Читать книгу "История Русской Церкви. В двух томах - Михаил Владимирович Толстой"

князя Мстислава Храброго, вздумал воспользоваться обстоятельствами, зная, что память отца его любезна новгородцам и что они тяготятся самовластием Всеволода. Он внезапно занял Торжок и прислал посла к новгородцам с такими словами: «Бью челом Святой Софии и гробу родителя моего; низко кланяюсь Великому Новгороду. Я сведал, что Суздальский князь угнетает вас. Новгород – моя отчина; иду восстановить вольность его по всей старине». Эта речь пленила граждан вольного города; они единогласно объявили Мстислава своим князем. Удалой Мстислав собрал войско для защиты от Всеволода; но осторожный старец не хотел битвы: он довольствовался возвращением к себе юного сына, сам предложил мир Новгороду и назвался отцом Мстислава, который поспешил ополчиться на немцев, прошел по Чудской земле до самого моря и взял выкупу 400 гривен серебра.

Вскоре после того (15 апреля 1212 года) великий князь Всеволод скончался. Великое княжение Суздальское разделилось тогда на две области: Константин, старший из сыновей умершего, княжил в Ростове и Ярославле; второй сын, Юрий (Георгий), которого отец перед смертью назначил наследником всего великого княжения, владел Владимиром и Суздалем; оба желали единовластия, и каждый считал себя законным наследником; первый опирался на право старшего в роде, а последний – на предсмертную волю отца. Братья их также разделились: Ярослав-Феодор в Переяславле-Залесском и Святослав в Юрьеве-Польском взяли сторону Георгия; Дмитрий-Владимир в Москве остался верным Константину. Началось кровавое междоусобие. Большая часть князей, в том числе и Мстислав Удалой, была на стороне Константина. Борьба братьев кончилась битвою на берегах реки Липецы. Летописцы оплакивают эту страшную сечу, в которой сын шел на отца, брат на брата. Константин при помощи Мстислава одержал победу, не стал преследовать брата и медленно пошел к Владимиру. Георгий не мог уже обороняться, покорился старшему брату и уступил ему великое княжение, а Константин оказал великодушие, объявив его своим наследником.

Правление Константина продолжалось только три года (1216–1219). Он заложил в Ростове, на месте прежней соборной церкви, которая по неопытности зодчих обрушилась, великолепный храм Успения Богородицы4; оказывал любовь к просвещению, необыкновенную в его время: когда еще вся Европа коснела в глубоком невежестве, у Константина были писцы, которые списывали для него множество рукописей, и просвещенный князь часто и прилежно читал их. Он был благочестив, любил раздавать милостыню, не оскорблял ни одного человека, но словом и делом утешал всякого.

При нем святительствовал во Владимире святой епископ Симон, постриженник Печерский и писатель житий подвижников Киевских, поступивший на епископскую кафедру в 1214 году, по желанию князя Георгия. Он преставился 20 мая 1226 года, приняв пред кончиною схиму. Современный летописец называет его «блаженным, милостивым и учительным епископом», а по сочинениям он известен как благочестивый и искусный жизнеописатель. Он написал для друга своего Поликарпа, Печерского инока, повествование о жизни и трудах подвижников, трудившихся в Печерской обители. Сочинение блаженного Симона, как житие преподобного Феодосия, написанное преподобным Нестором, вошло в состав первоначального Патерика Печерского, который сохранился в множестве древних списков. В превосходном послании к Поликарпу святой Симон, величая обитель преподобных Антония и Феодосия, из которой вышло тогда уже до 50 епископов, выражается так: «Я рад бы был оставить епископию и служить игумену в Печерском монастыре. Но тебе известно, что удерживает меня. Кто знает, что у меня, грешного Симона-епископа, соборная церковь во Владимире – красота города, а другая – в Суздале, которую я сам построил? Сколько они имеют городов и сел! И десятину собирают со всей земли той. И всем тем владеет худость наша. Но пред Богом говорю тебе: всю эту славу и власть сочел бы я за ничто, если бы мне хоть колом торчать за воротами Печерского монастыря и быть попираему людьми. Один день в дому Божией Матери лучше тысячи лет временной чести. В нем хотел бы я жить лучше, чем в селениях грешников»5.

Ко всеобщей горести народа, великий князь Константин скончался в цветущих летах (на 33 году)6. Он оставил по себе сыновей: Василька, Всеволода и Владимира, назначив им уделы: первому – Ростов, второму – Ярославль, а третьему – Углич. Великое княжение он предоставил брату, Георгию. Сыновьям своим, из коих старшему было только 10 лет, он завещал жить согласно, делать добро и чтить дядю как второго отца.

Русская земля несколько времени наслаждалась тишиной. Здесь мы можем остановить взор на двух отрадных явлениях христианской жизни: благоверной чете Муромских чудотворцев и князе Новгородском, в ранней юности удостоенном Небесной Славы.

Блаженный Давид, князь Муромский, был второй сын князя Юрия Владимировича Муромского7. Старший брат его, Владимир, княжил в Муроме. Между тем князь Давид подвергся тяжкой болезни – тело его покрыто было струпьями. Дочь бортника (древолазца), славившаяся умом и красотою, вылечила его мазью; князь дал слово жениться на ней, но потом нашел неприличным для себя супружество с девицею простого рода, дочерью лесного пчеловода. Болезнь возобновилась. Евфросиния вновь вылечила князя; и он выполнил свое обещание – сочетался с нею браком. Когда же он наследовал княжение после брата, муромская знать объявила ему: «Или отпусти жену, которая своим происхождением оскорбляет знатных барынь, или оставь Муром». Князь, верный долгу христианина, согласился лучше отказаться от власти княжеской, нежели разлучиться с супругою. Он остался после того с весьма скудными средствами к жизни и нередко скорбел о том. Но умная княгиня говорила ему: «Не печалься, князь, Бог милосерд и не оставит нас в бедности». В Муроме скоро открылись раздоры и кровопролития; князь Давид, по усердной просьбе бояр, возвратился с княгинею на свое княжение.

В Муроме правление князя Давида было правдивое, но без суровой строгости, милостивое, но без слабости. Умная и благочестивая княгиня помогала супругу советами и делами благотворительности. Оба жили по заповедям Господа, не любили ни гордости, ни несправедливой корысти; покоили странников, облегчали участь несчастных; чтили иноческий и священнический чин, ограждая его от нужд. Оба вели жизнь постническую, чистую, целомудренную. Когда князь и княгиня достигли старости, то в одно время приняли иночество, один – с именем Петра, другая – с именем Февронии. Оба преставились в один день – на пасхальной неделе 1228 года и, согласно завещанию, положены в одном гробе8.

В Новгороде княжил тогда старший сын князя Ярослава, внук Всеволода Великого, юный князь Феодор. По воле отца, он собирался вступить в брак: уже готова была невеста9, гости князья собрались на пир. Но не свадебным весельем окончились приготовления, а плачем погребальным10: жених, чистый девственник, прекрасный душою и телом, скончался от внезапной болезни. Это