Читать книгу "Усыпальница - Боб Хостетлер"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Скоро Шаббат, — прошептал Малх, помогая первосвященнику устроиться на кровати под навесом. — Вы сможете как следует отдохнуть.
— Отдохнуть? — пробормотал Каиафа.
Пот стекал по его лицу, каплями повисая на верхней губе.
— Разве я смогу отдохнуть? Тем более здесь.
— Я принесу вам воды из колодца.
— Не оставляй меня, Малх! Я не хочу пить. Останься, — попросил Каиафа, прижимая пальцами веки.
Но Малх быстро вернулся и принес булькающий бурдюк из козловой кожи. Каиафа открыл глаза — ненадолго, только чтобы увидеть, как Малх намочил в воде платок. Слегка отжав, он накрыл им глаза и лоб первосвященника.
— Вы должны отдохнуть. Путь был очень тяжелый.
— Дорога здесь ни при чем, — ответил Каиафа. — Я боюсь, Малх. За Гамалиила. За мой народ. За страну.
Он громко застонал, будто стоны могли облегчить терзающую его боль.
— Что, если у нас ничего не выйдет? Если я отправил их прямиком в Шеол?[33]Что мне делать тогда?
Мысль о том, что придется провести Шаббат в этом шумном и зловонном караван-сарае в каких-то тридцати милях[34]от дома, ужасала Каиафу. Но еще хуже было то, что пройдут дни, а он так и не будет знать, принесла ли его стратегия плоды, на которые он рассчитывал. Оставалось ждать весточки от Гамалиила и остальных.
Что будет, если Пилат просто тянул время или лицемерил? Что, если он не захочет принять Гамалиила и его посольство? Или толпа откажется последовать за Гамалиилом и бросится на солдат? Что, если…
О чем он думал? И как Гамалиил мог совершить такую глупость — согласиться на его план. Даже после того как Каиафа попытался разубедить его и объяснить, на какой риск он идет? Слишком много «если». Им не следовало так поступать.
Приподнявшись на локтях, Каиафа чувствовал, что не может дышать. Воздух не проникал в легкие. Он умрет здесь, на этом жалком постоялом дворе.
Южный Иерусалим, Тальпиот
Картина была поистине сюрреалистическая.
Трейси наблюдала ее сверху, вместе с отцом. Мужчины в черных шляпах сгрудились вокруг складного стола, на котором лежал скелет, извлеченный из последнего оссуария. Двое, самые старшие, стояли рядом с Трейси, у входа в склеп. Видимо, им было не под силу спуститься по лестнице.
Шляпы начали раскачиваться взад-вперед, кто-то запел молитву — слова Трейси не понимала. Остальные время от времени хором произносили: «Амен».
Когда начался обряд, Трейси сделала несколько шагов назад, в сторону Мири, остановившейся неподалеку.
— Вы знаете, что они поют?
— Это называется кадиш. Еврейский похоронный обряд.
— И что это означает? Что они говорят?
Мири на мгновение задумалась. Трейси не поняла, вслушивается она в слова или вспоминает.
— Начинается так: «Да возвысится и освятится Его великое Имя в мире, сотворенном по воле Его; и да установит Он царскую власть свою; и да взрастит Он спасение… при жизни вашей, в дни ваши и при жизни всего дома Израиля, вскорости, в ближайшее время».
— А что они говорят все вместе?
— Есть две части, которые произносят хором. Первая — «Йеэй шмэй раба мэворах леолам улеольмэй ольмая». Это означает «Да будет великое Имя Его благословенно вечно, во веки веков». Вторая намного короче. Просто «Брих У». Означает «Благословен Он».
— Ничего себе, сколько вы знаете, — улыбнулась Трейси.
— Я еврейка. — Мири пожала плечами.
— А это знают все евреи?
— Не знаю. Если живут в Израиле, может быть. Если в Иерусалиме — наверняка.
Трейси кивнула. Отсюда она не видела людей в гробнице, но прекрасно слышала.
— Долго они там пробудут?
— Думаю, еще минут двадцать.
— А потом уйдут?
— Они заберут кости, которые нашел твой отец, поместят их в кедровые гробы и похоронят на каком-нибудь еврейском кладбище.
— Несмотря на то, что прошло столько лет?
— Почитание умерших очень важно для верующих евреев.
— А что значит «верующие евреи»? — спросила Трейси. — Я думала, еврей — это и есть вероисповедание.
— Для кого-то да. Но это и национальная принадлежность, не всегда религия.
— А вы верующая?
Мири подумала и стала объяснять. Как и большинство евреев, родившихся в Израиле, она не может назвать себя верующей иудейкой. Ее родители, Якоб и Сильвия Шарон, приехали в Израиль, увидев в этом новом государстве пристанище для всех евреев, а не исполнение пророчества, как считают хасиды. На самом деле с возрастом она пришла к выводу, что верующие евреи представляют для государства Израиль опасность не меньшую, чем арабы.
— Современный Израиль балансирует, словно на канате. Государство вынуждено оставаться в положении меж двух огней — ислама и христианства. Я тоже вынуждена балансировать, поскольку я израильтянка, но не скажу, что мне это нравится.
— Значит, вы не религиозны, — заключила Трейси.
Мири печально улыбнулась.
— Я не фанатик религии — любой, будь то иудаизм, ислам или христианство. Но иногда мне хочется думать, что мои верующие друзья действительно что-то нашли в этом — некую связь, отношения, единство… с чем-то, что выше, чем они сами. Или, может быть, с кем-то.
Мири бросила взгляд на вход в гробницу.
— Они заканчивают.
Южный Иерусалим, Тальпиот
Солнце клонилось к закату. «Хеврат Кадиша» выбирались из гробницы и с достоинством, но поторапливаясь, шли к машинам, унося с собой кости «Каиафы». Рэнд позвал Трейси и спустился в гробницу.
— На то, чтобы все упаковать, много времени не уйдет, — сказал он. — Самое сложное — разобрать подмостки и подъемник, но когда мы это сделаем, то сможем наконец поесть и поспать по-человечески.
— А куда ты все это уберешь? — спросила Трейси.
Рэнд задумался.
— Не знаю. Подмостки можно будет сложить и оставить где-нибудь здесь, но оссуарий и остальные находки бросать нельзя.
Глянув на малогабаритный «фиат», Рэнд подумал, что от него толку не много.
— Полагаю, нам придется взять все это с собой в номер.
— Даже свиток? — спросила Трейси.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Усыпальница - Боб Хостетлер», после закрытия браузера.