Читать книгу "Искры между нами - Маргарита Дюжева"

— И как часто ты в таком признаешься? Каждой встречной? Если ты не сторонник долгих встреч, значит, запросто такими словами бросаешься.

Ну, начинается… Терпеть не могу этот бред с выяснением отношений.

— А знаешь, что…иди-ка ты домой, — убрал ногу, — говорить с тобой все равно бесполезно.

Но уходить она не торопилась:

— Что не так, Егор? Правда глаза колет?

— Нет. Совершенно не колет. Правда, как правда, ничего особенного, — я невозмутимо пожал плечами, — лучше так, чем дрожать в чужих руках, а потом строить из себя недотрогу.

Она тут же вспыхнула и оскорбленно сверкнула серыми глазищами.

— Знаешь, что…

Проклятье, дурацкий разговор повторялся. Мы с ей это уже проходили. Я не такая…Я думала, мы просто прогуляемся… Сейчас еще парня своего идиотского начнет вспоминать.

— Знаю, Даш. Все пока. Счастливо оставаться, — сделал под козырек и круто развернувшись на пятках, пошел к машине, чувствуя, как Даша смотрит вслед.

Я ни разу не обернулся, не посмотрел в ее сторону. Просто сел в машину и уехал, опасаясь, что могу наговорить лишнего.

М-да…

Мне все-таки не хватило терпения быть хорошим и правильным. Нормальным, как говорит Дашка-ромашка. Шальная натура снова взяла свое. А как все хорошо начиналось.

Я честно думал, что все. Конец. У Дашке своих тараканов тьма, у меня — своих. И эти наши тараканы явно несовместимы. Ей нравится наматывать нервы на кулак и кипятить мозги, а я привык брать без раздумий то, что хочу. Так что расходимся, и идем каждый своей дорогой. Нервы целее останутся. Потому что, если продолжать тянуть кота за хвост — она так и будет водить меня за нос, а я — срываться к повадкам пещерного человека.

Псих и недотрога — самое идиотское сочетание из всех возможных.

Об этом я размышлял ночью, когда пришел домой и завалился в кровать. Долго смотрел в потолок, ворочался, размышлял, злился, убеждал себя, что весь этот геморрой не нужен.

А на утро проснулся с мыслью «Какой к чертовой бабушке конец?».

Никакого конца! Мы еще и начать-то толком не можем. Шаг вперед — два назад.

Набрал ее номер, послушал бодренький мотивчик, поставленный вместо гудков, но ответа так и не дождался. Игнорирует? Тоже решила, что у каждого своя дорога? Хер бы там! Перебьется. Все равно дозвонюсь.

Сходил в душ, пожрал, пробежался пару километров по поселку, то и дело набирая ее номер. Дашка все молчала.

Упрямая? Я еще упрямее. Поставил телефон на автодозвон и побежал дальше. Хоть весь день могу набирать. Мне не сложно.

К счастью, недотрога сдалась быстрее. Прислала холодное сообщение:

«Егор! Хватит названивать!»

«Ответь, тогда перестану»

«Я в универе, пытаюсь сдать зачет!»

Надо же, какая умная. Зачет сдает. Я усмехнулся и написал ей:

«Надо поговорить»

«Как-нибудь в другой раз», — ответ прилетел не сразу. Минут через пять. Наверное, решала, как бы потактичнее меня послать.

Размечталась. Никаких других разов… Сегодня!

«Скоро закончишь?»

«Понятия не имею. Еще часа два не меньше».

Два, значит два. Как раз успею свои дела сделать, а потом к ней рвану.

«А потом я занята!» — прислала вдогонку Даша.

«С чем тебя и поздравляю».

Я сделал еще кружок по тихим утренним улицам и повернул домой. В этот момент меня настиг звонок от Рыжовой. Не то чтобы я горел желанием услышать ее голос, но игнорировать не стал. Вдруг что важное? Может, предки опять что-то придумали?

— Слушаю.

— Привет, Егор, — бодро произнесла она.

— Чем обязан? Только не говори, что соскучилась.

На другом конце повисло секундное молчание, а потом прозвучал ответ. Уже не такой бойкий, скорее отрешенно-прохладный:

— К счастью, нет.

— Это радует. Чего хотела?

— Поговорить хотела.

— Говори. Я слушаю, — я присел, прижал телефон плечом к уху и начал перевязывать шнурки на кроссовках.

Алена молчала.

— Если ты думаешь, что я умею читать мысли — то глубоко ошибаешься. Или говори, или — досвидания.

— Извини, отвлеклась, — будто нехотя произнесла она, — В общем, давай встретимся завтра вечером.

Я прикинул свои планы на завтра. Вроде пусто.

— Хорошо. О чем хоть речь пойдет?

— Я тебе чуть позже скину адрес, по которому приезжать, — Алена проигнорировала мой вопрос.

Мне даже интересно стало, что это за шпионские игры такие, поэтому и согласился:

— Без проблем.

— Ну все. Пока, до завтра, — не дожидаясь моего ответа, Рыжова скинула звонок.

Я удивленно посмотрел на потемневший экран, пожал плечами и побежал дальше. Девушки — народ странный. Я бы даже сказал, загадочный. Особенно некоторые.

Ладно, хрень с ней с Рыжовой и ее заскоками — завтра во всем разберусь. Сейчас важнее Дашка и приручение ее бешеных тараканов.

Глава 10

Кто бы знал, как я разозлилась.

Не на Егора. На себя! На свою дурацкую реакцию.

Парень ведь не подарок. Дикий, необузданный, не признающий правил и ограничений, и я такая наивная со своими могу-не могу, правильно-неправильно. Разные форматы, разные масштабы. Тот дурацкий случай, когда и хочется, и колется.

Ведь вчера, у подъезда…еще чуть-чуть и я бы окончательно растеклась, позволила бы ему делать с собой что угодно. Прямо на лавке отдалась бы. Просто не дожал, совсем малость, и я бы соврала, если бы сказала, что не жалею об этом.

Как вспомню, что вытворял его язык у меня во рту — искры из глаз и трусы моментально насквозь сырые. Нельзя же так. Я девочка нежная, хрупкая, к такому разврату непривыкшая.

Невольно вспоминаю наши поцелуи с Антом. Когда-то мне казалось, что в них кипела страсть. Сейчас поняла, что не кипела — тихо и лениво булькала, не выплескиваясь через край.

С Егором по-другому. На грани, на пределе эмоций. От простого взгляда коротило так, что не вздохнуть. Сколько мы с ним продержались в рамках приличия? Полторы встречи? Как только сил хватило.

Снова воспоминания. Снова к щекам прилила краска.

— Никитина, вы так смущенно улыбаетесь своему листку с ответом, что я даже боюсь читать, что вы там понаписали, — сказал преподаватель.

За своими мыслями я не заметила, как он подошел ближе и остановился прямо рядом со мной. По аудитории прокатилась волна смешков, не улыбалась только Рыжова. Она посмотрела на меня, как всегда неласково и покачала головой. Под ее взглядом мне снова стало стыдно.