Читать книгу "Кредо содержанки - Елена Чалова"

– Я боялся, что ты не позвонишь, – сказал он. – И решил взять инициативу в свои руки. Давай увидимся.

– Давай. – Она выпалила это раньше, чем успела хоть о чем-то подумать.

– Пиши адрес, – сказал он, и Рина послушно взяла ручку и написала на бумажке несколько слов.

Договорившись о времени и месте, она повесила трубку и задумалась: «А не поторопилась ли я согласиться?» Но в памяти возник пляж, и темные волны, и его тело, пахнущее солнцем и соленое на вкус. И она поехала к нему домой.

Каким должно быть идеальное жилище?

Помните бессмертные слова Булгакова о важности квартирного вопроса в жизни москвичей? Как ни грустно признавать, с тех смутных лет произошло не так уж много перемен. Способы обретения жилья с тех пор не сильно изменились: это большие деньги или деньги и связи, все остальное чревато пожизненным ожиданием. Однако, как и во всем другом, разнообразнее стал выбор. Взгляните на город: в каких домах мы живем? Есть то, что называется хрустким и неприятным словом «хрущевка». Когда я была маленькая, я думала, что это какое-то вредное насекомое, вроде майского жука. И ужасно удивилась, что это жилье такое, названное в честь инициировавшего программу строительства секретаря компартии. Никто, наверное, не станет спорить, что в хрущевках жить неинтересно. Там низкие потолки, маленькие и плохо спланированные пространства и все порядком прогнило, а на лестницах стоит неистребимый запах кошек и дешевого табака.

Есть дома-середнячки, панельные, блочные и кирпичные, постройки 60 – 70-х годов двадцатого века (подумать только, если написать «прошлого века», я начинаю чувствовать себя настоящим ископаемым). Там и квартиры побольше, и если за домом следить, то он не производит слишком удручающего впечатления.

После девяностых появились новые дома – блоки и монолиты с неплохими квартирами. И есть дорогое жилье, со свободной планировкой и недоступными пониманию ценами.

А еще имеется старый фонд. Это самая загадочная часть московского рынка недвижимости. Говорят, до сих пор в старых домах существуют коммуналки. Сама не знаю – бог миловал, – а оттого не стану про это ничего говорить. Но если пройти по улице в пределах Садового… впрочем, можно даже взять шире – то мы увидим массу совершенно замечательных зданий. И не все они заняты под офисы, уверяю вас.

Вот мы идем по Долгоруковской улице. Дома стоят вплотную друг к другу, стена пристроена к стене, и переулочки случаются нечасто. Вот московская классика: светло-желтая окраска стен, три этажа, псевдогреческий портик с белыми колонами. По фронтону идет чудесная лепнина: цветочные гирлянды, изящные розетки над окнами, над дверью – несомненно место для герба. Дальше практически тот же стиль, но чуть строже. Колонны теряют свою выпуклость и округлость и становятся белой условностью, рассекающей и структурирующей неярко-зеленое поле фасада. Белые наличники подчеркнуты неизменными фронтонными треугольничками, а меж ними – женские головки, с пышными, но забранными в строгие эллинские прически волосами.

Переулок дает время, чтобы отдохнуть, и прохожий с любопытством углубляется в его полутень и не находит там ровным счетом ничего интересного, кроме стада машин, дремлющих на тротуарах.

Возвращаемся на улицу и с удивлением видим два невысоких дома, соединенные очаровательным мостиком. Он частично застеклен и декорирован внизу балконной колоннадой, а сверху накрыт этаким каменным резным кокошником. Возможно, я слишком люблю Италию, но почему-то мне кажется, что человек, проектировавший этот мостик, бывал во Флоренции.

Мы двигаемся по улице, словно на машине времени. Только это не очень хорошо отлаженная машина, и потому эпохи иной раз перемешиваются. Вот после милого московского классицизма изящный модерн. Окна в виде перевернутых подков (только форма для подков неправильная), деревянные рамы, мозаика по фризу.

Замыкает этот ряд современный дом. Здесь, на этой улице, у архитекторов хватило вкуса сделать нечто стилизованное под общий визуальный ряд. Они ограничились четырнадцатью этажами, да и дом похож на дом: стены и в них окна, наверху застекленные пентхаусы, но их еще надо разглядеть снизу. А еще на доме есть такие детали, как фризы, карнизы и прочее.

Зданию, стоящему на другой стороне Садового кольца, повезло гораздо меньше. Там мы видим типичный «аквариум». Офисное здание со стеклянными стенами, где нет разницы между поверхностью стены и окном. Вечером, когда в офисе зажигается свет, прохожие с интересом смотрят на несчастных сотрудников, которые сидят за своими столами или передвигаются по комнатам, превращенные в эгсгибиционистов поневоле.

Я была в таком здании зимой. И не знаю, где ребята нарыли такой дурацкий проект, наверное, где-нибудь в Америке, где же еще. Причем не в самых северных штатах. Потому что ни одно стекло не может согреть помещение, если за окном минус двадцать и ветер. Здание греет улицу, а его сотрудники, проклиная свой офис класса А, подставляют к ногам обогреватели и надевают термобелье под белые сорочки.

Но давайте вернемся в дому в стиле постмодерн. Смотрите, там наверху, где фронтон выложен мозаичными плиточками, дом поднимается двумя башенками.

И вот Рина, следуя записанным на бумажке указаниям, попала в такую башенку.

Лифта в этой части дома не имелось, и пришлось идти по лестнице на пятый этаж. Рина про себя решила, что пора сбросить пару-тройку кэгэ. К пятому этажу она решила, что лишний вес у нее – никак не меньше пяти килограммов.

А потом она вошла в квартиру и, позабыв про хозяина (впрочем, она успела отметить, что он так же хорош собой, как и тогда, на юге у моря), принялась оглядываться. «Как-то мне последнее время везет на нестандартные интерьеры», – подумалось ей.

От входной двери открывалась гостиная: два окна, побеленные стены, разлинованный темными балками потолок. Пол дощатый и выкрашен темно-синей краской. Вдоль одной из стен идет сплошная лавка, покрытая коврами. Один из них спускается на пол и доходит почти до середины комнаты. Перед лавкой у окна стоят кóзлы. На них лежат широкие листы фанеры, образуя просторные столы. Здесь были и чертежи, и наброски картин, и фотографии – цветные и черно-белые, и какие-то необычные и забавные предметы. На широком подоконнике птичья клетка – старинная, затейливо выполненная из толстой проволоки медного цвета. В ней почему-то обретается небольшой горшок с невыразительным кактусом.

В углу обнаружился кованого металла стол с витыми ножками. Столешница покрыта матовым стеклом. На полке стоит электрический чайник и микроволновка. Здесь же в открытом шкафчике чашки, бокалы и рядом специальная стойка, где лежат бутылки вина. Видимо, это место выполняло роль кухни. Большую часть стен занимали простые деревянные полки, заставленные книгами. У окна стоит креcло-качалка. Шторы отсутствуют как факт. Больше никакой мебели в комнате не было.

– А где ты спишь? – спросила Рина.

– Вот там. – Дим махнул рукой, и только тогда она заметила, что от входа узкий, закрытый портьерой коридорчик ведет еще куда-то. Мужчина пошел выбрать вино, а Рина отодвинула тяжелую ткань и увидела справа дверь. Толкнула ее, но это оказался до обидного прозаический санузел: унитаз сверкал чистотой, словно в рекламном ролике, душевая кабина, кругом терракотовая плитка и желтые пушистые полотенца.