Читать книгу "История русалки. Пока идет дождь - Мирая Амброва"

И позволив ему приблизиться, я разобью его сердце, когда навсегда вернусь в свою обитель.

— Я не могу, — прошептала я, не в силах сказать это громче.

— Вы не можете знать наверняка.

— Я знаю, я не могу вас полюбить. И никогда не смогу.

— Неужели я так плох? — грустно спросил Камант, и вдруг добавил. — Это все из-за инквизитора, да?

— Я просто не могу.

— Ты его любишь, ответь? Ты ведь живешь с ним в одном доме! — мужчина вдруг разозлился.

— Он здесь не причем.

— Тогда кто? — рыкнул Камант.

— Никто, — теперь уже я начинала злиться. — Просто оставь меня в покое и все!

Я вырвала сверток с покупками из его руки и пихнула ему подаренные цветы. Камант пошатнулся, когда букет ударил его в грудь, но устоял. Я подхватила юбки и кинулась прочь.

— Флора, подожди! — лорд бросился следом. Он нагнал меня в три шага и схватил за руку, останавливая.

— Прости, — быстро зашептал он. — Еще раз прости меня. Я идиот. Я так не привык к отказам, что веду себя как настоящий идиот. Понимаю, я не могу заставить тебя любить меня. Но прошу, не гони меня.

— И что ты хочешь тогда? — устало спросила я.

— Позволь мне быть твоим другом.

В его глазах было столько надежды… Он добавил почти шепотом:

— У меня никогда не было друга.

И эти слова меня словно ножом пронзили. Я не могла отказать ему в этом, когда не было вокруг ни одного человека, что хоть раз искренне улыбнулся ему. А я могла. И я улыбнулась.

Камант все понял верно. Он протянул мне цветы обратно:

— Обещаю, ты не будешь жалеть, — сказал он и тут же спохватился. — Ты не против, что я так сразу на «ты»?

— Ты только заметил? По-моему, ты уже довольно давно забыл про учтивое обращение.

— Мои извинения, — отвесил шутливый поклон. — Раз уж мы друзья, ты можешь звать меня Айро.

— Хорошо, Айро, — попробовала его имя на вкус. Звучало чудесно.

— И, Флора, прости меня за тот инцидент на балконе. Обещаю, я искуплю вину. Проси, что пожелаешь.

— Уверен? — заинтересовалась его словами я.

— Конечно. Не хочу, чтобы между нами осталось что-то плохое.

— Тогда узнай для меня, кто такой лорд Жером.

— Жером? Я не знаю такого, он не местный.

— Именно поэтому я и прошу.

28

Губернатор выглядел испуганным. Он вжался в свое кресло и без конца стучал пальцами то по подбородку, то по манжете рукава. Я сел напротив в кресло.

— Я получил вчера письмо.

Ракс протянул мне вскрытый конверт, но я не взял. Кивком указал на стол. Губернатор сначала смутился, а потом понял, что я хочу. Он положил письмо на стол и пальцем придвинул ко мне.

Я снял перчатку и провел рукой над конвертом. Магия дернулась внутри, затухла и вспыхнула вновь, черные «змейки» поползли к письму. Их концы лишь дотронулись до бумаги и тут же стремительно втянулись внутрь. Все чисто.

Не обращая внимание на шокированного представлением губернтаора, я надел перчатку и взял письмо.

«Изганите его или я вас всех унечтожу. Я нестану эта тирпеть. Я сравняю ваш асабняк с землей уничтожу вашу семью есле он не уедит. Есле вы пакажите писмо инквезитару я убью вас.»

— Весьма, кхм, безграмотно, — я сморщился при виде криво выписанных букв. Не похоже, что писала благородная. Тогда картина не складывается: дорогие кружевные перчатки и безграмотная речь простолюдинки.

— Это принесла одна из служанок. Говорит, какая-то женщина на рынке подкинула ей в корзину, когда она выбирала мясо.

— Она видела ее.

— Нет, иначе уже рассказала бы.

— Я должен поговорить с ней.

Выяснить у служанки ничего не удалось. Как и сказал губернатор, она никого не видела, а письмо нашла, когда уже вернулась в особняк и стала разбирать покупки. Я проверил ее на наличие магии, но она оказалась абсолютна чиста. Настолько чиста, что я даже слегка удивился — такие пустышки не каждый день встречаются. Хотя бы вещие сны или умение сглазить присутствует обычно даже у самого неодаренного человека.

Пришлось идти на рынок. Возле прилавка с мясом я замер, стараясь ощутить магию. «Доставать» свой дар при всех на людном рынке не хотелось, особенно когда еще не было повода. Лучше поискать пока самому, а там, глядишь, и запущу поисковую магию.

Люди косились, шарахались от меня в сторону. Какой-то ребенок даже зарыдал, но меня это не смущало. Я ухватил тонкую нить магии. Если я почувствовал ее, значит рядом сильный одаренный.

Я шел по следу, пока не вышел на нищую старуху. До этого я не встретил ни одного бедняка в этом городе. Все жители, даже из самых низших слоев, имели хоть какую-то работу и не позволяли себе побираться. Но, поймав на себе ее взгляд, я вдруг понял, что она просто безумна.

— А, любитель мертвяков пожаловал, — сказала нищая, стоило мне только приблизиться.

— Я их не люблю. Я их упокаиваю.

— Ага, только одну упокоить не желаешь, — хохотнула старуха.

— Я упокоил всю нежить, что попадалась мне на пути.

— Как знаешь, — нищая хитро улыбалась.

— Я чувствую твою магию. Какой у тебя дар?

— Самый редкий, что ты можешь найти.

— Видеть, — сказал я, и старуха согласно кивнула.

— Тебе бы этот дар в комплект к твоему набору, — глаза старухи задорно блеснули. — Так ты был бы самым могущественным человеком в этом королевстве.

— Мне и этих даров хватает, — ответил я.

— Оно и правильно. Все это даром зовут, а оно больше на проклятье похоже.

— Тебя откупили? Откуда деньги нашлись у бедняков?

Дар видеть действительно всегда был самым редким даром. Людей, которых наградили им боги, можно по пальцам пересчитать. Когда рождался такой ребенок, родители зачастую отдавали все свои сбережения повитухе, чтобы та молчала. Одни не могли себе позволить и медяка за это отдать, другие и не желали это делать, третьих просто обманывали повитухи, но итог тогда был один: ребенка забирали. С малых лет он воспитывался в столице при королевском дворе, чтобы потом до конца дней служить своему правителю и государству. Так же было и с теми, кого боги одарили поисковой магией, главной способностью инквизиторов. Но мне повезло…

— Ты не смотри, что я одета в обноски. Я родилась в благородной семье. Родители не просто заплатили повитухе. Они нашли деньги, чтобы она по несчастному стечению обстоятельств исчезла с земли.

Старуха безумно рассмеялась, но я прервал:

— Ведьму видела здесь утром?

— А как же, видела.

— Кто она? Сможешь ее описать? Узнать?

— А чего ее описывать-то?