Читать книгу "Солнце мое-2 - Владимир Олегович Войлошников"

прямоугольной плиточкой вида явно бэушного. Спёрли где-то? Или, скорее, собрали, когда где-то дом ломали или отделку меняли. Ну, ладно, спасибо, что есть.

Между бортиками поддона и стенками остались щели, и предусмотрительные хозяева закрыли их широкими полосами полиэтилена спущенными в поддон. Тупо прикрепив их к стенкам несколькими рядами скотча. Вот это, я понимаю, технологии!

Зато открытую часть отгораживала весёленькая китайская шторка с рыбками, подвешенная на куске лески вместо трубы.

— Ты бы дверь не закрывал пока. Чувствуешь, штора эта Шанхайкой пахнет?

Характерный такой резиновый запах. Говорят, хитрые китайцы всё из переработанного мусора делают — и пластик, и ткани, и даже пуховики и ботинки. Верилось с трудом, но Анька уверяла, что видела такую передачу. Так-то она не имеет привычки врать. Кроме того, вонь жжёной резины действительно сопровождала всё, что продавалось на Шанхайке.

В общем, приходилось проветривать. Иногда купишь, скажем, спортивный костюм, на балконе его дня три продержишь (обязательно на вешалке, чтоб продувался), потом простираешь — тогда только можно носить.

— Зато глянь, какой диванчик, — Вовка потянул меня за руку, и мы плюхнулись на разложенное… э-э-э… ложе? Закачались. Под попами ощутимо заскрипели пружины, сразу напомнив мне старый бабушкин диван пятидесятых годов, который мы на дачу увезли.

— А он под нами не развалится? — я захихикала.

— Надо проверить, — Вовка явно нацелился воспользоваться диваном по назначению.

— Ну! А хоть простыни где? Кто на нём сидел и в чём?

— Ты какая придирчивая! А как мы на ковре?..

— Ковёр чистый! Я его специально купила, строго чистым внутрь складываю и только для нас раскатываю!

Вовка хотел что-то возразить, даже рот открыл, но в этот момент женский голос за стеной совершенно отчётливо спросил:

— Серёж, ты молока купил?

— Ну вот! — я понизила голос. — Зашибись, место для укромных встреч! Хочешь, чтоб нас вся секция слушала?

— Н-да, — как-то он был слегка этим открытием обескуражен. — И как?

— Только как партизаны. Хотя, так этот диван скрипит, что всё равно все догадаются. Или у нас. Или в центре, это даже самый лучший вариант. Я, кстати, хотела ту маленькую комнатку полностью переделать себе под рабочий кабинет.

— Это в которой ковёр лежит? — многозначительно сказал Вова, коварно забираясь руками мне под майку. — Отличный кабинет, по-моему!

Я снова почувствовала, что щёки горячеют, но возня соседей за стенкой совершенно не располагала.

— Ну, перестань, Вов! Я правда так не люблю. И на грязном, и слышимость эта… Пошли лучше к нам?

Мы заперли комнату и вышли на улицу.

— А ты насчёт кабинета что — серьёзно?

— Конечно! Перетащу комп и буду работать.

— Книжки писать?

— Ну, да. Дискеты туда-сюда таскать не придётся. Да я вообще рассматриваю вариант туда жить переехать, если честно.

— А что такое?

— Да-а… У Василича с дочкой какие-то тёрки.

— Не нравится ей твоя мама? — догадался Вова. — Ревнует?

Василич, вообще-то, был вдовцом со взрослой, но какой-то дурноватой дочерью.

Я слегка дёрнула плечом:

— По-моему, не столько ревнует, сколько переживает, что мама квартиру отожмёт или ещё как. Каждый раз напоминает: «Эту квартиру мама с работы получила!» А сынок её раз даже Сашу спросил: «Деда, ты когда умрёшь — всё ведь нам достанется?»

— Фигасе, дома беседы! — аж присвистнул Вова.

— Не говори. Она тут завела разговор, что хочет квартиру продать и на запад уехать. То ли в Тверь, то ли в Саратов, я забыла. Какая-то там у них родня. А я думаю — да и пусть. А мама с Сашей могут и у нас жить. Бабушка заодно под присмотром будет.

— Так-то н-но… — протянул Вова.

— Я вот только хотела холодильник маленький с дачи в центр забрать, а теперь думаю — если малосемейку получится купить, то как? Ещё покупать придётся. Я бы тогда новый лучше себе поставила. И ванну в детском санузле установить надо. Там же место под неё оставлено. А то бегать куда-то мыться — это я не люблю.

За этими мыслями и разговорами мы потихоньку добрели в горку до дома. Нас ждал ужин, после которого Вова начал собирать свои манатки, навевая этим на меня тоску. Но потом наступила ночь, и он постарался меня утешить.

У нас с бабушкой Вова простыни-пододеяльники для дивана брать не захотел — самостоятельность же! В следующий свой выходной он съездил на Шанхайку, купил себе каких-то посуд, кастрюлю со сковородкой, ложек-вилок и комплект постельного белья — яркий, вырви глаз. Цветы какие-то огромные. Простирал его в нашей машинке-автомате, после чего цветы разом стали гораздо более спокойных оттенков, высушил, проигнорировал пункт с глажкой и потащил в свою общагу, обживаться.

С этого дня Вовка ночевал в своей общаге (с большим энтузиазмом, доказывая сам себе независимость, самостоятельность и прочее). Я немножко по этому поводу грустнячила, но были и другие заморочки, на которые я старалась переключиться. Шитьё. Рассказы-романы наши. И вот, кстати…

СНОВА ВОПРОСЫ ФИНАНСОВ

Нет, я не ждала подарков от лета. Каникулы, дело ясное.

На начало июля меня порадовал разве что магазин. В «Шаман-камне» (который я по привычке и из краткости чаще всего именовала просто центром, стояла тишина, и только керамистка возилась в своём углу. Я, честно говоря, думала, что у неё вообще ничего не получится, но тётенька упорно клеила объявления, утеплив весь окружающий район и даже, по-моему, все соседние. И набрала-таки несколько групп! Были они у неё какие-то разнокалиберные, кто ходил три раза в неделю, кто два, кто вообще бессистемно, оплачивая каждый раз. Помимо этого, всё свободное время Тамара Николаевна мастерила сувениры, которые по выходным ездила продавать в Листвянку.

— Я за это тоже процент буду отчислять! — уверяла она меня. — Площади, глина, инструменты. Обжиг, в конце концов.

Обжиг — это да, соглашалась я. Муфельная печь кушает от души.

Учёт и контроль Тамара Николаевна вела в гроссбухе, исписанном со всех сторон, попутно испещрённом набросками и слегка испачканном глиной. Мне казалось, что царит там совершенный хаос. Однако, в конце июня глиняная лепщица каким-то чудом свела это всё воедино и принесла мне восемьсот шестьдесят две тысячи денежек.

Вау.

Нет, я впечатлилась, честно. Я-то думала, что там фига с маслом, а оно вона что!

Так что пока я была в плюсе. Не сказать, чтоб в сильно огромном, но тем не менее.

И,