Читать книгу "Лжец - Стефания Лин"

– Что это такие?

– Это, Виноградинка, наш первый шаг. Если они поддержат нас, то остальная элита тоже!

– Кто это?

– Мой крестный отец, Ру: Альварес Эрай.

– Альварес Эрай? Никогда о таком не слышала.

– Потому что он один из членов Договора, которые много чего решают там, а живет здесь под прикрытием уже много лет. Сначала он работал на папу, но в последние годы только притворялся, если верить тому, что я на него накопал еще несколько месяцев назад. Поэтому-то мы здесь. Скорее всего в его планах сместить Творца с помощью сил Договора. И если я смогу доказать ему, что мы с ним заодно – нам будет гораздо проще.

– Потому что не придется ездить по всей элите Алетандры?

– Именно так. Пошли, – останавливает авто перед величественными дверями этого дворца, объезжая вечно зеленый газон.

Глава 31

Мэлс

Мы с Рунтой подходим к двери дома моего крестного отца. Если быть откровенным, то все мои слова сказанные о нем жене не подтверждены ничем, и являются лишь догадками, поэтому сейчас я нервничаю. Результат нашего разговора решит все. Дворецкий открывает дверь. Как всегда на его лице ни одной эмоции, лишь одна бровь едва поднимается. Он пропускает нас в дом. Наши шаги эхом отражаются от стен. Рунта с интересом рассматривает величественные статуи, лестницы, достойные королевских особ, и люстру, висящую прямо над головами, освещающую все вокруг ярким светом.

А вот по лестнице спускается и крестный. И что-то я не вижу радости на его лице. Скорее осторожность и недоверие. Но все это моментально скрывается за широкой улыбкой и распростертыми объятиями, с которым приближается ко мне.

– Мэлс, парень, рад тебя видеть, – Альварес Эрай обнимает меня, хлопает ладонями по спине и отпустив делает шаг назад, рассматривая Рунту, – Насколько могу верить твоему отцу – это Рунта Риччи, дочь Одре Риччи и будущий главнокомандующий Либертау?

– Именно так, – соглашаюсь. Крестный в халате и домашних шелковых брюках. На ногах мягкие домашние тапки и судя по небритому лицу так он проводит последние несколько дней.

– Что привело тебя сюда, Мэлс? Разве вы не должны сейчас заниматься оформлением документов для присоединения Либертау к Алке?

– Вот об этом я и хочу поговорить. Мне нужна твоя помощь, Альварес.

– Какая же? – брови в удивлении летят к верху.

– Поговорим об этом не в холле?... – предлагаю.

– Конечно, Мэлс. Пошли.

Эрай ведет нас по лестнице на второй этаж, к своему кабинету. Когда я был меньше, то не раз проводил там свои дни, рассматривая звезды сквозь телескоп вместе крестным. Это было в те моменты, когда у папы не было на меня времени, то есть почти постоянно. И не то, чтобы Творец хотел этого оставляя меня одного дома, но через час или два я всегда сбегал к дяде. Всегда.

Мы заходим в его кабинет. И хоть я не был в этом доме очень давно, все осталось таким же, как и в моих воспоминаниях из детства. Темные стены обшиты деревом, шкафы с книгами, широкое окно с тяжелыми шторами, рядом с ними телескоп, слева диван и столик, а посередине дубовый стол с глобусом и множеством бумаг сложенных стопкой.

– Садитесь, сейчас принесут кофе, – приглашает Альварес, усаживаясь за стол и складывая руки в замок. Мы с Ру садимся на диван. Она чувствует себя неловко, а я как будто возвращаюсь в прошлое. Кажется, что сейчас в кабинет забегут двое детей Эрая – Хлоя и Нелли, и позовут играть в прятки, хоть я и знаю, что в данный момент они за чертой Алки, вроде как на учебе, но на самом деле скрыты от Творца, – Рассказывай, Мэлс, чего ты хочешь.

– Я знаю, – сразу начинаю, – Что ты работаешь на Договор. А раньше, – дополняю перед тем, как Эрай успевает сказать слово, – Ты шпионил для папы, а теперь делаешь все с точностью наоборот, ища информацию и пути, как ослабить Творца и сместить его.

Лицо Альвареса становится холодным и отчужденным, как будто он ожидает услышать дальше то, что заставит его искать оправдание.

– И мне нужна твоя помощь, Эрай. Я хочу уничтожить Творца, освободить Алку и Либертау от его захватнических рук. Но для этого мне нужна твоя поддержка и влияние на элиту Алки. Мне нужно, чтобы ты заставил их не бояться, напомнил о Джейкобе Эрендейле и подтолкнул к восстанию против власти моего папы,- выпалив все это замолкаю, ожидая реакции Альвареса.

– Сынок, ты же понимаешь, что когда говоришь такие слова роешь себе и ей яму?

– Да. Но у меня нет других вариантов. Я не знаю, что задумал отец, но хочу свободы . Для себя. Для нее.

– Что если я сейчас же расскажу об этом Александру? – спрашивает хитро прищуривая глаза.

– Не расскажешь. Ты же теперь против него, а не за. Я знаю это, Альварес, потому что следил за тобой. Пришлось. Тогда правда еще не знал для чего. И как видишь, не сдал тебя Александру Блэку!

– Не сдал, – соглашается, – Рассказывай конкретнее, что именно ты хочешь от всех.

– Мне нужна поддержка элиты. Через семь дней праздник Объединения, и именно в этот день я хочу начать революцию. Хочу, чтобы на улицы вышли люди, все, простое население, элита и восстали против отца. Хочу, чтобы в этот момент пришли войска Договора и если повезет Либертау. Хочу, чтобы мой друг нашел что-то такое на папашу, чтобы он никогда не отмылся от грязи.

– Ладно. Я обращусь к кому надо и направлю письма тем семьям, которые работают со мной. Они все сделают. Я с тобой, парень, не подведи.

– Ни в коем случае, – отвечаю, а самому хочется танцевать или петь. Даже не думал, что будет так просто, – Только, дядя, если ты меня предашь, то я знаю, где твои дочери!

Крестный встает из-за стола как раз тогда, когда дворецкий вносит поднос с чашками ароматного кофе. Он улыбается, не угрожающе, а так, как отец сыну, когда гордится им и одновременно сердится.

– Мэлс, ты точно сын Творца. Иди. Я тебя потом найду и сообщу о результате.

– Ты должен известить меня к празднику.

– Конечно. А теперь прочь, не вызывай подозрений. Ты же, насколько понимаю, нелегально здесь?

– Да.

Мы спускаемся по лестнице. Все это время Рунта молчит, только слушает. Думаю теперь понимает, что я, действительно, не собирался ей врать. Надеюсь теперь верит. А еще сам себе удивляюсь... Вокруг меня рушится мой привычный уклад жизни, я предаю папу, подбиваю на бунт людей, а все о чем могу думать – это Ру в постели, волосы разбросанные по подушке и ее сладкий аромат винограда, что сводит меня с ума. Я извращенец – факт, который даже не нужно доказывать.

Мы возвращаемся в промышленный район. Рунта все это время молчит, снова рассматривая деревья и вообще Алетандру из окна старого авто. Не знаю о чем думает, и трогать ее не хочу. Когда сама захочет что-то сказать – скажет.

Останавливаю авто рядом с «нашим» домом. Рунта пробует открыть дверь, но хватаю ее за руку, не давая выйти.