Читать книгу "Сердце отравителя - Ива Лебедева"

занимал все больше места в его голове, вытесняя собой все иное. Мальчишка буквально жил идеей великого предназначения, суть которого, к вящему моему раздражению, излагать на бумаге не спешил.

Вот неужели так сложно — взять и вместо очередного раболепного излияния о величии и всеблагости магов жизни написать прямо и исчерпывающе, что за предназначение-то такое. А я еще жаловалась на его любовные страдания! Там хотя бы все понятно было. И не возникало чувства какой-то иррациональной брезгливости от созерцания слепой бессмысленной преданности мнимым благодетелям.

Немного света на происходящее пролила короткая запись, сделанная почти через два месяца после предыдущей.

«М. ушла после очередной ссоры и больше не приходит, даже письма не читает. Сказала, что не хочет смотреть, как я гублю себя. Быть может, оно и к лучшему. За своей наивной влюбленностью она не видит, что смерть тоже может быть победой, если своей смертью ты спасаешь тысячи других жизней. Она глупа, если не понимает смысла великой жертвы, но, впрочем, что женщина может знать о героической гибели? Мне жаль ее, она не в силах осознать, что уйти, прихватив с собой величайшее зло, — это смерть, достойная прославленных воинов древности, погибавших, но забиравших с собой орды врагов. И все же я скучаю по ней».

Нет, зря я ему руку не оттоптала. Женщины не смыслят, ага.

Впрочем, всерьез злиться не получалось, особенно памятуя о юном, будто растерянном лице покойника. Бедный мальчик, веривший, что спасает мир.

Зато картинка начала складываться. В свое время мне много чего приходилось изучать о природе своих сил. Конечно, информации было с мышиный хрен, но, складывая ее с базовыми знаниями о магии в целом и дополняя пробелы логично вписывающимися кусками из теории других направлений, я в конечном итоге получила более или менее полное представление о том, что могу сделать я и что могут сделать со мной. Можно убить аватара смерти, но нельзя убить магию смерти. Она будет переходить от человека к человеку, что бы ни сделали с предыдущим носителем.

Глупо даже надеяться так остановить смерть, ведь без нее не случится жизни. В этом мире ничто не берется из ниоткуда и не исчезает в никуда. Чтобы построить новое, надо сначала разобрать на части старое. На мелкие-мелкие кирпичики, из которых потом сложится следующая жизнь. На практике, конечно, разложение трупов выглядит далеко не так романтично, как это написано в старых трактатах аватаров. Но это дело привычки. Такова природа вещей.

Но что, если орден Жизни нашел лазейку? Очевидно, они хотели провести некий ритуал и избавиться от магии вместе с магом. И, судя по тому, сколько сил и времени они потратили на промывку мозгов бедному мальчишке, для этого требовалось добровольное согласие носителя.

Что же, очевидно, ритуал накрылся.

Дальнейшие записи вновь перестали быть информативными, мальчика словно одурманили. Он раз за разом перемалывал на страницах дневника мысль о спасении мира, великой жертве и всеобщем благе. Интересно, орден настолько хорош в приемах внушения или все же они подливали бедолаге какие-нибудь травки, чтобы сделать его более сговорчивым?

Мысль о травках напомнила, что я уже час как хотела спуститься и добыть себе чего-нибудь теплого, чтобы отогреть замерзшие пальцы. Неплохо было бы и поесть, но кусок в горло не лез, так что я ограничилась чаем, после чего вернулась, чтобы вновь с брезгливым любопытством погрузиться в чтение.

Последняя запись, оставленная непривычно кривым почерком очевидно дрожащей руки, была совсем короткой.

«Я не должен жалеть своей жизни, и я не жалею. Я горд тем, что сегодня пролью кровь, пусть и останусь для всех не более чем казненным преступником. Горько лишь от одного — Миэлла так и не пришла. Хочу увидеть ее еще хоть один раз — и смогу покинуть мир с легким сердцем».

Дневник я захлопнула с ощущением, что меня накормили испорченной патокой. Какая же, однако, гадость.

И сама история, и то, что вопросов она оставила больше, чем ответов.

Что пошло не так? Почему ритуал сорвался? Мальчишку казнили, это ясно. Отрубили ему голову на площади, как преступнику. От одной этой мысли меня замутило.

Что, если маги жизни точно знают, где допустили ошибку и как ее исправить? Что, если я или они ошибались и добровольное согласие носителя силы тут совершенно ни при чем?

Последнее, чего бы мне хотелось, — чтобы эти добрые люди нашли способ изжить с лица земли не только меня, но и мой дар как явление. Не то чтобы я планировала попадаться им, но кто знает?

— Что опять с лицом?

Вот и почему Ворон всегда появляется незаметно, даже в комнате со скрипучей дверью?

— Мне не нравится то, что я прочитала. Тебе бы тоже не понравилось, если бы ты прочитал, но я не покажу. — Я на всякий случай убрала тетрадку за пазуху, чтобы не искушать любителя совать нос не в свое дело. И так слишком много с моей стороны внимания к магам смерти, чем меньше меня в его глазах связывает с этой темой, тем лучше. — Как у тебя с умением находить людей?

— Смотря сколько у меня денег, чтобы проставляться в кабаках.

Ухмыльнувшись, я отстегнула от пояса кошелек и кинула ему. Жутко хотелось закрыть глаза и отключиться от всего, деятельная нервозность резко сменилась пассивной опустошенностью. Я и сама могла бы пройтись по городу, наполняя стаканы и задавая вопросы, но точно не сегодня, тем более что есть на кого это свалить.— Узнай, где можно найти женщину по имени Миэлла. Ей около шестидесяти-семидесяти лет, она не маг и была связана с делом пятидесятилетней давности о казни Дона Вилена.

Глава 29

Ян

В такие дни я не то чтобы сильно недолюбливал Нин-джэ, но, будь моя воля, замотал бы ее наглухо в плед и запер в комнате. В сундуке! Даже дырку для воздуха провертел бы и горячих пирожков напихал, чтобы она там располагалась с полным удовольствием, а сам я — на крышке сверху и в полной уверенности, что это шило в моем тощем заду никуда не денется!

Стянутую из могилки книгу прочесть она не дала, объяснять что-либо отказалась и, стоило мне притащить собранные по городу сплетни о загадочной бабульке, тут же подорвалась к той с визитом вежливости.

Или невежливости, если посчитать суммарно количество взятых с собой единиц оружия.

Завсегдатаи ближайших кабаков не соврали, во всяком случае, крепенькая пожилая женщина, открывшая перед нами дверь,