Читать книгу "Лесной хозяин - Р. Л. Тоалсон"

Будет ли у неё когда-нибудь снова семья?

Ему оказалось недостаточно леса. Ему захотелось чего-то нового, кого-нибудь извне. В нём проснулась жажда, и временами столь нестерпимая, что ему казалось, она поглотит его самого.

Нужны были только терпение и время. Пусть терпения ему не хватало, зато времени было предостаточно. И два столетия, почти два, он уже прождал. А больше и не требовалось – это он чувствовал. Чувствовал по тому, как успели согнуться пальцы, как растянулся отвердевший позвоночник, по тому, как снова начало стучать сердце, пусть и без всякого ритма.

Почти готово. Скоро, скоро обретёт он опять плоть и кровь.

Недостаёт только ещё одного.

22 апреля 1947 г.

«Городок ничуть не изменился: шум, своенравие, пересуды. Не надо было мне ехать. Но Ленора… Она нуждалась во мне. У меня всегда плохо получалось улавливать такие вещи, но тут я сразу понял. Может, это из-за той глубокой боли, которую мы с ней разделяем. А может, я просто не хочу повторить с ней ту же ошибку, какую сделал с Бобби, поэтому стал более чутким в этом плане.

В кафе этом не был с тех пор, как погибли Эдит и Мэри. Тяжело было входить в знакомый зал, заказывать – точно так же, как раньше, с ними. Ещё тяжелее – сидеть за столиком и есть тот же самый сандвич, какой я всегда брал, когда мы туда приходили. С Ленорой было немного полегче, почти ничего, она казалась на этот раз едва не счастливой. А потом она принялась раскапывать прошлое. Главное, произнесла ровно ту же фразу, что мой Бобби: „Мне никто ничего не хочет рассказывать“. И они оба правы. Я всегда колебался в вопросах посвящения детей в детали суровой правды жизни. Это мой пробел, который я так до сих пор и не заполнил.

Деталей той трагедии, например, Бобби так и не узнал. И реальную опасность леса он тоже не представлял.

Когда-нибудь придётся Леноре рассказать. Рассказать столько всего. Но пока что я должен сконцентрироваться на работе. Надо перестать отвлекаться и закончить уже то, что от меня требуется. Я должен отстоять память о сыне, разорвать путы леса, в которые попали наши жизни, и вернуть Замковому поместью хоть малую толику его былого величия.

Боюсь, время у меня на исходе.

Так что пора спрятать горе и зачумлённых им, запереть понадёжнее и не дать духу из леса до него добраться.

Впереди ещё уйма работы».

Из «Дневника о проделанной научной работе» Ричарда Коула

В лес

33

Ленора вышла прогуляться по поместью. День клонился к вечеру – самое жаркое время суток, но очень уж ей захотелось опять в сад. Там по-прежнему оставалось много работы, но Леноре пришло в голову, что, если бы мама увидела, как было до и как стало после, она бы очень гордилась её трудами. И теперь Ленора стояла, облокотившись подбородком на железную калитку, и представляла себе, каким мог бы стать этот сад – каким он, скорее всего, когда-то и был, – если бы к нему приложила руку мама, способная извлечь истинную красоту из полного хаоса. Ленора оттолкнулась от железных прутьев, извивавшихся изящными дугами наподобие гибких ветвей, и пошла дальше.

Вокруг, на территории поместья, стояла неестественная тишина. Птицы умолкли. Ленора на всякий случай посмотрела на небо – вдруг в отдалении притаилась буря и выжидает момент, чтобы напасть внезапно и пролить свою ярость на маленькую девочку в саду. Но нет, небо по-прежнему голубое и чистое. Ни облачка на горизонте, ни намёка на перемены. Ленора склонила голову набок и прислушалась. Ни шороха. Вот это и есть самое странное. Она свистнула, но никто не откликнулся, не издал ответный свист. Пересмешники исчезли.

Ленора оглянулась на Замковый особняк. Со стороны сада он был уже в тени, и это придавало ему таинственный, даже зловещий вид на фоне горизонта, залитого ярким солнцем. Особняк напоминал готический дворец, вроде того, где жили Баскервили из рассказов про Шерлока Холмса – чертоги, полные тайн и следов былых преступлений, ныне сокрытых в каменных усыпальницах и подвалах.

Ленора встряхнулась, чтобы согнать пробежавший по спине холодок.

Похоже, воображение чересчур разыгралось. А может, это просто жара.

Больше всего её напрягала, неотступно преследовала и действовала на нервы тишина в комнатах особняка. Ленора уткнулась взглядом в землю и сердито нахмурилась. Разве это жизнь – без голосов, без шума и смеха? Как вообще можно жить в бесшумном доме, что стоит в беззвучной округе, и влачить безмолвное, тихое существование – да ещё называть это приятным? Когда же до них обоих, до дяди Ричарда и миссис Джонс, дойдёт наконец, что Ленора, чья жизнь до этого была наполнена людьми, теперь долго без людей не протянет?

Ей без людей никак.

Ленора подняла лицо к палящему солнцу. Тишина вокруг звенела просто оглушительно. Могло показаться, будто здесь, в поместье, и там, в стенах особняка, из мира напрочь испарилось всё одушевлённое, что в нём было. Ленора осталась совершенно одна. Абсолютно. Вообще одна в природе.

Открытая рана в сердечке задрожала и разверзлась до бездны.

За спиной раздался громкий треск. Ленора мигом обернулась в сторону леса, который, оказывается, был гораздо ближе, чем она думала. Но там зияла непроглядная чернота. Ленора повернулась к лесу спиной, не желая видеть того, что могло скрываться там, в глубине. Может, за ней что-то такое следит? Видимо, мурашки на спине знали это наверняка, иначе бы не забегали волнами.

Ленора быстро зашагала к башне восточного крыла. В западном крыле тоже была такая же башня, только в ней Ленора почему-то не нашла лестницу наверх – ещё одна загадка Замкового особняка. Она когда-нибудь разгадает их все? Судя по всему, никогда. Слишком в нём много секретных ходов, лабиринтов, которые тут считаются просто коридорами, слишком много закрытых и запертых комнат. Если бы рядом был ещё кто-нибудь, если бы…

Ленора закрыла глаза, приказала себе дышать ровно, стараясь не заплакать, и прислушалась к своему дыханию, чтобы отогнать мысли, которые всё кружили и кружили в голове. Но мысли звучали громче.

«Они должны были уже приехать. Они не приедут. Ты осталась одна. Навсегда».

Ноги сорвались и понесли, как будто пытаясь обогнать слова, звучавшие в голове. Попытка, конечно, бесполезная, но ей всё равно. Гулкий стук туфелек, как ураган, наполнил тихую дорожку к саду. Ленора ворвалась через железную калитку и упала на колени, едва очутившись в саду. Она запустила ладони в рыхлую почву и прижалась щекой к земле.

– Мама, как же я соскучилась! – вырвалось у неё, и голос был низок и полон слёз. – И по тебе, папа. И по тебе, Чарльз. И Джон. И Рори. Как же мне вас всех не хватает!