, – позвал он Доронина. – Видишь, камешки сдвинуты копытом животного в эту сторону? Значит, они шли вон туда, где наши сейчас стоят. И вот здесь тоже.

Привалов нашел след человека на редком для этих мест рыхлом участке почвы, а еще просыпанный белый порошок.

– Наверное, у них мешок прохудился, – предположил он. – Только почему следы порошка не уничтожили?

– Может, посчитали, что ветром развеет, – ответил Торин.

– Ну и на сколько они нас опережают?

– Судя по следам там, – кивнул Торин назад, где они обследовали стоянку с Дорониным, – предыдущая ночь. Все, ребята, вперед!

Группа снова понеслась размеренной рысью. Теперь Торин был уверен, что они взяли след. Он бежал опять первым, выискивая еле заметные опытному глазу следы прошедшего каравана. Минут через тридцать перед спецназовцами открылось небольшое ущелье. Если предполагать засаду против преследователей, то место самое удобное. Торин приказал Доронину держать правый сектор, а Привалову левый. Сам он продолжал бежать впереди, успевая поглядывать и под ноги, и вперед на тропу. Группа бежала, готовая по первому сигналу рассредоточиться и занять оборону.

Стали сгущаться сумерки. Это было самое неприятное время суток. Большинство людей в сумерках видело даже хуже, чем ночью. Причиной этому служила потеря привычной контрастности, когда все становилось серым и блеклым. Даже в безлунную ночь предметы все же контрастируют. Торин решил сделать небольшой, часовой, привал и дождаться относительной темноты.

Группа укрылась в камнях. Привалов заступил на пост в качестве часового.

– Как самочувствие, Коля, Ира? – спросил Торин. – Признаки аллергической реакции на стимулятор ощущаете?

Веденеева пожала плечами и отрицательно покачала головой.

– Вроде нет, – ответил Горбачев, – возбуждение какое-то чувствую. Коленку недавно ушиб, а особой боли не ощущаю. Если потрогать, то чувствуется ушиб, а при движении – нет.

– Это нормально, – ответил Торин, – стимулятор действует. Давайте, сообразите с Ирой горяченького попить, потом займемся инъекциями.

Горбачев с Веденеевой стали доставать брезент и горелку, а Привалов подсел к Торину.

– Не наткнемся мы в темноте на наших друзей? – спросил он, имея в виду то, что группа собирается бежать всю ночь, а караван остановится на ночлег.