Читать книгу "Колесница - Даниил Хотьма"

полчаса хватило.

– Того гляди, тоже корни пустит.

– Не-а, по глазам видела, он жалеет о своём длинном языке.

По дороге к стойбищу много говорили о литературе, и выяснилось любопытное – Михейка единственный среди всех не умел читать. Ракель выросла на технических атласах из отцовской библиотеки, Назара без навыка чтения никто бы не взял в жандармерию. Умница-Тася владела как минимум тремя языками устно и на письме. Устин, как богослов, тоже знал многое. А Михейка Разволот, самый, казалось, образованный из команды, не мог назвать ни одной буквы. Все свои обширные знания он держал в голове и объяснял на пальцах. Талант, что сказать.

– А Таисия? – спрашивал корнет.

– Всё ещё со своим. – Ракель смущённо засмеялась.

Едва ступив на землю с подмоста, Тася канула в объятия какого-то здоровяка – как выяснилось, местного шамана, с которым она давно знакома. В сегодняшнюю ночь следовало отправляться дальше, потому голубки решили не отлипать друг от друга до самого отъезда.

– Бросить бы их всех тут, и вдвоём куда глаза глядят. – мечтательно произнёс корнет.

Ракель позволила ему обнять себя, отдала ладонь. Корнет особо любил поглаживать пальцы.

– Куда? – вздохнула она. – У нас уголь кончается. С едой туго. Здесь нам не дадут, сами еле концы сводят после засухи. Я вообще не представляю, что дальше делать.

– Смотри. – корнет оглянулся за спину. – Никак выгонять нас идёт.

С поля собраний по тропе, обозначенной выделочными треногами, опираясь на тросточку шёл Мезна – вождь Сверейников. Сколько вождю в точности лет, не помнил никто, но до такого возраста редко доживали даже в самых благополучных городах. Кто знает – вдруг в его молодости вообще никаких городов не существовало, а Пустырь обдувался отравленными ветрами и кишел чудовищами? Был ли вообще Пустырь? Может, Мезна помнит мир до Конца, вечно цветущий, как дивный город из книги Устина? Как бы то ни было, лишь самым уважаемым соплеменникам дано прикоснуться к его тайнам.

Ракель поднялась перед вождём в приветствии, как диктовал племенной этикет, подтолкнула корнета. Мезна улыбнулся, сощурил слеповатые, выцветшие глаза и передал чужакам бумажный свёрток из-за пояса.

Старческий пятнистый палец коротко приказал – разверните, читайте. Мезна не любил болтать попусту, хоть и в совершенстве помнил городской язык.

Стянули бечевку с рулона, оторвали обёртку. Внутри обнаружилась газета. Она знатно пообтрепалась, отсырела и в целом выглядела старой, но взгляд уловил запись на уголке, дату. Вчерашнюю.

– Недавние письмена. – проскрипел Мезна. – Несли мне. Ты гляди.

– Это же «Хвост». – без труда узнал корнет.

– Он, точно. – согласилась Ракель.

«Хвост» – так назывался популярный подбенский еженедельник. Странно, что ещё выходит. А чего бы ему не выходить?

Ракель развернула газету, торопливо побежала глазами по намокшим буквам. Корнет решил прочесть вслух самое важное на его взгляд:

– Переворот в Подбени... смещённый с поста бургомистр Трепенин бежал из города. Власть под контролем военной администрации... управляющий городской жандармерией – кокард-аншеф Христофор Полтык выпустил срочный циркуляр... всем изгоям объявлена амнистия.

15. Казнь

С виду будто ничего не поменялось. Бетонная громада стен, колючая проволока, массивные стальные врата. Те, кто повнимательнее, могли поднять взгляд к утреннему небу и рассмотреть флажок над вышкой – не стандартного оранжевого цвета, а тёмно-синего – знамя подбенской жандармерии.

И, конечно, тайну выдавали люди, замеченные ещё при подъезде. Целая колонна помилованных изгоев, столпившихся в очереди у ворот. Нищие, богачи, старухи, дети, бледные, загорелые, преуспевшие, одичавшие, налегке, с барахлом, с собаками, на лошадях, в автомобилях... Одних изгнали в Праздник, с речами и салютом, других когда-то просто выставили вон без почестей. Некоторых за дело, как настоящих преступников, остальных бессовестно оклеветали и подставили.

Ракель смотрела в хвост очереди и не представляла, что делать, когда подойдёт её черёд – её и корнета. Пропустят ли вместе с ними Тасю и Михея, как гостей? Если да, то надолго? Сможет вообще бедная Подбень вместить всю эту колонну, или вековые стены треснут по швам?

Загадывать наперёд было страшно. Перво-наперво следует пройти самим, взглянуть своими глазами и убедиться, что в газетах не вымысел. Что за воротами не воронка-пепелище, а тот же благополучный город.

Стояли последними, новых изгоев не прибывало. Тася с Михейкой ждали на стоянке неподалёку, сторожили разогретый лок – котёл на всякий случай оставили горячим, хотя с углём совсем беда.

Вот уже несколько минут как хмурый незнакомец из очереди заинтересовался корнетовской формой, и сейчас решил заговорить:

– Из жандармов?

Ракель вспомнила стычку с Устином в рыночном квартале Стажая – тогда всё началось с похожей фразы. Не хватало сейчас только драки...

– Был. – нехотя ответил Назар. – Порытинский, корнет.

– Так тебя же в Праздник изгнали. – догадался человек. – Рассказывали мне... тот самый корнет, точно. Проходи-ка передо мной.

– Постою. – отказался Назар.

– Люди, офицер у нас! – разошёлся незнакомец. – Жандарм! Пропустим его к своим.

– Перетопчется. – бубнили в ответ.

– Бродяга простой... а шинель стащил.

– Да вы чего, ослепли?