Читать книгу "Ранний старт - 3 - Сергей Чернов"

тридцать пятьсот. Значица, ему назначили премию в сто пятьдесят. У остальных сорок три пятьсот.

Понятно. Губернатор рубанул, как Македонский. Мы — не столица, потому ровно половинный уровень от московского нам в самый раз. А соглашусь!

— Куда деньги думаешь девать? — Папахен забирает мою грамоту и конверт на сохранение.

— Те десять тысяч прогуляю с друзьями, — а что тут думать? — Большую премию приберегу на учёбу в Москве.

На мои слова папахен переглядывается с Вероникой. Что-то шепчет ей на ушко, она согласно кивает. Какой-то полубезмолвный диалог между ними происходит. Мне фиолетово. И мне пора. Забраю футляр с саксофоном и уныриваю за кулисы. У меня сегодня бенефис. Ведь я ещё и бисером вышиваю, то есть, на трубе играю.

Со стороны может показаться, что нагрузка на мой юный организм чрезмерна. А вот и нет! Всё равно приходится тренироваться с трубой, и какая разница, где мне играть? Перед публикой намного лучше, зрительское внимание заставляет из штанов выпрыгивать. Самое то для настоящей тренировки. Легче, когда не сам себя заставляешь, тратя на это силы, а под действием мощного стимула работаешь.

Для ветеранов мы ещё и поём. Эдик нашу любимую «Дорогу» заряжает. Вроде нравится. Думаю так, потому что никто из ветеранов не заснул. Они по своему состоянию и на ходу могут не только заснуть, но и коня двинуть. Так что такая реакция нисколько не хуже яростных аплодисментов. Их от остальной публики хватает.

11 мая, время 10 часов утра.

Железнодорожный вокзал.

Снова вокзал, снова перед нами навороченная электричка. Только команда состоит из одного человека. Меня. С сопровождающим. Наш директор школы напросился меня, маленького несовершеннолетнего, везти на место. Обмолвился, что у него в Питере одноклассники есть, захотел навестить. Ну да, так-то его работа в том, чтобы сопровождать, а на месте-то он не нужен.

Садимся. Трубу с собой на этот раз брать ни к чему, так что багаж легче прошлого. Мои меня не провожают, привыкают потихоньку. Да и как проводишь в обычный рабочий день.

— Здорово ты маханул, Колчин, — улыбается директор, когда поезд начинает мощный разгон. — Никак не ожидал. Если ещё на международную прорвёшься… одно плохо, всерос по физике ты не вытянешь.

— В области запросто могу победить, — немного покатав эту мысль в голове, выдаю результат.

— Аппетит приходит во время еды, — смеётся директор. — Сейчас все воспримут нормально только твою победу на всеросе. Даже призёрство вызовет разочарование.

— Хм-м, честно говоря, выше призёрства даже не рассчитывал. Самому интересно, почему у меня физика тяжелее идёт?

— У любого человека есть предпочтения. Какая-то одна наука, которая идёт лучше всего, — директор впадает в краткую задумчивость, прокручивая какую-то инфу в голове. — Да. История не знает ни одного примера великого физика, который был бы одновременно великим математиком. Каждая из этих наук требует полной концентрации.

— Как в спорте, — поддакиваю. А чего тут спорить? Всё правильно.

— Поэтому я немного огорчился, когда увидел, как резко ты ушёл в математику, — заключает директор. — Сразу понял, что в физике такого же результата точно не будет. Но победа в области — совсем неплохое достижение. Для школы.

Директор подмигивает. Ну да. Уж это-то трудности не составит. Этот трофей я ещё раз в школу принесу, хотя лично мне он не нужен.

— Почему не верите, что могу на всеросе по физике победить? — Сам знаю, но спросить не помешает.

— Международная потребует максимальной концентрации. Это как спорт высших достижений, отвлечение сил на другие направления помешает их достичь.

— Знаю многих, которые добивались призёрства на всеросе по двум предметам, — мне кажется, нахожу аргумент, хотя чувствую неприятную правоту директора.

— Призёры всё-таки на ступеньку ниже победителей, а тем более участников международной олимпиады, — Анатолий Иваныч вздыхает.

Вспоминаю, что ему тоже моё успешное выступление выгодно. Не просто так пчела выступает против мёда.

— Давайте, всё-таки о физике поговорим, — делаю предложение, от которого он вряд ли откажется. — Мне всё равно в это время надо головой работать, чтобы быть в форме.

— Давай поговорим, — долго уговаривать учителя на тему любимого предмета? Где такое видано?

— Что такое обобщённые координаты, знаешь?

— Да.

И разговор начинается. Мы и не замечаем, как доезжаем до столицы. Нам теперь в другую.

16 мая, время 14:05.

Детский оздоровительный лагерь «Пионер», под Санкт-Петербургом.

Из столовой выходим вместе с Анатолием Ивановичем. Пять дней назад забросил меня сюда, сдав на руки местным, и свалил к своим друзьям. Вижу по слегка усталому виду, отдохнул неплохо. По-моему, даже лёгкий перегар слышен.

Вместе с толпой из нашей математической тусовки ждём автобуса.

— Сколько вас всего было? — Переспрашивает Анатолий Иваныч.

— Восемьдесят. Ещё один не смог приехать по болезни.

— Осталось двадцать пять. Мощный отсев. Но при этом не вижу особой радости на твоём лице.

— Чему тут радоваться? — Мы заходим в автобус, садимся на пару соседних кресел. Высокие спинки позволяют говорить, не опасаясь любопытных ушей.

— Если вылетать, то лучше сейчас, чем зимой или ещё позже. Ещё есть время переключиться на физику.

— Всем пристегнуться! — Команда водителя прерывает наш разговор.

Никаких затруднений в лагере не испытывал. Голова отдохнула, по ощущениям внутренняя отборочная олимпиада была послабее всероса. Что удивительного, что я её проскочил? Среди нас половина — рядовые призёры, плюс добавили с каких-то других, левых олимпиад. Да и многим победителям далеко до того, чтобы на пятки мне наступать. Таких не больше десяти человек. А то и пяти.

— В десятку лучших попал? — Словно подслушивает мои мысли Анатолий Иваныч.

— В двойку лучших, — уточняю для любопытных.

— Второе место занял? — Не унимается любопытный директор.

— Нет. Первое разделил с ещё одним шустрым. Правда, там третий только на один балл отстал, — кстати, тот самый паренёк, что поступил на всеросе так же дерзко.

— Поговорим о физике? — Предлагает Анатолий Иваныч. Гляди-ка, понравилось!

— Нет, сейчас не время. Мозги должны работать по режиму, с утра до обеда. А дальше вполсилы, — чуть приваливаюсь в его сторону, водитель закладывает вираж, выезжая на трассу.

Собственно, вести беседы времени нет, в автобусе мы прокатились около получаса. Большая половина выходит из автобуса рядом со станцией метро. Прощаюсь с оставшимися:

— Земля — крестьянам! Мир — народам! Математики! Крепите ряды и несите научные знания в народные массы!

— Выходи уже! Оратор ср…й! — Грозно кричит водитель, что-то делает, раздаётся змеиное шипение, предвестник захлопывания дверей. Вылетаю на улицу, признаться, несколько суетливо.

— Ариведерчи! — Только на улице заканчиваю свою пламенную речь. Автобус поспешно увозит хохочущих подростков.

— Клоун! — Осуждает меня Анатолий Иваныч.

Вышедшие передо мной математические братья и сёстры тоже не удерживаются от смеха. С ними мы постепенно рассасываемся по разным сторонам света в метро.

18 мая, урок биологии.

— Итак, Колчин, тебе всё понятно? — заканчивает пятнадцатиминутную лекцию лично для меня биологиня, крупная женщина средних лет и средней внешности. Голос не средний, запас децибел изрядный.

Тема: мейоз, особое половое деление клеток с массой сопутствующих терминов. Профаза, телофаза и другие — этапы деления. А есть ещё гаплоидные и диплоидные клетки, конъюгация и кроссинговер. Если б не знал про митоз, сложно было б понять. А так, только разницу уловить и уложить в общую базу знаний в голове под табличкой: «Биология, генетика».

— Понятно, Анна Юрьевна. Надо немного времени, чтобы разобраться. Вот те перемычки между хроматидами зачем? Они всегда бывают или как?

Биологиня вздыхает и принимается за объяснения. Класс благожелательно внимает. Получает удовольствие от нецелевого расхода учебного времени. Хотя почему нецелевого? Всё равно в конце года идёт повторение и закрепление пройденного. И кто это додумался такой тяжёлый материал в школьную программу впихнуть? С такой массой терминов, что конкурирует с иностранным языком, целый справочник-вокабуляр надо заучивать. Ладно бы для классов с углубленным изучением, а то в стандартную программу. Скоро начнут учить, как вакцины против вирусов создавать.

Мне даже пришлось свою нейромашину включать, пусть и на малых оборотах. С одной стороны, полезно, соответствует режиму дня. С другой, это точно нецелевое её использование.

— Вопрос есть, Анна Юрьевна, — и, получив согласие, наношу удар. — На обществоведении нас учат, что мы живём в век глубокой специализации. Скажите, зачем нам такие обширные познания в генетике? Чтобы,