Читать книгу "Запретный плод - Сьюзен Джонсон"

— Есть немного, — скромно ответил он, думая о том, как будут светиться ее глаза, когда он покажет ей монгольскую юрту, поставленную на холме у излучины Сены.

Именно в этот момент на лесной дорожке бесшумно появился Франсуа с большим серебряным подносом. Проводив Дейзи в павильон, герцог усадил ее на плетеный диван, обложенный пышными ткаными подушками темнофиолетового цвета, и предложил шампанское. Бутылка стояла на льду в серебряном ведерке. Усевшись на подлокотник дивана, на котором сидела Дейзи, Этьен наблюдал, как Франсуа сервировал обед на столе, покрытом льняной скатертью. Когда стол был накрыт, герцог, вежливо поблагодарив, отпустил слугу.

— Слушаюсь, господин. Полотенца на пристани возле лодочной станции.

— А шампанское там есть?

— Да, господин.

— Передайте Габриэль, что я пришлю игрушки для ваших внуков. Мой менеджер обещал это сделать завтра.

Франсуа, покрестьянски приложив руку к сердцу, поклонился.

— Благодарю вас, хозяин. Габриэль будет очень довольна, — сказал он человеку, которого знал как барона Фермонд.

— Как давно они у тебя работают? — спросила Дейзи, когда Франсуа скрылся в ивовой роще.

— Они часть моей собственности. Их семья была тогда молода. Должно быть, это было лет двадцать назад.

Он приложил усилие, чтобы ответ его прозвучал как бы между прочим. Он отлично помнил день, когда купил Кольсек, сразу же после того, как Изабель, родив близнецов, заявила, что больше не собирается делить с ним постель. В этот самый день он велел своему поверенному подыскать чтонибудь недалеко от Парижа. Неделей позже был куплен Кольсек. Последнее время он часто приезжал сюда, когда светское окружение становилось невыносимым и ему нужна была передышка.

— Они боялись, что я выгоню их и привезу свою прислугу, но мне нужно было уединение, и я хотел, чтобы слуги не имели никакого отношения к Парижу. Их дети тоже работают на меня — и в деревне, и здесь. Младший возглавляет библиотеку в деревне.

Дейзи вопросительно подняла бровь. Французские крестьяне редко становились библиотекарями, а маленькая деревня, имеющая библиотеку, была вообще исключением.

— Твои соплеменники — не единственные представители рода человечества, кому знакомо милосердие.

— Ты удивляешь меня, — обрадованно воскликнула Дейзи. — Я думала, что твое милосердие сводится к драгоценным подаркам роскошным дамам.

— В таком случае время от времени обязуюсь удивлять тебя своими… актами милосердия.

Хрипловатым, очень сексуальным голосом она ответила:

— Я очень на это надеюсь.

— Тебе надо встретиться с моими монашками, — весело добавил герцог. — Я ведь еще помогаю и женскому монастырю.

— Женскому монастырю? — глаза Дейзи подозрительно прищурились.

— Я никогда не испытывал предубеждения против религии, — Этьен слабо улыбнулся, читая ее мысли. — Епископ сократил их содержание, и они буквально голодали. Вот и все.

— Ты помогаешь большому количеству людей, — она произнесла это почти нехотя, не желая признать, что у нее сложилось в корне противоположное представление об Этьене.

— Многие из них помогают увеличиваться моим доходам. Было бы глупо не поддерживать их, — он произнес свой ответ в обычной небрежной манере аристократа.

Дейзи воспитывалась там, где каждый индивидуум вносил свой вклад в благосостояние клана. Поскольку в обществе герцог зарекомендовал себя законченным эгоистом, ей очень хотелось найти в нем как можно больше положительных черт, чтобы оправдать свое очарование им. Она, конечно, не собирается отказываться от любви к Этьену, но эти и подобные мысли тревожили ее. Подняв бокал изпод шампанского, чтобы вновь его наполнить, она пыталась понять, где же истинное лицо де Века.

— Может, отведаешь заливного лосося? Я предупреждаю, что это настолько изумительное блюдо, что я ожидаю зависти самих богов и, пожалуй, их мести.

Пять минут спустя, полулежа на диване, она с аппетитом поглощала лосося и, поймав взгляд Этьена, сказала:

— Не стоит быть таким самодовольным. Лучше положи мне еще кусочек.

— Мне позволено произнести по этому поводу чтонибудь патетическое?

— Нет, если тебе дорога жизнь.

Герцог засмеялся и добавил ей еще немного лосося. В тишине он наблюдал, как она ест, посмотрел, как она облизала вилку. После небольшой, но сосредоточенной паузы она произнесла:

— Там, в этом блюде, конечно, есть чтото возбуждающее, не так ли?

— Вряд ли. Габриэль говорила мне, что это их семейный рецепт для свадебного ужина.

— Что там было? — несмотря на опровержение, она ощущала, как чувственное желание медленно, но неуклонно поднимается в ней.

Этьен только пожал плечами. Он был слишком далек от кухни.

— Меня не спрашивай, но, если хочешь, я позову Габриэль и спрошу у нее.

— Нет, нет, — поспешно отказалась Дейзи. Ей сейчас вовсе не нужна была дополнительная компания.

— Хочешь лесной земляники или чашечку чая?

— Ты что, ничего не чувствуешь? — спросила она, удивляясь, как можно говорить о пище, в то время как ей казалось, что шелковая рубашка на ней превратилась в пылающий костер.

— Конечно, чувствую. Еще шампанского?

— Нет, спасибо. — Наклонившись с дивана, она поставила свою тарелку на пол, затем, выпрямившись, расстегнула рубашку. Улыбаясь герцогу, который отставил в сторону свой фужер с шампанским, Дейзи медленно спустила рубашку сначала с плеч, затем с рук, пока она не соскользнула на подушки. Подняв оголенные руки, она вытянулась на подушках.

— Я жду обещанную награду, — улыбнулась она, подарив ему пылкий взгляд.

Это была самая совершенная из всех женщин, которых когдалибо видел Этьен. Красивая, стройная, грациозно скрестившая длинные ноги, с возлежащей на спинке дивана рукой, она была мечтой любого мужчины. Изза поднятых рук ее роскошная грудь приподнялась и была похожа на райский плод, мягкий и сочный, ожидающий его прикосновения. Ее соски затвердели и упруго, вызывающе торчали (явный результат заливного лосося Габриэль). Этьен представил себе, что будет, если он начнет их целовать. Когда его взгляд переместился к горячему влажному месту между бедер, она чуть вздрогнула, словно он дотронулся до него.

Герцог протянул ей руку и сказал только одно слово: «Пойдем», — зная, что она повинуется. Он наслаждался каждым ее движением, когда она поднялась, чтобы подойти к нему. Ее теплая рука скользнула в его ладонь, он прижал желанную женщину к себе, и в эти мгновения, прежде чем соприкоснулись их губы, воздух между ними казался густым и горячим. Первое касание губ — легкое и нежное. Ее маленький горячий рот и его охлажденные шампанским прохладные губы прикоснулись друг к другу, и это опалило их тела и чувства, возбуждая еще большее желание, и так уже зажженное хитрым деликатесом Габриэль. Слившись в поцелуе, они задохнулись, ошеломленные своей потребностью друг в друге.