Читать книгу "Развеянные чары - Дебора Тернер"

Не отвлекаться!

— Это тебе мог предоставить только тот, кто имеет полное право подписи. Кто это? И почему он — или она — помогает тебе?

Коннор выпрямился и мрачно посмотрел на нее.

— Тебе не надо этого знать.

— Но если эти бумаги правдивы…

— Они абсолютно правдивы.

Линда с трудом смогла перевести дыхание.

— В таком случае ситуация такова. С начала года фонд потерял восемь миллионов долларов. Кое-что благодаря неудачным вложениям, однако кое-что — из-за Френка, причем он явно скрыл это от учредителей. Я хочу кофе.

— Не будет тебе кофе! Слишком много кофе вредно. Пошли отдыхать. Обед почти готов, а пока мы можем выпить.

— Но я не хочу обедать! Я хочу выяснить все до конца…

— Не сейчас. Ты и так вымоталась.

В его голосе звучала сталь, и Линда покорно поднялась из-за стола. Только сейчас она заметила, что солнце уже село и в комнате горит свет.

— Я должна все выяснить!

— Ты буквы-то еще различаешь? А цифры? Все, пошли. Без разговоров!

Линда пыталась протестовать, но железная, рука Коннора буквально выдернула ее из-за стола. Пришлось покорно отправиться за ним в гостиную.

Всю первую половину дня Коннор не выпускал из рук телефон. Кому он звонил и что говорил, Линда не знала, но результатом этих переговоров стали целые пачки бумаг, приходившие по факсу. К концу дня сложилась довольно ясная картина происходящего в фонде Чериша.

— Ты замерзла…

Линда чуть вздрогнула, почувствовав тепло его рук. Документы о ситуации в фонде были ужасающими, но, странное дело, это не так уж взволновало ее. Любовь к Коннору вытеснила из ее разума и сердца все остальное. Даже погубленная репутация и поруганное имя Ника не волновали Линду. Она любит Коннора Брендона и будет с ним до тех пор, пока не наскучит ему. Что потом? Какая разница!

Глаза болели от долгого чтения, и Линда перевела взгляд на картину, висевшую на стене комнаты. Зеленовато-голубые краски успокаивали.

— Коннор, я все думаю… Откуда газетчики обо всем пронюхали? В книге ведь ничего о финансах фонда не говорится, ну, по крайней мере, в этом варианте книги. Там все больше об измене и любовнице. Господи, бедная Пенни… А еще мне бы очень хотелось знать, где сейчас Френк Суини. Надо своими глазами увидеть все документы.

Рука Коннора обвилась вокруг ее талии.

— Чувство вины, я полагаю? Перед вкладчиками… перед Ником… Что будешь пить?

— Лайм и содовую, пожалуйста.

— Это все, что ты пьешь, считая ведро кофе и один бокальчик шампанского?

— Когда работаю — да. Думаю, что и ты во время работы стараешься не терять контроль над собой.

Сок с содовой приятно освежал, в комнате было уютно и тихо, Линда подумала, что уже давно не ощущала такого умиротворения. Коннор налил себе пива и сел напротив, внимательно глядя на нее поверх стакана. Линда чуть улыбнулась и негромко произнесла:

— У тебя очень хороший дом, Коннор. Красивый и уютный.

— Я рад, что тебе здесь нравится. А ты… сама выбирала себе дом?

Линда помолчала, глядя на пузырящуюся жидкость в стакане. Затем, словно решившись на что-то, сказала:

— Дом нашел Ник. Он всегда хотел жить рядом с океаном. От города тоже недалеко, так что даже в час пик я добиралась до работы за полчаса.

— Ты продашь этот дом?

Голос Коннора звучал непривычно мягко, в золотых глазах светилось искреннее и деликатное сочувствие. Линда в смятении смотрела на него и думала, что понятия не имеет, как сделать счастливым такого мужчину.

Она вообще не умеет делать мужчин счастливыми!

— Да, продам. Наверное. В конце концов, я прожила там слишком долго, пора поменять свою жизнь.

— Послушай, Линда, неужели ты полагаешь, что можешь потерять работу, если все выяснится до конца?

— Ты знаешь кого-то, кто имеет непосредственное отношение к растратам?

— Нет. Пока нет. В любом случае, ты к ним не относишься.

Линда встала и подошла к окну. Пальцы ее мелко подрагивали, но бледное лицо было спокойно.

— Пока не отношусь. Слухи просочатся, пойдут дальше, подозрения зародятся даже у друзей. Конечно, все это случится, если мы не найдем истинного вора и не вернем деньги в фонд.

— А если у тебя не получится? Ты ведь долго шла к своим вершинам, я помню. Это дорогого стоит.

Это бесценно, вот что следовало бы сказать. Карьера — это ее жизнь, долг перед отцом. Кроме того, она понятия не имеет обо всем остальном. Она просто не умеет делать ничего другого. Тщательно подбирая слова, Линда заговорила чуть медленнее:

— Мне нравится то, чем я занимаюсь, потому что у меня неплохо получается, но это никогда не было моим собственным выбором. После рождения сестры мама не могла больше иметь детей, так что для отца я стала сыном.

— Другими словами, он заставил тебя заниматься не тем, чего тебе хотелось на самом деле. И когда ты поняла, что живешь чужой жизнью?

— Я так не считаю!

— Кем хотела стать ты сама?

— Врачом. Мне хотелось помогать людям.

Звонок в дверь прервал их беседу, и Коннор отправился открывать. Линда провожала стройную фигуру глазами и думала о том, как они занимались любовью утром. С некоторым смущением она поняла, что с удовольствием повторила бы это прямо сейчас.

Оказалось, прибыл официант из ресторана. Пища была великолепна, но Линда ела, почти не чувствуя вкуса. После обеда она прямиком направилась в кабинет, и Коннор без возражений последовал за ней.

Еще через пару часов она тихо окликнула партнера:

— Коннор! Взгляни.

Она все-таки нашла! Теперь в фиалковых глазах горели ненависть и презрение.

— Это Френк! Посмотри, вот здесь. Он продал большой пакет акций, а деньги перевел на оффшорный счет на островах Кука. Потом, под видом выплат по процентам, перевел туда еще и другие суммы.

— Чеком?!

— Да.

Она почувствовала, как напряглись все мышцы в сильном теле Коннора. Конкистадор внутри него поднимал голову и расправлял плечи. На смену нежному любовнику и гостеприимному хозяину пришел беспощадный охотник, готовый выследить дичь и без жалости уничтожить ее.

У Линды пересохло во рту, когда она увидела дату и подпись.

— Это могло случиться тогда… Когда мы повздорили, я тебе рассказывала… Пустых чеков я никогда не подписывала! В тот день, когда Тони был в отъезде…

— Я говорил с ним у Кая. Он никуда не выезжал.

— Коннор, я никогда не подписывала, не проверив. Обычно.