Читать книгу "Первый в касте бездны - Игорь Чиркунов"

не замечает. Ну и ладно.

В этот раз нам с собой завернули помимо батата, ещё и по четвертушке рыбинки. Я усмехнулся, интересно, кто расстарался? Неужели отец семейства решил от щедрот поделиться? Вот только рыбу в своей жизни они точно не видели. Вернее — не готовили, ибо то, что дали нам было изрядно подгоревшим.

По пути в лягушатник попалась цветущая пальма — средь широких листьев у неё проглядывало словно ярко-жёлтое вкрапление.

Попросил Каналоа подождать, вооружившись поясом, вскарабкался. Ага, вот он, цветонос, ещё не распустился. Ну-ка…

Кинжалом срезал мясистый стебелёк, и на срезе тут же выступили крупные тягучие молочные капли.

Мазнул пальцем, поднёс ко рту, лизнул осторожно.

Мама дорогая! Да он сладкий! Не просто сладкий, а офигенно сладкий! Это ж сколько в нём сахара? В голове тут же закрутились мысли: «Сахар, это питательная среда для брожения. Результат брожения — алкоголь…»

Непроизвольно огляделся — в чего бы набрать?

Потом кинул взгляд в сторону относительно недалёкой деревни, хм… В конце концов, не последняя цветущая пальма на острове. И спустился вниз.

— Пошли, боец. Если предчувствие не обманывает, Семис нас там уже заждался.

Семис и вправду нас ждал.

— Скат… — поднялся он с виноватым видом при нашем приближении. — Я не смог прийти на праздник к твоей сестре.

— Лан, забей, — махнул рукой я. — Слышали, как отец тебя запрягал… Ну, в смысле, нагружал работой. Мы как раз неподалёку проходили.

— А-а-а… — казалось, парень ещё сильнее расстроился.

— Не переживай, говорю, — решил подбодрить я одноногого, — ты ведь тренироваться хотел?

— Да-а…

— Ну так, чего скуксился? Давай, — я мотнул головой, — присоединяйся. Мы начинаем на суше. Я называю это «сухая тренировка».

— Смотри, — начал я инструктаж, — два момента. Первое: чем больше ты воздуха с собой возьмёшь, тем дольше сможешь быть под водой. Это понятно?

Семис напряжённо закивал.

— А это значит, что нам надо увеличивать твой объём лёгких… В смысле, будем… — я усмехнулся, — увеличивать тебе грудь.

— У тебя-то вон какая, — как показалось с завистью заметил Семис, — сам тощий, а рёбра как у взрослого воина.

«Так, что значит „тощий“⁈ Я качаюсь!» — чуть не завопил я, но сдержался. Негоже инструктору такие эмоции перед учеником проявлять.

— А ты как хотел? — проговорил, вместо возмущения. — Будешь заниматься, и у тебя такие будут.

— Ты наверно всю жизнь этим занимаешься…

Хм, странно. Я тут сколько? Не больше пары месяцев. Неужели так растянул рёбра, доставшиеся мне от Хеху?

Украдкой глянул. Вообще-то да, и как раньше не обращал внимания? У того же Каналоа была классическая фигура атлета, хоть и не в самой лучшей форме. Впрочем, он и воином был не из сильнейших. Семис за последнее время здорово схуднул, но хорошее питание в детстве есть хорошее питание — одноногий парень отличался широкой костью. А на моей, и в самом деле пока ещё весьма худосочной тушке рёбра вперёд выпирали барабаном. И кстати, при довольно длинных руках-ногах, что для земляных вообще-то не типично, был непропорционально развит в плечах. Как будто Хеху и впрямь, лет с пяти плаваньем занимался…

Ага, хмыкнул сам себе под нос, а потом, за пару лет до моего попадалова резко бросил заниматься, и стал стремительно терять мускулатуру? Бред!

Ладно, не о том думаю.

— Второе, — с нажимом проговорил я, всем видом показывая, что не настроен на дискуссию, — нырялка, Сем, это не про напряжение. Это вот они, — кивнул на Каналоа, — воины, мчатся в атаку все напряжённые, яростные, да ещё и орут как ошпаренные. Нырялка же, это про расслабление, — я смягчил тон, и даже ладонями перед грудью развёл, словно гипнотизёр или фокусник. — Это про умение отключить все ненужные в данный момент мышцы. И про то, чтоб отключить голову.

— Это как? — удивился парень.

— Чем меньше думаешь, тем меньше твой мозг, — я постучал пальцем себе по виску, — расходует воздух. Впрочем, — я ещё разок усмехнулся, — я уверен, ты справишься.

С полчаса, не меньше, я показывал Семису ту же самую растяжку для межрёберных, которой несколько дней назад учил Каналоа. Потом столько же делали упражнения для лёгких:

— Расслабься, — говорил я лежащему на спине парню, — выдохни. А теперь на выдохе постарайся раскрыть свою грудь так, будто её распирает воздух. Вот-вот! Ещё! Молодец! А теперь начинай вдыхать и раскрывай рёбра ещё сильнее.

Забавно наблюдать, как он пучит глаза при этом, согласен, с непривычки упражнение сродни мазохизму.

И «добил»:

— Постарайся, при этом не напрягать лишних мышц.

— Скат, — замучено выдохнул Семис, когда я объявил окончание разминки и переход в воду, — а помнишь… ты собирался сделать и мне… ну эти, как ты их называешь?

Блин! Я мысленно себя выматерил. Ведь знал же, что одноногий придёт. И почему не взял его заготовки? Впрочем, я покосился на Каналоа, и его ласты мы не взяли.

— Я это называю ласты, Сем. И да, я помню, и мы их даже почти сделали, но… — мелькнула мысль что-нибудь соврать, но потом решил не «портить карму», — но мы… я, их забыл. В следующий раз обещаю — будешь плавать в ластах!

— А можно… — он покосился на мои, что лежали рядом, на песке.

— Да конечно можно, — сам от себя не ожидая разрешил я.

Входить в воду в лягушатнике, для одноногого Семиса оказалось той ещё задачкой! Если на бывшей моей базе спуск позволял, сидя на берегу подвязать ластину, и тут же соскользнуть в глубину, то тут так просто не получилось.

Кроме того, Семису чтоб стоять, нужны были костыли. Он и так, во время сухой разминки, если упражнение делалось стоя, постоянно опирался то на один, то на второй.

Так что подвязали ему ласту на берегу, а потом он, опираясь на костыли, попытался войти в воду… Пришлось показывать ему, как это делается в ластах — спиной.

Далее он таким Макаром забрёл чуть глубже, чем по колено. Я кивнул Каналоа, и тот принял костыли.

— Ну, — подмигнул я парню, — отсюда уже можно плыть.

Вторую ласту я оставил себе ‑ ничего страшного, помню, у нас даже отработка была — всплыть в одной ласте, поднимая с глубины вроде как отключившегося товарища.