Читать книгу "Ярость рвет цепи - Александр Романовский"

Безволосый пристально изучил показания экрана, немного подумал и начал терзать сенсорную клавиатуру. Металлические пальцы так и скакали по пластинам, извлекая лишь тихие щелчки, в то время как основная симфония исполнялась где-то рядом — неслышные электронные звуки, призванные направить исцеляющую энергию в нужное русло.

Заинтересовавшись процессом, Курт придвинулся ближе.

На мониторе мерцал мозг волчицы. Волк понял это сразу — ему и прежде доводилось видеть выходную картинку со сканеров (преимущественно по головизору). Но так близко — никогда. Изображение было черно-белым. Серая сердцевина застыла в обрамлении темных стен черепа. Оба полушария были как на ладони: извилины складывались в загадочный, непостижимый ландшафт, скрывающий в себе величайшую тайну — человеческий разум.

Картинка едва заметно пульсировала (в такт сердцебиения волчицы, кардиограмма которой бежала в нижней части экрана) и равномерно поворачивалась вокруг виртуальной оси.

Вот доктор проделал какую-то манипуляцию с клавиатурой — в левом полушарии мозга тут же вспыхнуло красное пятнышко. Оно было совсем крошечным и, если бы не цвет, могло считаться совсем незаметным.

— Видишь? — спросил доктор, ткнув пальцем в экран. — Вот где корень всех бед. Казалось бы, пустячок… Капля дегтя в бочке меда, — мозг у девочки просто отличный. Но болезнь очень запущена. Я немедленно начну терапию. Если она выживет, то не слишком удивляйся, если время от времени у нее будут ухудшаться манеры.

— Почему? — не понял Курт.

— Опухоль находится слишком близко к лобной доле, — пояснил доктор, — а именно она отвечает за соблюдение всяческих норм — правил поведения, где бы те ни закреплялись… Согласно статистике, многие особо злостные нарушители правил травмировали именно это место…

Волк молчал. Честно говоря, ему было глубоко наплевать, будет ли Джейн чавкать за столом. Главное, чтобы она осталась жива. Остальное они как-нибудь переживут.

Тихо вздохнув, Курт поглядел на красное пятнышко. Оно находилось точно на “экваторе” вращавшейся картинки. Казалось бы, пустячок, отдалось эхом в сознании…

— Когда вы приступаете? — раздраженно спросил он.

— Уже. — Безволосый усмехнулся, кивнул на монитор. — Процесс идет. А ты думал, что мы начнем с лоботомии? Сейчас не тот век, приятель. Все делается в соответствии с государственными стандартами, но анонимно, а потому несколько дороже…

Курт молча кивнул. Под колпаком, что накрыл голову Джейн, мерцал рассеянный свет, переливались какие-то разноцветные пятна. Курт понятия не имел, что там происходит, но сознавал, что пытаться вникнуть совершенно бессмысленно.

Повисло многозначительное молчание.

Волк понял, что кое-что упустил из виду — причем далеко не мелочь.

— Если она выживет, — сказал он, глядя в глаза доктору (насколько, конечно, это было возможно), — клянусь, что не трону вас и пальцем. И не допущу, чтобы это сделал кто-либо другой. Но вы, в свою очередь, должны дать слово, что наш визит останется в тайне. Согласны?

— Конечно, приятель. Это вошло в особые условия договора, как только вы переступили порог. — Безволосый осклабился. — Ко мне заходят и субъекты более таинственные, нежели вы оба, вместе взятые. Но в то же время волки — впервые. А я — то думал, все это сказки…

Волк молчал. В свою очередь он надеялся, что ему не придется сказать того же о биомеханических монстрах, что якобы бродят по улицам Запретного города и отнимают у путников ценные внутренности.

— Твои… прародители выглядели совсем по-другому, — добавил доктор. — С другой стороны, это мог быть обычный монтаж…

Вздрогнув, Курт кивнул. Он понял, что имел в виду безволосый. Первые волки, включая легендарного Коррига (по слухам, самого Первого), гораздо больше походили на настоящих волков, нежели на людей. Курт видел их фотографии — последние, что сохранила стая, — и до последней минуты думал, что это единственные снимки во всем мегаполисе.

Первые волки больше любили ходить на четвереньках, нежели на задних лапах, как пристало homo sapiens (пусть даже небольшому ответвлению). Они любили сырое мясо, любили охотиться. Первые эксперименты показали ошеломляющие результаты.

А затем, как это водится, что-то пошло не так.

Но к этому времени волков стало слишком много. Их использовали в локальных конфликтах по всему миру — там, где сами безволосые не желали рисковать своими шкурами.

И наконец волчье племя осознало себя. Курт помнил об этих событиях по рассказам старейшины, носившим отвлеченный эпический характер. Подлинная хронология событий была вырвана даже из учебников, авторы которых ограничились лишь парой скупых строк. Человечество не желало признать, что во всем случившемся была виновата обыкновенная глупость.

… Корриг начал революцию. Кроваво-алое знамя взметнулось над планетой. Обмелевшие реки вновь наполнились — кровью. Волки, произведенные на свет с одной-единственной целью — убивать, — решили бороться до конца. Их не устраивало то положение, которое определила им раса господ. Однако силы были слишком не равны.

Революция захлебнулась в крови, потребовав невероятных усилий и поглотив десятки тысяч жизней. Безволосых, конечно. Волки не в счет.

С тех пор все манипуляции с кодом жизни, по взаимному согласию членов ООН, находились под запретом длинного ряда международных конвенций. Нарушителей ждала суровая кара.

Именно поэтому метаморфозы ДНК перебрались в подполье и стали выгодным бизнесом. Именно поэтому доктор с искусственным глазом поинтересовался, родился ли Курт с волосатым лицом. Собственно, так и было, — обмануть природу невозможно. Она всегда найдет выход, отыщет любую лазейку. Поэтому в собирательном облике стаи было гораздо больше человеческого, нежели во всех сподвижниках Коррига, вместе взятых. Передвигаться на четвереньках стало уже не так комфортно, как пару поколений назад. Однако волки по-прежнему были способны убивать.

Эти мысли пронеслись в сознании Курта чередой огненных вспышек.

Он был озадачен словами безволосого. Тот, оказывается, о чем-то догадывался и даже видел некие снимки. Ни один из обитателей мегаполиса, чей интеллект заслуживал маломальского уважения, не мог сомневаться в том, что волчье племя действительно существовало. Но лишь немногие допускали, что волки по-прежнему живут где-то рядом.

— Теперь вы знаете, что это не монтаж, — сказал Курт. — И все-таки постарайтесь об этом забыть. Чем быстрее, тем лучше. Сами понимаете, мы находимся не в том положении, чтобы…

— Ну что вы! — прервал его доктор, поднимая вверх руку и протез. — Кто, в здравом уме, поверит какому-то маргинальному медику, у которого и нормальных-то органов почти не осталось?! — Он отогнул металлический палец и постучал о желтое стекло оптического имплантанта. Глухой звук, как волку показалось, отразился где-то в черепной коробке. — В лучшем случае, мне самому сделают лоботомию…