Читать книгу "Пока не зазвонил телефон - Оксана Обухова"

— Суматошно? — перебил майор, и Игорь покривился.

— Согласен. Не суматошно, а продуманно. Но все же действовал-то он в цейтноте, на нервяке! Надо рыть, Гущин, рыть! Он где-то здесь, поблизости, печенкой чую! Подставкой Редькина он себя проявил, то есть он боится нас. Трясется. Мы близко подобрались.

— А спугнуть не боишься?

— Боюсь. Как не бояться? Он же, зараза, хитрый. Подметки рвет вместе с гвоздями! Но голову на отсечение — вскоре обнаружится труп «повесившегося» Редькина с вещдоком в кармане. Скорее всего, серьгой.

— Я тоже так думал, — согласился Гущин. — Но вот при чем здесь мобильный телефон? Телефон ведь вписан, а еще не заиграл.

— Да что ты, Стас, в самом деле?! На воду, что ли, дуешь? У этого гада нервы перекалились, он начинает делать глупости…

— Как будешь дальше действовать? — перебил энтузиазм коллеги Стас.

— На цыпочках, — посерьезнел специалист по всякому зверью. — Спугнуть нельзя. У нас на него ничего нет, привязать не к чему.

— Ты говорил, что сделал запрос по фигурантам из окружения Львовых, — напомнил Гущин. — Ответ пришел?

— Стремительно, — кивнул Мартынов. — Нам, Стасище, дали полный карт-бланш, реагируют на просьбы без обычной волокиты. На моменты убийств из всех фигурантов в России отсутствовал только Львов. И то однажды, в прошлом году. Все остальные могли убить девушек. Погранцы ошибок не делают, у них все четко.

— Жаль. Я надеялся, что справка поможет исключить многих. Все же «русалок» убивали в разгар отпусков, когда люди разъезжаются.

— Увы. Только Львов совершенно точно десятого июня прошлого года отсутствовал в России — вместе с семьей вылетал в Италию.

— И то хлеб, — отбросил разочарование майор. — Значит, на Львова я могу положиться.

— Зачем? Мне б не хотелось… — Мартынов, не договорив, нахмурился.

— Он что-то мутит, Игорь. Не знаю, что и почему, но мутит. Точно.

— А на фига тебе мутный свидетель?

— Пока не знаю, — признался Стас и поглядел на выходящего из дома Зиновия Поплавского.

Исполненный вселенской печали Зиновий, поздоровавшись с майором, буркнул:

— Проводишь меня к Львовым? Надо из их гостевого дома дробь для сравнения изъять.

— Понятых захвати, — напомнил Игорь. Слухи о том, что Редькина разыскивают за стрельбу по следователю и взялись всерьез, следовало поддерживать. Понятых группа набрала по дороге, из Заборья.

Через пару минут Гущин и Зиновий в сопровождении двух чуть испуганных, но тем не менее лучащихся любопытством немолодых дачниц потопали по неудобной тропке в зарослях бурьяна. Проходя мимо «газели» с надписью «Криминалистическая лаборатория» на борту, Стас предложил:

— Зиновий, дробь в потолок ушла, стремянку захвати. Со стула будет неудобно выковыривать.

Поплавский хмуро поглядел на ковыляющего с тростью Стаса, перевел глаза на свой нелегкий чемоданчик… Стремянку из машины, возящей все, что может понадобиться экспертам, вручили старлею Смирнову, и увеличившаяся процессия пошла к воротам из чугунного литья.

Деликатность Гущина, не пожелавшего беспокоить хозяев просьбой о стремянке, никто не оценил. Зиновий выковыривал дробь из потолка, за симпатичным носатым евреем с восторгом наблюдали две русоволосые дачницы. Стоявший в дверях гостевой спальни Львов выглядел так, словно при нем грабили святыню. Жилище оскверняли.

— Дмитрий, — отвлек его Гущин, — у меня есть разговор. Выйдем-ка на улицу? Пожалуйста.

Широкоплечий Львов отлепился от дверного косяка и молча вышел на крыльцо. Стас там не остановился, спустился на лужайку и, дождавшись Дмитрия, поинтересовался в лоб:

— Зачем ты вчера вечером, сразу после выстрела, побежал к Редькину?

Лицо Львова поплыло, мышцы перестали фиксировать нижнюю челюсть, и она поползла вниз: этого вопроса он никак не ожидал! Секундное смятение выдало работу мысли, Львов судорожно размышлял: «Откуда знает?! Берет на пушку или кто-то сдал?!»

— Дмитрий Михайлович, — официально, но еще довольно мягко продолжил следователь, — я все знаю. Вчера, в двадцать три семнадцать, то есть через пятнадцать минут после выстрела, вы вышли из ворот и направились к Федору. Повторю вопрос: зачем? — Львов продолжал молчать, и майор ему помог: — У меня есть несколько версий. Вы либо не были уверены в том, что стрелял именно Редькин, и побежали проверять, в каком тот состоянии. Либо, наоборот, вы были в этом уверены… но собирались предупредить и спрятать старого дружка или, чего я все-таки не исключаю, взять Редькина за шкирку и привести ко мне.

— Последнее, — хрипло выдавил Дмитрий. — Хотел по шее надавать и привести…

— Пока дело не зашло слишком далеко и я не вызвал полицейских, — закончил Гущин.

— В точку.

— Тогда еще вопрос: почему ты прикрываешь этого дебошира? — Майор вернулся к доверительности и исключил протокольное выканье. — Редькин давно всей деревне — кость в горле! Если бы его «закрыли» лет на пять, все соседи, Дима, тебе б огромное спасибо сказали.

Львов исподлобья поглядел на следователя и буркнул:

— Он моих родителей когда-то спас.

— Сказки, Дима, сказки! — в расстройстве горячо воскликнул Гущин. — Ты прекрасно знаешь, что Федя когда-то и поджег твоих родителей! А после испугался и вытащил их из огня. Почему ты изображаешь из себя святого?!

Львов вскинул голову и, сделав подбородок жестким, высокомерно поглядел на следователя:

— Это допрос? Или я могу не отвечать?

Стас не подхватил демонстративную официальность.

— Можешь не отвечать. Но этим еще больше подтвердишь мои подозрения. Редькин тебя чем-то шантажирует. Дима, я давно в розыске, на пыльные скелеты у меня нюх натренирован. Ты его защищаешь потому, что у него что-то на тебя есть. Да? Ответь, я прав?

Взгляд бизнесмена совершенно заледенел. Твердо поглядев на Гущина, Дмитрий произнес:

— Пожалуй, на все вопросы я буду отвечать теперь лишь в присутствии своего адвоката.

— С ума сошел? — прошептал опешивший майор. Он абсолютно не ожидал подобного поворота! — Яму себе роешь? Или… все настолько серьезно?

Львов сузил глаза, выдержав паузу, высокомерно поглядел на сыщика:

— Мне кажется, господин майор, вы испытываете мое терпение. Может быть, вам лучше уехать сегодня домой? Здесь становится для вас небезопасно.

«Обаньки!» — вконец опешил следователь. Он не раз выслушивал подобные намеки и обычно после этого интересовался: «Вы мне угрожаете?»

Но сегодня не тот случай. Объяснить, почему доброжелательный мужик ушел в глухую оборону, Гущин никак не мог! Еще позавчера Львов принял следователя как родного, Стас давно не чувствовал себя в гостях так вольно и спокойно. И вдруг… поворот на сто восемьдесят градусов. От дружелюбия — к заиндевевшему высокомерию.