Читать книгу "Яды: полная история: от мышьяка до «Новичка» - Кирилл Привалов"

Заметки на полях

Условной датой доступного человечеству отсчета времени в Древнем Риме можно считать 451 год до н. э., когда на берегах Тибра были приняты Двенадцать таблиц, сформировавших правовое государство. И если в первом своде римских законов за убийство с помощью яда полагалась смертная казнь, в знаменитых таблицах к отравителям отнеслись более гибко: «Если кто-либо говорит о яде, то должен добавить, вреден ли он или полезен для здоровья, ибо и лекарства являются ядом».

Согласно римскому закону, преступления, связанные с отравлениями, относились к категории государственных противоправных деяний. А значит – подлежали ведению сената, расследования же поручались претору. На судебных разбирательствах, связанных с отравлениями, римские адвокаты – народ деятельный и алчный – составили целые состояния.

А дела эти порой были настолько запутанны, что процессы тянулись годами. Оно и понятно: основными фигурантами расследований становились эскулапы. Занятие медициной казалось римлянам низким и не достойным их. Поэтому врачевали, как правило, вольноотпущенники, вчерашние рабы: греки – особенно уроженцы Вифинии, – египтяне, сирийцы… На римлян эта братия смотрела по-лакейски снизу вверх, но при этом недавних хозяев тихо ненавидела и угрызениями совести по отношению к ним не страдала. Если римлянин погибал от прописанного ему то ли яда, то ли лекарства, жалости у врача к отправившемуся к праотцам не было. Отравление становилось своеобразной местью греческого или египетского раба. Катон Старший Цензор в своем сочинении «Наставления сыну» предостерегал отпрыска от общения с такими лекарями, явившимися в город, жителей которого они считают «варварами» и готовы уморить их своими лекарствами, да еще требуют за это денег и уважения, чтобы легче было им сеять в Риме опустошение.

Да и врачи были порой самозванными: куда легче растирать мази и выдавливать нарывы, нежели рисковать своей жизнью в шахте или гнуть спину где-то в полях. Неслучайно Плиний Старший возмущался тем, что римские врачи плохо ориентируются в свойствах и названиях препаратов: вместо индийской киновари добавляют в лекарство сурик, а сурик это, как известно, яд. (В своей «Естественной истории» Плиний Старший приводит надгробную надпись: «Погиб, сраженный толпою врачей».) А Марк Порций Катон Старший, убежденный борец с пороками, скопом зачислял медиков в Риме в одну группу со злодеями-отравителями. Что ж, доля правды в таком принципиальном суждении была. Достаточно вспомнить о тех римских врачах, которые остались в истории. Истории отравлений. Скажем, Эвдем – личный врач и друг Ливии, жены Друза, сына Тиберия, помогал ей, пока ее муж не умер от яда. Знаменитой Мессалине, жене Клавдия, так же старательно помогал ее врач Валент.

Но страх перед ядами уже превратился в национальную фобию. Когда в 129 году до н. э. нашли мертвым на супружеском ложе Публия Корнелия Сципиона Эмилиана Африканского Младшего, сразу весь Вечный город заговорил об отравлении.

Происшествие, что и говорить, было громким. Ведь погиб один из самых выдающихся персонажей Рима: досрочный консул, выдающийся интеллектуал, удостоенный триумфа победитель Карфагена и Нуманция. «Идеалом человека и гражданина» называли его современники. Утром того же дня Публий Корнелий, накануне совершенно здоровый, собирался выступить на народном собрании, навощенная дощечка с речью так и осталась лежать у изголовья. И вот убийство!.. Заговорили, что полководца извела семья его жены, прежде всего – теща и супруга Семпрония. Появились слухи и о том, что политика-реформатора отравили его политические соперники из сторонников Гракхов.

Как бы там ни было, боязнь отравлений охватила Рим, прежде всего – его правящие круги. Судачили даже о том, будто по Форуму – центральной части Рима – ходят злодеи с отравленными иглами, исподволь колющие ими граждан. Далеко не праздные слухи, учитывая непрестанную высокую преступность в разросшейся столице и в ее окрестностях.

На этом фоне закон Суллы против ядов и отравлений смотрелся совершенно органично. Тем более с учетом того, что именно Луций Корнелий Сулла победил Митридата в первой войне Рима с Понтом и вынудил крымского царя оставить Азию и Грецию. Как известно, Митридат боготворил яды, Сулла – напротив – предал их анафеме. Так что принятый Римом запрет на яды звучал как своеобразное проклятие в адрес Митридата.

В 673 год от основания Рима, то есть примерно в 81 году до н. э. был принят закон, названный Корнелия (родовое имя Суллы) Lex de Sicariis et veneficiis («Об убийстве кинжалом и об отравлениях ядом».) Согласно ему, депортацией или смертной казнью каралось применение отравляющих средств. Дословно: болиголова, саламандры, аконита, называемого еще «волчий корень», мандрагоры, кантаридина, содержащегося в крови жука «шпанская мушка»… Закон был поистине суров: одинаковое наказание предусматривалось и за реальное преступление, и за одно лишь доказанное намерение его совершить. Знатных людей за это обезглавливали, а простолюдинов распинали на кресте или отдавали на съедение хищникам в цирке.

Заметки на полях

«Чтобы получить нужное количество медикамента, надо к ста граммам высушенных жуков добавить…». Это не средневековый рецепт алхимиков, а вполне реальный, существующий в настоящее время способ получения зоологического яда – кантаридина. Искусственный синтез вещества очень трудоемок, поэтому используется природный носитель токсина – жук-нарывник.

Кантаридин синтезируется в половых железах самцов жуков семейства нарывников (Meloidae) – шпанской мушки, майки, которым яд нужен для защиты от врагов. Содержание токсина у насекомых разных видов неодинаково. Известно более трехсот представителей этого семейства, способных вырабатывать кантаридин. Эти жуки чаще всего обитают в сельскохозяйственных районах. Их можно встретить на посевах овса, ячменя, хлопка. Они могут заражать кукурузу, сою, люцерну. Не обходят своим вниманием и сорняки – кипрей, донник, молочай. Питаются жуки в основном цветками, но способны есть и листья. В России насекомые, производящие этот яд, обитают в средней полосе и в южных регионах.

Яд обладает кожно-нарывным действием, поражает желудочно-кишечный тракт и вызывает сильную интоксикацию всего организма. Под влиянием кантаридина происходит отслоение поверхностного слоя слизистых оболочек и кожи, с последующим образованием крупных пузырьков. Выведение яда осуществляется через почки. С этим связан его выраженный повреждающий эффект на органы мочевыделительной системы.

В местах обитания жуков-нарывников следует соблюдать определенные правила – ни в коем случае не брать их в руки, не раздавливать на коже. Почувствовав на себе насекомое, не нужно его давить, прихлопывать ладонью, лучше просто жука смахнуть.

Конечно, можно усмотреть в Lex de Sicariis et veneficiis стремление Суллы, по сути, первого римского настоящего диктатора, обеспечить личную безопасность и найти весомый повод для подавления политических противников. Но тем не менее в этом законе воплотился весь страх людей той поры перед таким коварным оружием, как яды. Неспроста Lex Cornelia отразился в немалой степени и в законе под названием Julia, принятом Цезарем и практически идентичном проскрипциям Суллы. Дошел Lex Cornelia аж до Средневековья и применялся с небольшими поправками и комментариями в византийском кодексе Юстиниана. Учредил Сулла и особую палату, занимавшуюся расследованиями отравлений. В ней работали выбранные по жребию сенаторы и представители привилегированного сословия всадников. И без дела они не оставались.