Читать книгу "Любовь Орлова: Годы счастья - Нонна Голикова"

Кунцево, 16.XI–67 г.».

А сбоку приписка: «Спасибо за записочку и духи!»

Они прожили к этому моменту вместе уже 34 года! Но свежесть и глубина чувства не оставляют их и не тускнеют. Мне хочется подчеркнуть и то обстоятельство, что это первая в истории публикация этих маленьких посланий. А вот и его записка – одна из тех, что так бережно хранила она:

«Москва

Апрель, 1966 г.

Добрый вечер, мое Солнышко Любочка!

Уезжая в Киев, целую, приветствую, обожаю и люблю Вас!

Желаю не переутомляться!!!

Приеду утром 21-го и в три часа готов слушать пьесу…

Спокойной Вам ночи, самая дорогая и любимая!

Ваш Григ».

И – красным карандашом изображение сердца с тремя штрихами пламени. Это пылающее любовью сердце стало символом их жизни, символом их творчества. И снова вспоминаются горе-критики и горе-биографы, которые совершенно безапелляционно утверждают: «Орлова была женщиной, которая могла позволить себе буквально все, кроме, наверное, простого женского счастья» (??!!). Это – все тот же пресловутый «МК-бульвар».

Гастроли по-прежнему составляли значительную часть ее жизни. Пресса каждого города не обходила вниманием появление знаменитой Орловой. Статья в «Красноярском комсомольце» – одна из многих и дает представление о нескончаемом ряде подобных встреч и эпизодов, столь типичных для ее гастрольной жизни: «Сначала вы (в который уже раз!) посмотрели фильмы “Веселые ребята” и “Волга-Волга”. Фильмы, которые у нас знают и любят все зрители, независимо от возраста. И вот зажигается свет, и выходит Анюта, ну, может быть, не та самая Анюта – сколько времени прошло, но все та же молодая улыбка, и легкость та же. Ей несут цветы, много цветов, она принимает их, благодарит, и тут уж я не знаю, что говорить, потому что зал грохочет аплодисментами, Ну, конечно же, Любовь Орлова! Ей шлют записку: “Спойте что-нибудь, станцуйте!” – так она подвижна и легка!

Нет необходимости говорить о чувствах красноярских зрителей на встрече с Любовью Орловой, о том, как принимали у нас эту замечательную артистку, – это понятно без слов.

В перерыве двери артистической постоянно открывались: “Любовь Петровна, дайте же взглянуть, какая вы…”

А она устала после долгого полета и все-таки приветливо улыбается и отвечает на вопросы…»

Это газета 1965 года. Ей 63.

Утрата сестры была невосполнимой. У Любови Петровны было так мало близких. В начале 1960-х годов она познакомилась с директором 2-й Московской меховой фабрики Людмилой Павловной Козловой. Первая встреча была чисто деловой: актрисе необходимо было сшить меховое пальто из каракульчи. Но безошибочная интуиция подсказала Любови Петровне, что дальнейшее знакомство с этой женщиной ей просто необходимо. И что было ей совсем не свойственно, при первой же встрече она пригласила очень смутившуюся Людмилу Павловну домой. Эти отношения из знакомства быстро превратились в тесную дружбу, даже в некое родство. Подружилась Людмила Павловна и с нашей семьей, дожила она до 91 года, умерла в 2013-м.

Людмила Павловна частенько заходила в гости на Немировича-Данченко, потом на Бронную – Орлова и Александров переехали туда в начале 1960-х, – приезжала во Внуково. Она тоже запомнила Григория Васильевича как прекрасного рассказчика. Особенно ей запомнился рассказ Александрова о его встречах с Вертинским вскоре после его возвращения в Россию. Знаменитый певец, еще не все разглядев, был счастлив встрече с родиной и благодарен Сталину за то, что тот дал согласие на его приезд в СССР. Певец и поэт был настроен восторженно и, побывав на параде на Красной площади, даже посвятил вождю четверостишие:

  Он стоял, как серебристый тополь, Принимая военный парад. Сколько стоил ему Севастополь! Сколько стоил ему Сталинград!  

Беседы втроем – Любочка, Григорий Васильевич и Людмила Павловна – затягивались порой за полночь, и иногда гостья оставалась ночевать. Однажды домработница пришла рано утром, увидела в кабинете незнакомую женщину и с криком «я не туда попала!» выскочила из квартиры. Разумеется, недоразумение быстро прояснилось…

Время. Оно шло, отнимая силы, отнимая жизнь. Жизнь для нее была прежде всего – на сцене и на экране. Она должна быть в форме и для него, для их любви. А быть в форме – значит работать. А она последнюю новую роль сделала уже давно. В кино она не стала бы работать ни с кем, кроме Гриши, но еще неизвестно, когда он начнет новую работу для нее. Значит – сцена. В театре же действовала труппа уникальная по количеству звезд, и ситуация складывалась так, что звезды эти зачастую соперничали, заслоняя друг другу дорогу на сцену. Театр – как жизнь, в нем так много решает господин случай. И судьба вдруг дала актрисе еще один шанс, потому что в театре будни совсем на будни не похожи и постоянно сотрясаются то одним, то другим случаем. И такой счастливый для Орловой случай произошел. Фаина Раневская в очередной раз вошла в конфликт со всеми и каждым и отказалась от роли миссис Сэвидж. Она объясняла свой отказ и возрастом, и усталостью, и нездоровьем, но с ней никогда нельзя было быть в чем-либо уверенным, и дирекция с ног сбилась, выбирая кандидатуру на роль и тщетно пытаясь понять, на самом ли деле актриса уже не хочет и не может играть или это ее очередной трюк в неизвестно каких целях.

Спектакль «Странная миссис Сэвидж» в постановке замечательного режиссера Леонида Викторовича Варпаховского шел с огромным успехом, был очень любим зрителями, и поэтому руководство театра никак не могло отказаться от него. Чтобы сохранить его в репертуаре, необходимо было ввести на главную роль новую исполнительницу.

Надо сказать, что буйный и по самой своей природе конфликтный нрав гениальной Раневской неизменно смирялся лишь перед маленькой и непреклонной Любочкой. Они очень дружили. Вот что пишет об этом сама Раневская в своем дневнике: «Любочка Орлова дарила меня своей дружбой. И по сей день я очень тоскую по дорогой моей подруге и любимом товарище, прелестной артистке. За мою более чем полувековую жизнь в театре ни к кому из коллег я не была так дружески привязана, как к дорогой, доброй Любочке Орловой… Сказать про Любочку, что она была добрая, все равно что сказать про Толстого – “писатель не без способностей”… Любовь Орлова! Да, она была любовью зрителей, она была любовью всех, кто с ней общался… Она была крепко и нежно любима не только зрителями, но и всеми нами, актерами».

Как бы ни бушевал и ни вскипал вулкан Фуфы, при виде Любови Петровны лава остывала, волны опадали, звучало с придыханием: «Только ради вас, Любушка», – и самый, казалось бы, неуправляемый скандал утихал.

Это удивительное свойство Любови Петровны помнят все. Многие говорят, что в присутствии этой женщины просто нельзя было позволить себе ни малейшей бестактности или намека на панибратство, в то время как она в общении была сама простота и приветливость. Когда я делала о ней радиопередачу, среди выступавших была и Рина Зеленая. И она очень точно сказала, что в самой непринужденной беседе с Любовью Петровной все равно ощущалась некая дистанция, по ее выражению, как бы «расстояние вытянутой руки». Критики заметили это свойство актрисы даже на экране. «Что-то в самой внешности Орловой, в ее присутствии на сцене и на экране сопротивлялось любой случайной фамильярности, всякому панибратству, принятому среди актеров», – писал один из них. Видимо, не только творческие соображения, не только знание дружеских отношений Раневской и Орловой, но еще и эта особенность Любови Петровны стала некоей гарантией того, что выбор новой исполнительницы на роль миссис Сэвидж пройдет с наименьшими потрясениями для театра, если брать в расчет сложности характера Раневской. Имя Орловой было порукой, что долгие препирательства и капризы Фаины Георгиевны прекратятся и можно будет действительно приступить к репетициям и продолжить жизнь спектакля, не завися от эскапад Раневской.