Читать книгу "Солнце в руке - Буало-Нарсежак"

работы нужен чистый металл, металл без клейма. И его не интересует, откуда я его взял. Существует масса способов пристроить золото без опознавательных знаков, во всяком случае, в небольших количествах. Но ведь в нашем случае речь идет о золоте, отлитом оккупантами! И это действительно удачное совпадение! Потому что мои слитки — как раз такие, какими они и должны быть, они полностью готовы к употреблению. И их тут целая куча!

— Мне кажется, — говорит Армель, — что будет лучше, если мы не станем разбрасывать их по всему дну вокруг грузовика, а пристроим так, чтобы водолаз нашел их за один раз.

— Пожалуй, вы правы. Мы это обсудим. Я буду ждать вас у Жана-Мари.

Она идет к себе. В комнате холодно и сыро, и она набрасывает на плечи шерстяной платок. Потом идет проверить, не нужно ли чего старой даме. Нет! Маркиза спокойно дремлет. Армель присаживается рядом с теткой чуть передохнуть. От усталости у нее ноют руки, но главное — ей надо спокойно подумать. Она убеждена, что Ван Лоо лжет и в душе потешается над ними, как всегда, уверенный в себе. Но какую игру он ведет? То, что он везет золото, оказалось правдой, но почему он привез его сюда? Чтобы спрятать! От кого? Слитки ворованные, в этом нет никакого сомнения. Но он — не налетчик, это точно. Он не из тех, кто способен совершить вооруженный грабеж. Или придется признать, что он здорово изменился! Итак, это золото он присвоил. Но чье же оно? По виду похоже, что его у кого-то украли. У кого же? Вряд ли в банке — тогда это были бы толстые пачки денег. А может быть, золото украли при перевозке? А теперь ему поручили обратить эти опасные слитки в честный капитал? Армель понимает, что занимается сейчас сочинительством истории из жизни гангстеров. А ведь вполне возможно, что объясняется эта загадка совсем просто… Хотя разве можно говорить о простоте, имея дело с таким человеком, как он? Он лжет из одной любви ко лжи, чтобы ощутить ее аромат и почувствовать привычное головокружение от сознания собственной хитрости. Армель сама толком не понимает, что именно она имеет в виду, но она уверена: потребность лгать давно превратилась у него в страсть сродни наркомании. Ему необходимо менять личину, все время изображать из себя кого-то другого. Например, Ван Лоо… Люди часто стремятся быть не тем, кто они есть на самом деле, и Армель, которой за эти годы почти удалось превратить себя в ничто, понимает это лучше многих. Она яростно трет глаза. Если она и дальше будет сидеть тут и без конца строить всякие догадки по поводу Ван Лоо, то запросто уснет. В одном она твердо убеждена: он вполне способен украсть дубинку у вора. Наверное, в один прекрасный день он предложил гангстерам: «Доверьте свое золото мне. Я знаю способ, как превратить его в хорошие деньги». Это так на него похоже! Конечно, все могло быть совсем иначе. Это лишь гипотеза. Но существует ли вообще средство обратить в наличность золото, от которого не знаешь, как избавиться? А как стала бы действовать я сама, задается вопросом Армель, если бы мне понадобилось продать нечто очень ценное? Я пошла бы к тем, кто дает деньги под залог — так или иначе, но такие должны существовать, я же помню, недавно в газете писали, как одного богатого и уважаемого господина арестовали за скупку краденых ценностей. Итак, скупщик краденого — именно тот, кто наживает богатство на продаже того, что продать по-другому нельзя. И эта роль прямо-таки создана для Ван Лоо — как перчатка для руки! Ван Лоо — экс-Франсуа Марей, а быть может, и экс-кто-то-там-еще, и еще, и еще, откуда мне знать? Да, теперь я понимаю, что ему идеально подходит роль владельца мехового магазина — «крыши» для скупки краденого. Вот почему он так легко меняет кожу. Хорошо, предположим: к Ван Лоо заявляются некие жулики, которые чуют за собой полицейскую слежку и срочно ищут доверенного посредника, чтобы передать ему золото, начавшее жечь руки. Ван Лоо, конечно, соглашается. Но партия слишком велика. Тогда ему приходит в голову мысль запрятать золото где-нибудь в надежном месте. Тут-то он и заявляется в Кильмер и принимается тут вынюхивать. Он помнит, хотя и смутно, этот уголок в Бретани, о котором много слышал в юности, когда бывал поблизости на каникулах. Случай — добрый или злой, пока неизвестно, — сводит его с Жаном-Мари, которого он моментально пленяет своими повадками богача и своей обходительной манерой. Вскоре ему становится известен секрет Ронана. И его осеняет гениальная догадка! Надо заменить затонувшее золото ворованным, и тогда из-под воды на свет явится совершенно новое гигантское состояние, за которое ни перед кем не придется отчитываться!

Кажется, на этот раз, думает Армель, я недалека от истины. Она улыбается злой улыбкой. Слабое место Ван Лоо в том, что он заранее считает тех, кого собирается использовать, круглыми дураками. Того и ту, поправляет она себя. Прошу прощения! Но теперь-то он у меня в руках!

Она не слишком привыкла обдумывать такое количество планов, а потому, чтобы не потерять нити рассуждений, открывает тетрадь и пишет: «Ясно, что он не покупал этого золота. Никакое это не вложение капитала. Не так он глуп, чтобы связываться с металлом, цена на который падает. Видимо, ему его вручили на сохранение. Это что-то вроде склада. Тогда понятно, почему он согласен затопить его за один раз, что как нельзя лучше устраивает и нас с Жаном-Мари, потому что хватит одного-единственного погружения, чтобы придать достоверность появлению на свет слитков. Ван Лоо не сможет не признать, что Жану-Мари необходим отдых. Бедный мальчик только старается казаться сильным, когда очевидно, что силы его на исходе. Все должно быть кончено через две недели».

Подумав, она добавляет: «Все, то есть затопление слитков. Но до того надо будет провести репетицию в гараже и посмотреть, как их лучше расположить, чтобы водолаз сразу наткнулся на них. Кучкой? По отдельности? Может быть, разбросать по дну?»

А дальше? Да, что будет дальше? Какую подлость приготовил им Ван Лоо?

Она закрывает тетрадь и собирается идти к Ван Лоо и Жану-Мари, но, не сдержав искушения, решает позвонить Мо. Ей надо узнать только одно: были у Ван Лоо друзья или нет? Вернее, не друзья, нет. Скорее так: поддерживал ли он более или менее тесные отношения с кем-либо? С кем он вел дела? Кому часто звонил? Кто