Читать книгу "На краю вечности - Вера Бартон"

— Пожалуй, я соглашусь, — жалобно отвечает Айлин. — Хотя все это ужасно… И мне совсем не нравится. Но к врачам я хочу еще меньше.

Выпускаю клыки и прокусываю себе запястье. Моя подопечная осторожно берет мою руку. Робко слизывает несколько красных капель. Входит во вкус и припадает губами к ране. Потом, словно чего-то испугавшись, резко отстраняется. Спешно вытирает рот тыльной стороной руки и отворачивается от меня.

— Тебе надо поспать, — говорю я. — Завтра будет тяжелый день, похороны твоей бабушки. Нужно, чтобы ты набралась сил.

— Я не смогу спать, — признается Айлин. — Вдруг твой брат придет опять?

Легко касаюсь пальцем темных шрамов на ее груди.

— Откуда они у тебя?

— Упала, — коротко отвечает Айлин и схватив блузку, прижимает ее к груди, словно желая защититься.

— Правду, дорогая. Я ведь все равно все узнаю, — мгновенно теряя самообладание и начиная раздражаться, говорю я.

— Это и есть правда, — отвечает Айлин. — Меня столкнули со второго этажа в школе. Я пролетела через стеклянную крышу оранжереи. Если бы не профессор Рогожкин, то я бы умерла от потери крови. Он спас меня. Сделал жгут, чтобы зажать поврежденную артерию, дождался приезда скорой. Поехал со мной в больницу. Он мой герой.

И снова этот профессор… Пожалуй, пришло время познакомиться с ним лично.

— Ты знаешь, кто тебя столкнул?

Айлин отрицательно мотает головой.

— Я не видела. Сильный удар в спину — и вот я уже в невесомости, — говорит она. — Саб утверждает, что это сделала Ада. Но этого не может быть. Мы с ней дружим и у нее не было мотива так поступать со мной.

Что ж, значит стоит приглядеться к этой учительнице повнимательней. Встаю, чтобы уйти. Но Айлин удерживает меня за руку.

— Побудь со мной, пока я не усну, — просит она. Поднимается на ноги, подходит ко мне. Встав на цыпочки заглядывает мне в глаза. Температура у нее спадает. Кожа становится прохладной. Воспаление на месте ожога уменьшается. — Прошу тебя…

Только в няньки податься не хватало. У меня глаза слипаются от усталости, но я остаюсь. Устраиваюсь на полу возле окна. Заверяю себя, что уйду, как только пойму, что она спит. Но сам проваливаюсь в темноту до самого утра.

Я стою напротив дома, где живет семья Ковалевских. Сабина уже убежала в школу вместе с сестрой. Ее мать ведет в садик трех младших детей. Женщина выглядит измотанной. На ней старенькое пальто, изрядно выношенное. На ногах стоптанные сапоги с белыми въевшимися разводами. Голову покрывает вылинявший платок. Да, не сладкая жизнь у этой мадам.

Пересекаю дорогу и быстро взбегаю на второй этаж. Раны меня больше не беспокоят и чувствую я себя прекрасно. Звонок не работает, и я с силой барабаню в дверь. До слуха доносится отборный мат, следом за ним грохот падающего тела. И снова мат. Наконец мне открывают.

— Ну что, опять ключи дома забыла, чухонка? — грубо спрашивает мой обидчик.

— Так ко мне еще никто не обращался! — говорю я и бью его в челюсть. От удара он отлетает к стене. Сползает вниз и с ужасом смотрит на меня. Крестится дрожащей рукой и тут же сплевывает через левое плечо.

— Ты же… Ты труп, — испуганно бормочет он, барахтаясь на полу.

— Именно. И пришел по твою душу, — зловещим голосом произношу я, хотя мужик и так напуган дальше некуда. Вхожу в квартиру. Оглядываюсь по сторонам. Здесь настоящий бардак. Вещи разбросаны. В углу стоят два тюка, с пожелтевшими газетами. Тут же лежат сковородки, покрытые грязью и жиром. Рядом с ними детские ботиночки нежно-розового цвета. Паркет истерся и местами выбит. Меня охватывает отвращение к этому месту и к тому существу, что лежит передо мной.

— Мне нечего тебе предложить! — истерично кричит он, брызгая слюной. Подхожу к нему и поднимаю его за шкирку. Он дрыгается и жалобно ноет. Очень хочется одним ударом размазать содержимое его черепной коробки по стенке. Но я сдерживаюсь.

— Что у тебя украла Ада Грановская? — с силой встряхиваю его я.

— Я тебе скажу, а ты к легавыми побежишь, — хрипит бандит. И за несговорчивость получает пару крепких ударов под ребра.

— А у меня плохое настроение и дыра в печени. И я опасней легавых. Могу тебе и шею сломать, если не ответишь, — мне здесь не нравится, это раздражает меня. И даже не приходится притворяться свирепым.

— Ладно, черт с тобой, — трясется мужик. — Только между нами, хорошо?

— Ты мне еще условия ставишь? — удивляюсь я. — Неосмотрительно с твоей стороны. Отвечай, гад!

— Эта дрянь украла у меня пистолет, — шумно выдохнув, озвучивает причину своего негодования мой собеседник. — Не знаю, как она узнала про него, как нашла тайник, но после того, как эта дамочка побывала здесь, он исчез. А он с историей… Ну сам понимаешь.

— Когда это случилось? — спрашиваю я, гадая, зачем учительнице вдруг мог понадобиться пистолет?

— Неделю назад где-то. А потом убили Елену, и я запаниковал. Ведь если оружие где-то всплывет, на нем мои пальчики, хорошо известные во многих картотеках! — взволнованно тараторит мой собеседник. Что ж, вполне понятное беспокойство. — Но я эту бабу пальцем не тронул, детьми клянусь.

— А кто мог это сделать? — отпуская его, спрашиваю я.

— Черт его знает… Ее все любили. Слова о ней худого никто не сказал. Но мало ли у кого что на сердце не доброе было…

— Звать тебя как? — отряхивая руки, интересуюсь я.

— Матвей, — отвечает бандюга и трет кулаками глаза.

— Вот что, Матвей. Забудь о визите Ады и о том, что она у тебя украла. Пистолет ты потерял две недели назад в лесу. Ну, бывай.

Давно я не был так рад оказаться на улице. Жадно вдыхаю холодный, осенний воздух. Смотрю, как с деревьев осыпается листва. Ощущение мерзости после визита к Ковалевским постепенно проходит. Надо же, каким чувствительным я стал. Раньше бы на подобное даже не обратил внимания. Внезапно из носа начинает идти кровь. Головная боль в один момент становится невыносимой. Добредаю до ближайшей лавочки, долго отсиживаюсь. Вспоминаю о том, что мне названивал Ви. Достаю телефон и решаю ему перезвонить.

— Твою мать! — орет Вианор вместо приветствия. — Ты не выходил на связь сутки! Я тебя уже похоронил, засранец!

— В общем, ты недалек от истины, — говорю я. — Перед тем, как я уехал в Россию, у меня состоялась встреча с Америго. Он вколол мне какую-то дрянь, и я от нее подыхаю. У Меня даже нет уверенности, что успею вернуться в Лондон.

— Что значит — подыхаешь? — непонимающе спрашивает Ви. — Что за дрянь? Ну почему ты не можешь быть конкретным, черт бы тебя побрал! Что все это значит?

— Это значит, моя кровь густеет, регенерация тканей блокируется, — поясняю я. Ви нервно сопит в трубку. — И я не знаю, есть ли что-то, что может это остановить.

— Якуб уже у вас? — осведомляется Ви. Как быстро он потерял интерес к моей драме! — Он позавчера вечером вылетел в Россию.