Читать книгу "Сыщик для феи - Владимир Свержин"

Я попытался было изменить направление, чтобы, обойдя хищника, опрометью устремиться к спасительному замку, но, предугадав мое движение, тварь, клекоча, прыгнула, вновь преграждая путь и тесня к стене. Я скосил глаза, ища убежища. Справа щербатая каменная стена, кое-где поросшая вьюнком, в гуще которого смогла бы укрыться разве что бабочка, слева… Слева, шагах в пятнадцати, темнел провал входа в стрельницу, одну из многочисленных башенок, превращавших ограду сада в подобие крепостной стены.

Насколько я помню, такие сооружения в нашей Кроменецкой крепости строились по типу домика улитки, чтобы дать возможность защитникам удерживать боевой пост при нападении изнутри. Глядевшая во двор бойница подтверждала мои предположения. Вход в стрельницу был довольно узок. Часть пути между двумя стенами всякий желающий войти должен был проделать, передвигаясь боком. Но на что не пойдешь ради повышения обороноспособности, а уж ради спасения собственной шкуры и подавно. Там, где я вынужден был бы продираться в столь неудобной позе, у моего широкоплечего преследователя не было ни малейших шансов. И слава богу, короткая шея не позволяла ему просунуть голову за угол. Правда, у данного спасительного убежища был один минус: стоило плотоядному прыгуну остаться в засаде у выхода, и из свежей дичи я превращался в тривиальную консерву с довольно коротким сроком хранения. Но, черт возьми, должны же были в конце концов Делли и Вадим заинтересоваться загадочным исчезновением боевого товарища! Хотя с Делли станется броситься в очередную Тмутаракань нанимать очередного сыщика, чтобы найти свою дорогую воспитанницу и своего без вести канувшего предшественника. Но в любом случае иных вариантов спасения не наблюдалось.

Жуткая нечисть, урча и скаля клыки, медленно приближалась, всем видом недвусмысленно требуя последнего броска к стене, превращавшего быстроногую дичь в удобную мишень. Ну, это уж дудки! Чтобы выиграть время и расстояние, я расправил руки, словно крылья, пошире растопырил пальцы и, лихорадочно размахивая ладонями, заорал, завыл, заухал, шаг за шагом отступая по направлению к стрельнице, пригибаясь и пружиня в коленях, точно набирая разбег для прыжка.

Вероятно, это был правильный ход. Гарпунохвостый урод озадаченно смолк и наклонил рогатую голову в сторону, видимо, соображая, съедобна ли взбесившаяся добыча. Это было как раз то, что доктор прописал. Сбив с толку преследователя, я рванулся туда, куда старательно прижимала меня злобная тварь, заставляя ее выйти из ступора и немедленно, без прицеливания атаковать. Прыжок! За спиной послышался звук натягивающейся мембраны крыльев, и я, резко сменив траекторию движения, свернул к стрельнице. Сбоку раздался скрежет когтей по камню. Там, где чудовище рассчитывало застигнуть убегающий обед, по-прежнему находились заросли ни в чем не повинного вьюнка. В несколько гигантских прыжков я достиг заветного входа в стрельницу и, втиснувшись внутрь, обессилено рухнул на пол, стараясь унять нервную дрожь.

Снаружи донесся омерзительный вопль разочарования, и вслед за этим щелканье острозубых челюстей – так близко, что вполне явственно ощущалось смрадное дыхание монстра. Я отодвинулся как можно глубже внутрь башенки и огляделся, инстинктивно ища хоть какое-то средство защиты. В помещении царил полумрак, сквозь узкие щели бойниц и чуть более широкую входа внутрь пробивался скупой дневной свет. Изрядно проржавевшие кольца, в которые некогда вставляли факелы, недвусмысленно говорили о том, что в последние годы, а может, и десятки лет, никто не пользовался ставшим бесполезным укреплением. Я вновь попятился и уперся спиной в нечто длинное и твердое. «О черт!» – вскрикнул я, резко вскакивая, поворачиваясь и едва успевая уклониться от падающей вязанки дротиков, скрепленных нынче уже сгнившей веревкой. «Ну, вот и оружие!» – злорадно оскалился я, мысленно благодаря рачительного коменданта графского замка за высокую боеготовность вверенного объекта. Теперь-то мы поиграем! Как я уже упоминал, одна из бойниц выходила во двор, расширяясь наружу для создания лучшего сектора обстрела. Сквозь эту узкую щель мне открывался прекрасный вид на злобствующего когтистого уродца, обиженно пытающегося проскрести дыру в гранитной кладке.

– Получи, фашист, гранату! – что есть силы завопил я, с остервенением тыкая в животину полутораметровым дротиком. Пожалуй, прицелься я чуть лучше, не пори горячку, мое оружие могло войти в толстую шкуру гадины. Ржавчина, покрывавшая наконечник, в конце концов довершила бы дело. Но рука моя дрогнула, и дротик, скользнув по зубчатому гребню, шедшему вдоль спины, ушел в сторону, не причинив злокозненной твари ни малейшего вреда. Возмущенная атакой, она отскочила в сторону и, увидев оружие, вновь заносимое для удара, ринулась прямо на него, распахивая пасть.

Щелчок! И в моей руке лишь обломок древка величиной с шумовку. «Дьявольщина!» – Я отбросил прочь обломок, хватаясь за следующий дротик. «Ну-ка!» – Я попробовал его на прочность и вновь опустошенно сел на пол. Оружие, минуту назад казавшееся таким спасительным, на поверку было абсолютно бесполезным. Стройные древки ломались, как спички, не оставляя ни малейшей надежды на счастливый исход. Мои дальнейшие атаки были бессмысленны. Приходилось уповать лишь на помощь друзей.

Не могу точно сказать, сколько продлилась эта странная осада. Я сидел, прикрыв глаза, прижавшись спиной к прохладной стене, за которой урчала, рычала и обиженно подвывала голодная тварюга, и флегматично прикидывал, как долго это исчадие ада может охотиться на столь неудобную добычу и не пора ли ей поискать жертву недоступнее. Однако, не желая прислушиваться к логическим доводам, неведомая зверушка продолжала царапать когтями камень и пытаться всунуть морду внутрь стрельницы. Не знаю, надолго ли ее еще хватило бы, но тут откуда-то из глубины сада послышался до боли знакомый голос:

– Эй, Клин! Ты где? Ау! Кли-ин!

Примерно так зовут хозяева потерявшуюся собаку. Не хватало еще услышать: «Клин, к ноге!» Впрочем, при всем желании я бы не смог выполнить эту команду. А вот хищная морда, лязгавшая зубами у входа в башенку, вполне могла, и не просто могла… Позабыв обо мне, она развернулась на месте и, резким хлопком разведя кожистые крылья, прыгнула в сторону, откуда доносился крик. Я прильнул к бойнице, выходившей во двор, пытаясь разглядеть продолжение «банкета». Что и говорить, Вадим Ратников, насколько я его знал, является десертом, вызывающим у едоков острое несварение желудка, как правило, еще до приема внутрь. Звук, раздавшийся несколько секунд спустя, вряд ли когда-нибудь слышали в стенах Торца Белокаменного, но уж я-то его знал прекрасно. Раскатисто громыхнул грозный Мосберг, потом еще раз, и я, подобно сказочной принцессе, возвращающейся из плена злого волшебника, выскочил из «темницы» на белый свет, казавшийся в первые секунды ослепительно, умопомрачительно белым и дорогим.

– Кли-ин! – Вадюня, стоявший чуть поодаль над поверженной тварью, радостно помахал в воздухе копьем, приветствуя нашедшегося собрата. – Ты посмотри, какую я каклю завалил!

– Я ее уже видел, – недобро глядя на распластанное чудовище, процедил я, отчего-то с трудом двигая челюстью. – Мы близко познакомились.

– Ух ты! – невесть чему обрадовался славный витязь. – Слушай, ты тут тогда это, пока покарауль тушу, чтобы никто не спер, а я за фотоаппаратом сбегаю. Сфоткаешь меня на память с этим чертом? Братанам покажу – закачаются!