Читать книгу "(не)случайный наследник для магната - Вероника Колесникова"

— Моя рекомендация такова: чем быстрее вы пройдете операцию, тем лучше для вас. Такие операции мы проводим обычно с года до двух с половиной лет, потому что именно в этом возрасте в 90 процентах случаев достигается положительный эффект. Малыши растут очень быстро, у них увеличивается вес, они становятся активнее. Вы сразу увидите результат: исчезнет слабость, затрудненность дыхания, частая утомляемость. Придут в норму гемодинамические, симптоматические показатели, установится постоянное артериальное давление. Поймите: ребенок сейчас крепкий, он очень легко перенесет вмешательство. И очень быстро – оглянуться не успеете! – как забудет этот период.

Я прижала Лешку сильнее к груди и поцеловала его в темечко.

— Хорошо, что вы попали к нам, — даже сквозь марлевую повязку я чувствовала, как сердобольно улыбается врач. — В районной поликлинике вас бы тоже направили на операцию, но явно позже.

— Да, мы никак не могли сдать все анализы…

— Такое бывает, — она покачала головой. — В этом нет ничего страшного. Но я считаю, да и все специалисты со мной согласятся, что лучше сделать операцию на сердце раньше, чем позже. — Подумайте об этом.

Я понимала, что думать и раздумывать, тянуть время было бы бессмысленно и зря. Уже не один час специалист клиники Грецких объясняла мне необходимость в проведении операции, получив результаты всех анализов и УЗИ.

— Вы можете сделать ее у нас в клинике, для этого есть все возможности, а можете – в своем городе. Направления, всех данных в этой папке будет достаточно. Только имейте в виду, что результаты анализов действительны в течении четырнадцати дней.

— Спасибо, — я тихо поблагодарила за консультацию врача, подхватила цветную папку внушительного размера – карточку Алексея, которую ему тут завели, и, взяв ребенка за ручку, осторожно вышла из кабинета.

Казалось, что ноги подкашиваются и зрение стало намного хуже – все от слез страха, которые предательски подобрались ближе. На скамейке возле кабинета я опустила голову и спрятала лицо в ладонях.

Быть родителем – это самая ответственная и самая прекрасная миссия на земле, это я знала точно. Нет тяжелее ноши – быть матерью, потому что каждый день приходится принимать решения не только за себя, но и за другую жизнь, вверенную вселенной. Забыв о себе, своем благополучии, целях и стремлениях, в первый год жизни ребенка я полностью растворилась в нем. Нет, я нисколько не жалела об этом, потому что понимала – мой Лешик будет маленьким совсем недолгое время, и мне нужно наслаждаться этим прекрасным периодом, пока я еще могу прижимать к себе его теплое, податливое тело, слышать стук его маленького воробьиного сердечка, потому что он рос действительно очень быстро.

Изменения касались нашей с ним жизни так стремительно, что я хватала ускользающее детство всеми силами, стараясь удержать его запах в руках. Вот только он был младенцем, который даже голову не мог самостоятельно поднять, а вот уже сидит и смотрит, как я корчу ему рожи и показываю язык.

Вот он задумчиво глядит на бескрайнее синее небо, и очень быстро устает от того, какой огромный мир простирается перед ним, и вот уже он бежит своими маленькими ножками за голубями, от чего они пугаются и разлетаются в разные стороны, хотя этот вояка сам размером не больше средней собачки.

Это очень тяжело – принимать решения каждый день, каждую секунду за другого человека, который сам еще не готов к этому. От моего решения зависит его жизнь и здоровье, его будущее и настоящее.

Если я хотя бы раз ошибусь, то это сразу отразится на всем – на нем, на мне, на всем нашем мире.

Будто почувствовав слезливое настроение, Лешка подошел ближе и обнял мои колени своими маленькими ручонками. Я потрепала его по голове, по тоненьким волоскам, которые больше походили на пух.

— Ничего, Алешенька, прорвемся, — сказала я ему, улыбаясь сквозь слезы. — Не в первый раз.

Я поднялась со скамьи, упаковала документы в сумку, застегнула пальто, поправила шапочку на малыше. Возле клиники нас ждала машина с водителем Алексея, так что нужно было поторопиться – не хотелось заставлять ждать мужчину.

И только я сделала несколько шагов вперед, как тут же буквально из-за угла выпрыгнула Екатерина.

— О, Таисия! — Приятно видеть, что вы уже уходите.

Она гадко улыбнулась, и мне захотелось крикнуть на нее, закричать так, чтобы на ее холеном лице с идеальным мейк-апом появились настоящие эмоции, а не те, что она транслировала мне.

— До свидания, — вежливо, насколько это было возможно, сказала и обогнула ее по дуге, чтобы лишний раз не коснуться взглядом, не задеть рукой. Мне казалось, что таким образом я могу испачкаться, заразиться ее отстранённостью и безликостью.

— А я говорю вам: прощайте! — я обернулась через плечо и увидела, как она, прижав локоть к бедру, машет мне своими холеными тонкими пальчиками. Все в ее фигуре, взгляде, жестах, говорило о высокомерной радости. Она словно лучилась превосходством.

Я развернулась на каблуках и поспешила к выходу. Мне здесь было больше нечего делать. Нужно было думать совершенно о другом – о ребенке, о жизни и о том, как и когда делать операцию, от которой, получается нельзя было избавиться.

Как быть? Всю дорогу до дома я крутила и обсасывала эту мысль с разных сторон, но не могла прийти к правильному знаменателю.

Но, как только я перешагнула порог дома Алексея, поняла, что что-то не так.

Видно, что после офиса он заезжал домой – на стуле у входа осталась небольшая сумка, какие-то вещи поменяли местоположение.

Повернулась и увидела большой раскрытый конверт на классическом белом комоде у зеркала. Я бы прошла мимо – негоже читать чужие письма, но это письмо я должна был увидеть и прочесть лично, потому что поняла, сразу поняла, что это!

Это были результаты на текст ДНК из его клиники, которые мы сделали буквально в первый час приезда в этот дом.

«Совпадение 3-5%» - было написано в самом верху, а ниже – цифры, какие-то расшифровки и прочее, прочее.

Я охнула и прижала бумагу к груди.

Не может быть.

3-5%???

И, судя по всему, Алексей уже ознакомился с этим документом. Ознакомился и ничего мне не сказал. Возможно, они с Катериной обсудили этот вопрос – не случайно она была так решительно настроена и даже не скрывала своего ко мне отношения. Была уверенна, что больше в этом доме я не задержусь.

И его слова вчера.

Он говорил серьезно.

Он был настроен серьезно.

Серьезно?!

Но…

Что ж…видимо, так тому и быть.

Глава 38

Перелет в этот раз оказался довольно тяжелым – потому что с Алешкой мне приходилось управляться самой. Он капризничал, быстро уставал от этого, замирал, засыпая, ненадолго, а потом снова приходил в себя.