Читать книгу "Вечный Египет. Цивилизация долины Нила с древних времен до завоевания Александром Македонским - Пьер Монтэ"

ее вытягивали на берег. Жившая в Ниле рыба была очень живучей и вполне могла выбраться. В случае необходимости рыбак, обернувшись в ткань, чтобы не пораниться, шел за неводом и хватал батенсод, считавшихся опасными из-за их жесткой чешуи.

Египтянам запрещалось класть рыбу на столы для подношений, стоявшие в храмах и гробницах. Во многих регионах не разрешалось есть те или иные виды рыбы во всех случаях, а при определенных обстоятельствах ее нельзя было принимать в пищу вообще. Однако этот запрет не соблюдали даже царевичи. Рыба была основной составляющей рациона представителей низших слоев населения. При этом далеко не все ее виды отличались вкусовыми качествами, но кефаль и другие разновидности были вполне съедобны. Если рыбакам удавалось добыть большой улов, они потрошили рыбу, которую не могли сразу употребить в пищу, солили ее и оставляли сушиться. Икру кефали вытаскивали, раскладывали на полу и сушили, а затем помещали слоями между деревянными досками и наконец развешивали для просушки. Приправа из икры кефали до сих пор считается в Египте деликатесом.

Способы рыбной ловли, перечисленные выше, были совершенно непригодны для поимки крупной рыбы, такой как lates, жирный нильский окунь, и хромис, которых ловили с помощью гарпуна. Окуни были настолько большими, что их хвосты волочились по земле, когда рыбаки уносили их, подвесив на палку, продетую через жабры. Окуни и хромисы считались священными: первые – в Эсне, а вторые – в Дендере.

Представители знати и царевичи с удовольствием ловили рыбу с помощью гарпунов, а также участвовали в охоте на гиппопотамов. Гарпун, использовавшийся в последнем случае, состоял из багра на длинном древке. К багру привязывали веревку, на которую также крепили лопасти, сделанные из стеблей папируса. Этот гарпун считался священным, а его изображение использовалось в качестве эмблемы двух номов Нижнего Египта, так как охота на гиппопотамов считалась религиозным обрядом. Охотники не боялись нападать на целое семейство этих животных, даже несмотря на то что поблизости могли дремать крокодилы. Если гарпун бросали правильно, его острие впивалось в толстую шкуру зверя. Животное тотчас же убегало. Деревянное древко нередко ломалось, но благодаря лопастям гиппопотама ловили и забивали, кидая новые гарпуны.

Рис. 31. Шалаши охотников, в которых обитатели болотистых районов хранили свои скромные сокровища. Изображение из гробницы Ти

Охота на птиц, гнездившихся в зарослях папируса и невидимых с воды, была гораздо более увлекательным и намного менее опасным занятием. В ней использовали бумеранги, но перед этим птиц выслеживали. Охотники брали с собой клетки с мелкими хищными животными: виверр, мангустов и диких котов, умеющих карабкаться по стеблям. Когда они добирались до гнезд, на них бросалась птица, охранявшая своих птенцов, и начинала клевать и царапать когтями. В итоге она становилась легкой добычей для охотников. Оглушенные ударом, они падали в воду или в лодку, так что поймать их могли даже дети.

Благодаря весьма полезному приспособлению, применявшемуся во Франции и в Сирии еще в начале этого[15] века, охотники ловили множество диких гусей и птиц во время перелета. Оно состояло из двух сетей, которые раскладывали на земле с двух сторон пруда. При этом они должны были быть достаточной величины для того, чтобы между ними не оставалось пробелов. Через них продевали веревку таким образом, что с ее помощью можно было стянуть сети, поймав целую стаю птиц. Охотникам оставалось только вытащить их и рассадить по клеткам.

Для охотников и рыболовов характерен совершенно другой образ жизни, и даже внешне они сильно отличались от большинства египетских крестьян (рис. 31). Они жили в шалашах из тростника и выполняли свою работу голышом или в одной набедренной повязке. Для них были характерны плоские черепа и совсем небольшое количество волос над висками, в то время как у большинства египтян – круглая голова и густые волосы. Они поклонялись богине низин и ее сыну Нету. Во время сезона разлива богатые сановники с радостью присоединялись к этим людям и, поклонившись богине Хатхор, любимым обиталищем которой были заросли папируса, они с удовольствием брались за бумеранги и гарпуны.

КАМЕНОЛОМНИ И РУДНИКИ

Даже после того как в Северной Африке климат стал более сухим, две пустыни, простирающиеся по обе стороны от Нила, не превратились в описанные античными авторами безграничные безводные просторы, где не было ничего, кроме песка. Зимой в районе Мемфиса и даже южнее нередко выпадали значительные осадки. Из песка росли трава и кусты, засыхавшие только в начале лета. В вади, где в эпоху правления в Египте фараонов росли терпентинное дерево и тамариск, на протяжении гораздо более продолжительного времени сохранялась влага. Художники рисовали практически идиллические картины этих мест. Они изображали животных, обреченных на то, чтобы стать жертвами охотников, преследовавших их с луками, ассо и гончими, или вкусной закуской для львов и пантер, занимающимися своими повседневными делами на фоне слегка холмистого пейзажа. Газель кормит своего детеныша, другая лежит на мягком песке, вытянув шею. Еж вылезает из своего логова, а тушканчик как раз собирается вернуться в нору. Некоторые звери спариваются.

Египтяне боялись двух вещей: моря и пустыни. Правда, в Египте были и свои моряки, и люди, охваченные жаждой приключений, такие как, например, семидесятилетний «патриарх», отец семидесяти детей, на протяжении всей жизни страстно преследовавший добычу между Нилом и Красным морем. В нашем распоряжении имеются свидетельства о том, что в период правления Рамсеса III группы бортников отправлялись на поиски меда диких пчел, а также смолы терпентинного дерева, одновременно преследуя ориксов, встречавшихся в то время довольно редко. Таким образом, мы можем предположить, что египтяне стремились расширить свои знания о пустыне с ее естественными тропами и источниками, природными ископаемыми и рудниками.

Строительство пирамид и мастаб на границах Западной пустыни, напротив Мемфиса, в эпохи Древнего и Среднего царств привело к активной, прежде неизвестной египтянам деятельности. Вдоль каналов следовало построить пристани, требовавшиеся для разгрузки и хранения каменных блоков различного размера. Затем камни, а также другие грузы следовало доставить на стройплощадки. Постоянно проводившиеся церемонии посещало огромное количество людей. Строились целые города, где должны были сосредоточиться административные и материальные ресурсы, необходимые жителям, так как уже к концу правления XII династии отдельно стоящие памятники погребальной архитектуры превратились в обширный некрополь, простиравшийся от Абу-Роаша (напротив современного Каира) до въезда в Фаюмский оазис.

В период Нового царства строительство активизировалось в Фивах, на левом берегу Нила. В столице и других городах египтяне, движимые одновременно набожностью и гордыней, возводили новые святилища, а старые обновляли и расширяли, чтобы сделать