Читать книгу "Падение, или Додж в Аду. Книга первая - Нил Стивенсон"

От нечего делать Корваллис промотал фальшивую пресс-конференцию до места, где лицо женщины-ученого показали крупным планом, сделал скриншот и загрузил его в лайковское приложение для распознавания лиц. Через минуту он читал на IMDb профиль актрисы, которая снималась во многих рекламных телероликах и нескольких инди-фильмах. Он не стал повторять эксперимент с остальными участниками постановки. Как не стал проверять взлохмаченного актера, прилетевшего ночным рейсом и продавшего видео грибообразного облака. Или шофера грузовика. Или Ларри Проктора, блогера. Когда обман вскроется, их всех выследят дотошные миазменные ищейки, и все, вероятно, расскажут одну и ту же историю: их пригласила продюсерская компания, снимающая низкобюджетный инди-триллер. Они произнесли по несколько реплик в определенной студии. Им и съемочной бригаде заплатили каким-нибудь неотслеживаемым способом, биткоинами или чем-нибудь в таком роде, и на этом все закончилось.

От Лауринаса пришло сообщение: «Мы нашли людей, снявших фейковый ядерный гриб, – студия компьютерной графики на Филиппинах».

Корваллис загуглил «моавский фейк» и нашел практически бесконечное число постов. Многие их авторы были правы по неверным причинам. Девяносто процентов касалось теории биологического оружия.

Эти люди – создатели фейка – были невероятно умны. Они знали, что многие раскусят обман и примутся его разоблачать. Заткнуть им рот невозможно. Но можно их переорать. Итак, фальсификаторы наводнили Миазму разоблачениями, откровенно нелепыми и заточенными на то, чтобы вызвать обострение у граждан Дуркатауна. Сейчас каждый доморощенный правдоискатель печатал капслоком так быстро, как только мог. Трезвомыслящие люди должны будут пробиваться через сотни постов про зомби, прежде чем доберутся до чего-нибудь осмысленного. И если вы попытаетесь отстаивать разумный скептический подход, вас сочтут сторонником теории зомби и обсмеют. Например, Корваллис прочел ветку обсуждения, где сторонников теории зомби опровергали люди, только что посмотревшие на Ютубе фейковую пресс-конференцию лос-аламосских ученых: они приводили ее как довод, что Моав уничтожили иностранные террористы, а не правительство США.

Из репродуктора раздался голос Фрэнка:

– Моав полностью закрыт облаками.

Ну разумеется. Интересно, создатели фейка нарочно дожидались облачной погоды?

Корваллис прошел в кабину и посмотрел пилотам через плечо. Сверху погода была ясная, но во всех понижениях рельефа ватой лежали облака, в том числе в долине большой реки – видимо, Колорадо. Запрещены полеты или нет, можно летать над Моавом хоть весь день и не узнать, существует ли он сейчас.

– Нам надо сесть, – объявил Корваллис.

– Моавский аэропорт закрыт, – ответил Фрэнк.

Не думая, Корваллис сказал то, что сказал бы сейчас Ричард:

– Я ничего не говорил про аэропорт. Посмотрите, есть ли где-нибудь посадочная полоса или прямой отрезок шоссе.

– Шоссе?!

– Возможно, я смогу связаться с человеком, знающим здешние места.

Корваллис вышел из кабины. Звонил его телефон. Вернее, звонило приложение на ноутбуке, выполняющее функции телефона только через интернет. Корваллис прошел по проходу и глянул на экран. Там выскочило окошко, сообщающее о международном звонке из зоны с кодом 881.

Корваллис влюбился в Мэйв.

Это был такой же переход, как удар подголовником по затылку, когда тебе в зад въехала машина. Сказать, будто Корваллис ничего не заметил, значило бы солгать. Ощущение было сильнейшее. Однако тревожные мейлы от нервной системы, регистрирующей это в подвале, должны были долго пробиваться через спам-фильтры и средний управленческий уровень мозга. Могли пройти недели, прежде чем Корваллис Кавасаки, сидя в конференц-зале своей души, увидит на экране восьмифутовый пауэрпойнтовский слайд с категоричным сан-серифом: «ВЛЮБИЛСЯ В МЭЙВ». То, что он испытал сейчас, больше походило на легкий щелчок, с каким соединяются детали классно сработанного механизма.

Он надел наушники и принял вызов.

– Мэйв?

– Какой-то полный сюр, – объявила она. – Джонсы говорили с чертовой уймой ополоумевших родственников. Нервная семейка, я бы сказала.

– То есть вы примерно в курсе, что происходит.

– Я знаю, что происходит в их маленьких головенках. – Те же слова в устах айтишника прозвучали бы до неприличия высокомерно, но у нее получилось скорее добродушно-ворчливо.

Главным образом Корваллис испытывал сейчас радость от того, что он – единственный в мире, с кем Мэйв может говорить. Чувство было неуместное и несуразное. Он с другими людьми, но, по сути, один в частном самолете. Она с другими людьми, но, по сути, одна на рафте в тридцати тысячах футов под ним (самолет уже начал снижаться).

– Они хотят свалить? – спросил он.

– Что?

– Сколько должен был продолжаться сплав?

– Три дня. Две ночевки. Мы заканчиваем на другом конце парка.

Корваллис догадался, что она имеет в виду Каньонлендский национальный парк.

– И вы еще не в парке?

– Не совсем. Остановились на косе для перекуса и бесконечных телефонных разговоров.

– Они хотели бы сейчас прекратить сплав? И вернуться к ополоумевшим родственникам?

– Вообще-то удовольствие испорчено напрочь. Они не смогут радоваться сплаву в следующие три дня.

– Да, и коли так, есть поблизости от вас посадочная полоса?

Оба ее ответа оказались положительными: да, Джонсы хотят свалить, и да, поблизости есть посадочная полоса на ранчо. Через полчаса самолет уже стоял на этой полосе. Спуск и посадка показались Корваллису вполне обычными, но, когда самолет остановился, Ленни хлопнул ладонью по раскрытой ладони Фрэнка. Бонни выглянула в дверной иллюминатор и не стала надевать туфли на каблуке. Она открыла дверь, опустила трап и приготовилась подать Корваллису плащ. Салон наполнился запахом полыни.

Корваллис надеялся на что-то аутентично сельское, но ранчо переоборудовали для приема туристов, и первым делом он увидел сувенирный киоск, сейчас без продавца. Ветер пронес мимо настоящее перекати-поле – Корваллис едва поверил своим глазам. Полосу проложили на дне высохшего озера, между внушительными останцами, окруженными грудами каменных обломков. Наверное, потому-то пилоты друг друга и поздравляли.

К самолету приближался особо крупный пикап со сдвоенными задними колесами и двойной кабиной. На поворотах он взметал петушьи хвосты рыжей пыли.

Корваллис был сейчас ближе к Моаву, чем любой другой руководящий сотрудник какой-либо соцсети. Хотелось запечатлеть это сообщением. Однако телефон говорил, что сеть недоступна. Спутникового телефона у него не было. Он оказался в положении римских легионеров. И даже в худшем, поскольку у легионеров были гонцы, почтовые голуби и все такое.

Кстати. Ленни достал вещмешок и сунул ему как бы с намеком, что пора переодеться. Корваллис мешок взял и забросил на плечо. Переодеваться было негде, если только он не собирался высаживать дверь киоска.