Читать книгу "Чертов ангел - Инга Максимовская"

— Я велел тебе сидеть дома, — услышала насмешливый голос, и пожалела, что Погодский сейчас не рядом. Я бы его убила, вот ей — ей. — Мало я тебе впорол. Надо было так отходить, чтобы ты не могла сидеть, чертова девка.

— Что ты делал в квартире моей бабушки? — прорычала я в трубку, стараясь скрипеть зубами, как можно меньше. Иначе рисковала остаться без моляров, а это было бы прискорбно.

— Оставлял тебе послание. Я знал, что ты не усидишь на месте, твоя задница заточена под ремень и приключения, насколько я успел заметить, — хмыкнул Синоптик.

— Ты где?

— Ага, так я тебе и сказал. Ты мне снова спутаешь все карты, — хихикнул этот мерзавец. — Езжай домой и сиди там ровно. Поняла меня?

Я аж онемела. Да кто он такой, чтобы мне приказывать Да я даже отца не всегда слушалась, а тут какой — то посторонний хлыщ с замашками домашнего диктатора.

— Конечно поняла, Антошенька, — лелейно пропела я, вложив в голос весь свой актерский талант. Судя по неуверенному хрюканью, прозвучавшему из мобильника, мой собеседник не очень то мне и поверил. — Прямо сейчас кочегарю байк и быстрее ветра мчусь в твое «Гадюкино»

— Ты взяла мой байк!? — взревел Синоптик. Мне даже показалось, что меня обдало ветром из мембраны телефона, ну или что там сейчас у этих идиотских смартфонов. — Я тебя убью. Клянусь.

— Я еще и твои кожаные штаны обрезала, — вредно вякнула я, слушая нескончаемый рев, — учитывая нашу разницу в росте, у тебя теперь есть кожаные шорты. Ты в них будешь такой душка, как те парни из «Голубой устрицы»

Я бы дослушала его вопль, если бы у меня вдруг не появилось важного, суперважного, я бы сказала дела — спасения собственной шкуры. Видимо соглядатаев Аллесгут все же оставил во дворе моего детства, потому что затворенная мною дверь содрогнулась от сильного удара и затрещала филенкой. Я юркой белкой метнулась к окну. Пятый этаж — не высота, конечно, но у меня закружилась голова, когда я повисла на, подозрительно скрежещащей под моим весом, ливневке.

— Да тут она была, зуб даю, — раздался мужской голос из недр моей любимой кухонки. Сколько лет я провела на ней, поедая бабулины разносолы. Рот тут же наполнился горечью. Больше я никогда не попробую такой вкусноты. А если сейчас меня шлепнут тут, прямо висящей на трубе, в позорных обрезанных брючатах, то я вообще больше ничего не вкушу. Голос этот был мне знаком, черт бы его побрал.

— Бо, эта овца как сквозь землю провалилась, — точно. Шмойлов, долкладывает по телефону, гад. Но кому? Твою же мать, Бо. Да не может быть. — Синоптика мы ведем, с самого его ухода отсюда. Да не полезет Фиска в окно, она высоты боится. Хотя. Я услышала торопливые шаги, окно распахнулось и мне в лицо уставилось черное дуло.

— Ну, здравствуй, невестушка, — хохотнул Шмойлов, не сводя с меня презрительного взгляда. Так смотрят на жертву, которой жить осталось несколько мгновений.

— И тебе не хворать, — хмыкнула я, судорожно соображая, что же делать дальше. Интересно, чертов Погодский в курсе, что таскает на хвосте головорезов? Хотя. Мне то уж какая теперь раница? — Значит дядя Боря желает мне смерти? И почему интересно? Я случайно забыла его с днем рождения поздравить, честно.

— И это разнюхала, проныра? — оскалился Димка. Надо же, а я ведь думала, что его люблю. Ошибалась.

— Так ты орал, как бизон. Трудно было не услышать, — глупо хихикнула я. — Так почему же мой кресный так не по христиански поступает, а Дим? И ты вот скурвился. Как кстаи твоя лысина поживает? Она у тебя и поевилась потому что ты предатель.

— Нет, она у меня появилась, потому что жить с тобой постоянный трешь. Ты мне всю плешь проела.

— Но за это ведь не убивают, — снова хихикнула я.

— Да, ты права. Причина в другом. Но ты ее уже не узнаешь. А волосы я вживил, — похвастался Шмойлов, взводя курок.

Почему меня пробрало на хаха? Да потому, что я пытаясь по обезьяньи перебирать лапами по трубе, нащупала за ливневкой какую — то страшно отвратительную, липкую гадость. Почему я так ей обрадовалась?

Гадостью оказался мертвый голубь. Как он туда забрался бедолага, себе на погибель, мне на счастье? Схватив несчастный трупик, я вцепилась одной рукой в скобу, удерживающую ливневую трубу, а второй запустила в брезгливого Шмойлова дохлый снаряд. Места для размаха было маловато, и я молилась всем богам, чтобы не промазать.

Высшие силы услышали мои молитвы. Почившая в бозе, несколько дней назад, птичка приземлилась моему бывшему женишку прямо на нарощеные волосенки. Димасик завопил, ломанулся к окну, ослепнув от отвращения, врезался в подоконник, не удержал пистолет. Который спикировал на клумбу под бабулиными окнами и зарылся в чахлые анютины глазки.

— Убью! - зарычал Шмойлов.

Да только вот кишка была у него тонка. Я шустро заработала руками, проклиная колоколообразные штаны мешающие движению. Сползла по трубе до четвертого этажа, зацепилась пряжкой ремня за крюк, очень удачно кстати. Это дало мне возможность маневра. По обезьяньи цепляясь пальцами за выщербленный кирпич, просочилась в открытую форточку квартиры, принадлежащей горлопанистой Клавдии, очень надеясь, что именно сейчас она бродит по магазинам в поисках просрочки. Это ее любимое занятие, кстати. Не ну а че, хобби у весх разные. Кто — то вон волосы вживляет. Кто — то за просрочкой охотится, как индеец «Соколиный глаз»

Клавдии дома не было. Я, ломая мотоциклетные боты сорток пятого размера, ломанулась на выход. Сверху несся мат дурака Шмыги, которого я деморализовала дохлым голубем, видимо надолго. Дело в том, что Димасик страшно, болезненно, маниакально брезглив, и сейчас его судя по булькающим звукам рвало. Вспомнив урок Синоптика, лифтом пользоваться я не стала. Кубарем скатилась по ступеням, и рванула к клумбе. Пистолет мне сейчас не повредит, это факт.

— Ты жива? Слава богу, — услышала я голос Погодского, копаясь руками в засохших, никогда не видящих полива, цветуечках, думая только об одном — как скоро Димас придет в себя и кинется в погоню. Ну ничего себе. Вот уж не ожидала. Сильные руки приподняли меня над землей. Погодский держал меня за шкирку, как котенка, на вытянутой руке, и рассматривал, гад такой, хмурясь и явно пытаясь не заржать в голос. Выглядела я конечно очень куртуазно, воняла дохлым голубем, тоже не как маленькая леди.

— Шмыга, — икнула я, заозиравшись.

— Отдыхает. Хотя, когда он мне сказал, что ты вышла в окно, я едва его не придушил, — как то странно сказал Антон. Он что, правлда за меня переживал? Оооо, как это мило. Я аж прослезилась ей богу.

— Да меня из дробовика не завалишь, — похвасталась, очень мечтая, что этот балбес не заметил моей расстроганности.

— Это я уже понял, — хмыкнул спаситель и вдруг, порывисто прижал меня к своей широченной груди. И мне вдруг перестало быть страшнои про бандитов идущих по пятам я забыла. Ну конечно. Мой герой избавился и от хвоста. Только вот, что теперь? Что дальше? Он ведь так и не захотел сказать мне правды, а это значит — он враг. — Ты зачем поехала за мной?