Читать книгу "Затмение страсти - Дженис Мейнард"

не мог дышать из‑за того, что хотел тебя.

– И ты решил, что это плохо… – Ее нижняя губа задрожала.

– Я всегда гордился тем, что контролирую все. Когда дело доходит до тебя, Кейт Эверетт, я даже не знаю, кто я такой. – Броуди перевел дыхание. – Ты сказала мне, что не любишь меня. Если это правда, я думаю, что заслужил это. Но если ты любишь меня, я готов отдать все, что у меня есть, за еще один шанс сделать тебя счастливой.

– Меня зовут Кейт Стюарт, – сказала она без улыбки и положила голову ему на грудь, словно в поисках защиты. – Я была так напугана и не уверена в себе, Броуди. Я тоже не знала, что такое любовь. Я беспокоюсь, что буду таким же родителем, как мои родители. Я боюсь ошибиться, как ошиблась с тем профессором, который оказался лживым подонком. Откуда мне знать, что мои чувства к тебе реальны?

Сердце Броуди замерло. Он поцеловал ее в висок.

– Что ты чувствуешь ко мне, Кейти?

Она отстранилась и посмотрела на него с неуверенной улыбкой.

– Я люблю тебя, Броуди. Безумно. Страстно. Как в кино, только лучше. Ты защищаешь меня, но не душишь. Ты веришь в меня. Ты дал мне знать, что я буду хорошей матерью, и… – Кейт смущенно улыбнулась: – Можешь считать меня поверхностной, но знай: я считаю тебя чертовски красивым и сексуальным мужчиной. А еще мне нравится, как ты шепчешь мне по‑гэльски, когда мы занимаемся любовью.

У Броуди пересохло во рту.

– Слава богу. – Его руки дрожали, когда он гладил ее волосы. – Клянусь, я больше никогда тебя не оставлю.

Кейт ненадолго замолчала, потом посмотрела на него:

– В таком случае я приняла решение.

– Какое решение? – Броуди охватила тревога.

– Сейчас нет смысла переезжать. Я беременна, и я хочу остаться с моим врачом. Но как только ребенок подрастет достаточно, чтобы путешествовать, я поеду с тобой в Шотландию. Я хочу увидеть море, которое ты так любишь, и дикие пустоши высокогорья, увидеть людей, кровь которых течет в жилах моего сына. Мы придумаем, как позаботиться об Изабель. Я хочу быть с тобой, Броуди, твой дом будет моим домом.

Он содрогнулся при мысли о том, что едва не потерял.

– Кейт, любимая. Ты предлагаешь мне намного больше, чем я заслуживаю.

Она обвила руками его шею и нежно поцеловала.

– Никто из нас не планировал любить, Броуди. Каким‑то непостижимым образом мы нашли друг друга. Может быть, время было неподходящим, и, может быть, нам не следовало так рано обзаводиться ребенком. Это не имеет значения. Пока у меня есть ты, я могу справиться с чем угодно.

– Я люблю тебя, Кейт!

– И я обожаю тебя, мой большой, самоуверенный, великолепный шотландец.

Кейт словно парила на крыльях счастья. Хотя ее тело отяжелело, она чувствовала себя легкой, как облако или перышко.

– Займись со мной любовью, Броуди, – прошептала она. – Я скучала по тебе.

Он напрягся в ее объятиях.

– Мы не можем, любовь моя. Это опасно.

– Прошла неделя. Я посчитала. Я в порядке, Броуди. Здорова, как лошадь. И мы будем нежными и аккуратными. Пожалуйста.

Она хотела своего мужа и не желала ждать ни минуты дольше. К счастью, на нем было не так много одежды. Она провела руками по его твердой обнаженной груди.

Броуди прерывисто вздохнул. Его крупное тело было напряжено.

– Ты скажешь мне, если хоть что‑то причинит тебе дискомфорт?

– Конечно.

Прежде чем она успела что‑либо сделать, Броуди сорвал с нее футболку и повалил на спину.

Кейт тяжело дышала, ее соски затвердели, а кожа покрылась мурашками.

– Я хочу тебя, Броуди. Не заставляй меня ждать!..

У Кейт перехватило горло от слез – это была долгая несчастная неделя, она едва не потеряла все…

– Больше никаких слез, милая невеста. Теперь мы вместе. Ты, я и наш сын.

Нежными руками он перевернул ее на бок и вошел в нее сзади, обнимая ее и лаская грудь.

– О да, – прошептала она, уже близкая к вершине.

Броуди уткнулся носом в ее шею, его теплое дыхание коснулось ее кожи.

– Когда я внутри тебя, – пробормотал он, – я не хочу, чтобы это заканчивалось.

– Не останавливайся, – выдохнула Кейт.

– Никогда, – поклялся он, двигаясь сильнее, быстрее.

А потом он прикоснулся к ее клитору и заставил ее летать…

Броуди чувствовал себя странно, но это было лучшее, черт возьми, чувство в его жизни!

Женщина, которую он обожал, была в его объятиях, и они оба сгорали от желания.

– Я думаю, уже больше трех часов ночи, – простонал он. – Может, нам стоит поспать?

По крайней мере, один из них должен проявить хоть немного здравого смысла. Он в скором времени станет отцом. Ему стоит попрактиковаться в принятии зрелых решений.

Кейт обхватила пальцами его пенис.

– Держу пари, мы могли бы попытаться еще разок.

Он посадил ее к себе на колени и плавно, нежно вошел в нее. Когда их тела соединились, его возлюбленная вздохнула и положила голову на его плечо. Он схватил ее за ягодицы и притянул к себе, погружаясь все глубже.

– Я люблю тебя, моя дорогая жена.

– И я люблю тебя, Броуди.

– Пока смерть не разлучит нас?

– И даже дольше.

– Это все, что мне нужно было услышать.

Эпилог

Дункан Стюарт вошел в больницу с пульсирующими висками и замирающим от волнения сердцем. Наконец‑то наступил долгожданный момент. Где‑то в стенах этого огромного здания рождался крошечный ребенок, первый в новом поколении Стюартов. Это был великий день. Броуди и Кейт на седьмом небе от счастья и безумно любят друг друга. Скоро они покинут Северную Каролину и вернутся в Шотландию.

Но не бабушка. Упрямая, замечательная бабушка Стюарт была полна решимости остаться в доме, который она делила со своим мужем, и продолжать вести бизнес, который они построили с нуля. Для нее не будет возвращения в Шотландию. Это означало, что «кто‑то» должен быть принесен в жертву на алтаре семейной ответственности.

Дункан почувствовал, как невидимая петля затягивается у него на шее. Он был холост. У него не было ничего и никого, кто мог бы удержать его дома. Для него было совершенно разумно остаться с бабушкой Изабель и помочь сохранить дело всей ее жизни.

Ну и что с того, что Дункан бросил свою работу, свой дом и своих друзей? Он был счастлив это сделать. Иначе и быть не могло. Разве не его обязанность встать на страже американской части их семейного наследия? Он принял решение, и теперь все – родители, друзья,