Читать книгу "Девочка, которая пила лунный свет - Келли Барнхилл"

Луну окатило холодом. Вновь вернулось воспоминание – летящие черные волосы, сильные руки, запах молока, тмина и черного перца, женский голос, кричащий: «Она моя, она моя, она моя!»

Сцена эта предстала ей четко, как наяву, и у Луны перехватило дыхание. Сердце стучало как барабан. Беременная женщина ничего не заметила. Сян тоже. В ушах у Луны стоял крик той женщины. Кончиками пальцев девочка ощущала шелковистость черных волос. Она подняла взгляд к стропилам, но там никого не было.

До самого их ухода из городка не произошло больше никаких неожиданностей. По пути домой Луна и Сян ни слова не сказали о человеке в мантии из воспоминаний девочки. Они вообще не говорили о воспоминаниях. Ни о печали, ни о тревогах, ни о женщине с черными волосами, которая подпирала плечами крышу.

И мало-помалу вещей, о которых они молчали, становилось больше, чем вещей, о которых они говорили. Каждый секрет, каждое непроизнесенное слово становилось круглым и твердым, тяжелым и холодным и камнем повисало на шее бабушки и ее внучки.

И спины их под тяжестью секретов сгибались все ниже.

Глава 20, в которой Луна рассказывает сказку

Ну вот что, глупый ты дракон! Сию секунду прекрати ерзать, не то я тебе больше никогда не расскажу ни единой сказки.

Нет, ты ерзаешь.

А, обнимаешься? Тогда ладно, это можно. Жила-была девочка без памяти.

Жил-был дракон, который никак не мог вырасти.

Жила-была бабушка, которая не хотела говорить правду.

Жил-был болотный кошмар, который был старше мира и любил мир и людей, но вечно говорил невпопад.

Жила-была девочка без памяти. Стоп. Кажется, это уже было.

Жила-была девочка, которая не помнила, как потеряла память.

Жила-была девочка, за которой воспоминания ходили как тени. Они шептались, как привидения. И не давали взглянуть себе в глаза.

Жил-был человек в плаще, с лицом как у грифа-падальщика.

Жила-была женщина на потолке.

Жили-были черные волосы, черные глаза и яростный крик. Жила-была женщина с волосами как змеи, и она сказала: «Она моя!» – и повторяла это снова и снова. А потом ее забрали.

Давным-давно стояла где-то темная башня, которая пронзала небо и красила все в серый цвет.

Да. Это вся сказка. Это моя сказка. Я же не знаю, чем она закончится.

Жило-было что-то страшное в лесу. Или это лес был такой страшный. А может, весь мир был отравлен злобой и ложью, и чем раньше об этом узнаешь, тем будет лучше.

Нет, Фириан, конечно нет. Про злобу и ложь я тоже не верю.

Глава 21, в которой Фириан делает открытие

Луна, Луна, Луна, Луна, – пел Фириан, кружась и выделывая пируэты на лету.

Луна не выходила из дому две недели. Фириан был очень рад.

– Луна, Луна, Луна, Луна!

Танец завершился лихим пике, и дракончик опустился на ладонь Луны, балансируя на кончике когтя. Он низко поклонился. Луна улыбнулась, хотя на душе у нее было тяжело. Бабушка была больна и не вставала с постели. С того самого дня, как вернулась домой.

Когда пришла пора ложиться спать, Луна поцеловала Глерка, пожелала ему спокойной ночи и пошла в дом, прихватив с собой Фириана, которому, правда, запрещалось спать в постели у Луны, но он все равно спал.

– Спокойной ночи, бабуля, – сказала Луна, нагнувшись над спящей бабушкой и поцеловав сухую, словно бумажную щеку. – Приятных сновидений, – пожелала она, сама заметив, как напряжен ее голос.

Сян не шелохнулась. Она спала, приоткрыв рот. Даже веки не шелохнулись.

Ну а поскольку Сян была не в том состоянии, чтобы возражать, Луна разрешила Фириану лечь у себя в ногах, как в старое доброе время.

– Ой, как здорово-прездорово, – вздохнул Фириан, прижав передние лапки к груди и едва не лишившись чувств от счастья.

– Смотри, если будешь храпеть – спихну. Ты мне в прошлый раз чуть подушку не поджег.

– Ни за что не буду храпеть, – пообещал Фириан. – Драконы не храпят. Это я точно знаю. Или, может, маленькие дракончики не храпят. В общем, даю тебе слово Большущего-Пребольшущего Дракона. Мы – древний и славный народ, и наше слово нерушимо.

– Все ты опять выдумываешь, – сказала Луна, заплетая волосы в длинную черную косу и ныряя за занавеску, чтобы переодеться в ночную рубашку.

– А вот и нет! – запальчиво возразил Фириан, но потом вздохнул. – А может, да. Иногда мне так хочется, чтобы здесь была моя мама. Как было бы хорошо поговорить с таким же драконом. – Тут он спохватился и округлил глаза. – То есть с тобой мне, конечно, тоже хорошо, Луна-моя-Луна. И Глерк мне столько всего рассказывает. А тетушка Сян любит прямо как мать. Только все равно…

Он вздохнул и умолк. Кувырком занырнул в карман ночной рубашки Луны и свернулся там тугим горячим клубочком. Про себя Луна думала, что это все равно что сунуть в карман камень из очага – так же неудобно и так же успокаивающе.

– Ты настоящая загадка, Фириан, – тихо сказала Луна, кладя руку на чешуйчатую спинку и согревая пальцы ее теплом. – Ты моя любимая загадка.

Фириан хотя бы помнил свою маму. А у Луны были только сны. Да и могла ли она поручиться за их точность? Да, Фириан видел, как погибла его мать, но он хотя бы знал ее. А главное – мог любить свою новую семью всем сердцем, не задаваясь ненужными вопросами.

Луна тоже любила своих близких. Честно, любила.

Но ей столько всего хотелось узнать.

Вопросы роились у нее в голове. Она свернулась калачиком под одеялом и уснула.

Когда нарождающаяся луна вышла из-за оконной рамы и заглянула в комнату, Фириан уже храпел. Месяц лил в комнату свой свет, а ночная рубашка Луны начала обугливаться по краю. Когда же серпик луны коснулся противоположного края оконной рамы, дыхание Фириана язычком алого пламени лизнуло ногу Луны, оставив на ней ожог.

Девочка выдернула дракона из кармана и оттолкнула на край кровати.

– Фириан! – невнятно, полупроснувшись, пробормотала она. – Пошел ВОН!

И Фиран исчез.

Луна огляделась.

– Ой, – прошептала она. – Может, он вылетел в окно? – Она не знала. – Надо же, как он быстро.

Она прижала ладонь к ожогу и попыталась вообразить кусочек льда, который тает и уносит с собой боль. Очень скоро боль действительно прошла, и Луна уснула.

* * *

ФИРИАН ДАЖЕ НЕ ПРОСНУЛСЯ. Ему снова снился тот самый сон. Мать пыталась что-то ему сказать, но она была очень далеко, воздух грохотал и дымился, и Фириан не мог расслышать ее слов. Но прищурившись, мог разглядеть мать – она стояла вместе с другими магами из замка, и вокруг них рушились стены.